при этом покрывая меня отборным матом. Хорошо ещё, что она ругалась исключительно на испанском, и я не почти ничего не понял из её оскорблений. Ну, разве что только несколько отдельных слов, вырванных из общего контекста.
— Cabra cabrón. Impotente. Pederasta. — кричала она.
— А что такое «кабра каброн»? — спросил я у неё совершенно спокойным голосом.
— То есть все остальные слова ты понял? — тяжело дыша воспроизвела свои вопрос Лолита.
— Ну… Импотенто и педераста…Трудно не понять.
— И ты не обиделся?
— Если я знаю, что это на самом деле не соответствует истине, то на что мне обижаться? На маленькую глупую девочку, которая не умеет сдерживать своих эмоций?
— Я не маленькая… — чуть не плача ответил Ло. — И не глупая… А ты…Ты…
— Ага. Я уже слышал. Как там звучит? Карба карбон?
— Кабра каброн.
— И что это всё-таки означает?
— Что ты трахал козла.
— Смешно…
— Почему?
— Сам не знаю… Ладно. Я тебя сейчас отпущу. А ты больше не будешь дёргаться. Договорились?
— Да…
Я перестал прижимать её тело к кровати и отпустил заломленную за спину руку. Она и правда не стала больше сопротивляться. Пересев на единственный стул в этой комнате, я наблюдал, как она разминает руку.
— Ничего не повредил, я надеюсь?
— Нет… — уже почти без злобы в голосе, ответила она. — Почему ты такой?
— Какой такой?
— Не такой, как все.
— А что бы сделал такой как все?
— Он бы меня ударил… Избил… Изнасиловал… А ты…
— А что? Мне так надо было с тобой поступить?
— Нет… — буркнула она. — Но ты меня оскорбил…
— Я просто хотел узнать какая ты на самом деле?
— Узнал?
— Неа… Ты же сразу драться полезла.
— Ты обидел меня… — она надула губы.
— Ну, вот. Теперь ты себя ведёшь, как маленькая обиженная девочка.
— Я не маленькая.
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать… Скоро будет… В октябре… А тебе?
— Примерно столько же…
— Ты ничего о себе не рассказываешь.
— А должен?
— Не знаю… Но я должна о тебе хоть что-то знать.
— Зачем?
— Не знаю. Для общения, наверное…
— А тебе мало того, что я тебя спас?
— Но я не знаю, для чего ты это сделал… Что тебе от меня надо?
— Ничего не надо.
— Зачем я тебе?
* * *
«Блин горелый. И что я могу ей сказать? Сказать ей, что она мне на фиг не нужна? Или, что она для меня просто обуза… Как тот пресловутый чемодан без ручки, что и нести тяжело, и бросить жалко… Хотя это и не самый лучший пример. Говорить правду всегда трудно… Ведь тот, кто говорит правду, находится в самом хреновом положении. Потому что он ограничен этой самой правдой. Как там в лагерной поговорке? Шаг вправо, шаг влево… Как-то так…Да. А вот лжец в своей лжи не ограничен ничем…»
* * *
— Ты хочешь знать правду?
— Да.
— А не пожалеешь потом об этом?
— Нет.
— Ты для меня — досадная обуза. Самым правильным решением было бы убить тебя там, на пустыре… И оставить твой труп валяться в багажнике машины наркоторговца.
— Почему же ты тогда этого не сделал? Пожалел меня? Ишь ты, какой жалостливый… Теперь ты жалеешь не меня, а что не убил меня? Да? Хочешь, чтобы я ушла? Ну, так я уйду. Не переживай!
— Некуда тебе идти. Отпустить тебя — это значит обречь тебя на смерть. И у меня из-за этого возникнут неприятности.
— Какие у тебя-то будут неприятности?
— Ты расскажешь обо мне тем людям, которым знать обо мне не обязательно. И я не смогу выполнить то, что долженбыл сделать в Бостоне.
— Никому я про тебя не расскажу…
— Расскажешь… Нет такого человека, который бы выдержал все пытки и не сказал ни слова тем, кто его будет допрашивать. Просто не все умеют правильно спрашивать.
— А ты умеешь спрашивать, так, чтобы тебе отвечали?
— Тебе лично, я отвечу один раз. Но постарайся запомнить мои слова! Если ты не хочешь, чтобы я тебе соврал, не задавай вопросов напрямую! Правдивый ответ ты всё равно не получишь. А у меня вырастет к тебе чувство недоверия. Меньше знаешь — крепче спишь! Слышала такое выражение?
— Нет. Я уже выспалась. Ты куда-то собирался? Меня с собой возьмёшь?
— Даже не знаю. Ине потому, что не доверяю тебе. Просто ты сейчас слишком заметная… А если тебя опознают твои враги…
— Тебе придётся убегать от них? — презрительно, как выплюнув, произнесла Лолита.
— Нет. Если тебя опознают твои враги, то они станут моими. И мне придётся их всех убить. Ты хочешь, чтобы я засыпал этот город трупами твоих врагов?
— Да! Хочу! Очень хочу!
— Хорошо… — спокойно ответил я. — Но мы это сделаем не сейчас… Не сегодня, по крайней мере. Поэтому я думаю, что тебе лучше остаться сегодня в номере и никуда не выходить, пока я не вернусь. Ты согласна?
— А у меня есть выбор?
— Выбор есть всегда. А ты — свободный человек! Я могу лишь попросить тебя об этом одолжении… Посиди тут, пожалуйста! Так будет лучше для нас обоих.
— Ты самый странный парень из всех, которых я встречала.
— Может быть… Парни бывают разные. И девушки бывают разные. Я вот никогда не встречал тех, которые бы послушались мудрого совета и не нарушили своего обещания. Пообещай мне, что носа за дверь не высунешь, что бы ни случилось!
— Я постараюсь…
— Спасибо! Мне этого достаточно…
04 августа. 1974 год.
США. Бостон.
Спросив у портье, или какое звание носит тут этот небритый тип с лицом потомственного пьяницы, где находится ближайшая аптека, я вышел на улицу. День воскресный, утро раннее, народу на улице почти совсем никого нет. Иду по направлению указанному небритым портье…
С героем Америки Митчелом Л. Брауном мы договорились ещё вчера, что он зайдёт за мной в полдень. Хотя полдень — понятие относительное… Это может быть, как двенадцать, так и два часа дня… Хотя он парень военный. Должен, наверное, знать, что полдень — это когда маленькая стрелка указывает на двенадцать, а большая
