оппонента, к которому определённо испытывал должное уважение. И это уважение было взаимным. — Какими судьбами в Мирграде? Неужель только из-за реваншистских настроений пожаловал к нам? — в их поединке, который состоялся два с половиной года назад, перед отъездом рыжебородого витязя на Первую заставу, победу праздновал Ратибор.
— Слышал я, с волками у вас склока добрая, — слегка прожевав, молвил Светозар, внимательно взглянув на молодого гиганта.
— Есть такое. Ты почему не сказал нам тогда, в Орле, что Ждан Заяц — сын Кулбаха? — синие глаза Ратибора в упор смотрели на сидящего перед ним боевого товарища. — Только не говори, что не знал!
— Знал… — Светозар виновато опустил голову. — Извиняй, дружище, но у меня строжайший приказ Изяслава был, никому ни слова… Никому, понимаешь⁈ Только я, Бизюк да Изя в курсе были насчёт их родства…
— Ну, насчёт Бизюка, этого хитрозадого жучилы, мы и не сомневались, — со смешком встрял Мирослав. — А сам Ждан чего не растрепал об этом на всю округу?
— Ну, во-первых, волчар-то у нас, в Орле, не очень-то и жалуют, если что! Так ведь можно было и средь своих поутру не проснуться из-за кинжала в глотке… Кулбах ведь, как это ни забавно сейчас звучит, разбойничий народец не очень-то жаловал, на кол сажая при первой возможности… По крайней мере, тех лиходеев, что не под его крылом были! Или его лапой… Ну а во-вторых, он же незаконнорожденный, Ждан-то!.. Был… И думается мне, гложило Зайца из-за этого некое чувство… Как его там правильно… Неудовлетворённости, что ль…
— Неполноценности, — подобрал более верное словечко Емельян.
— Ну да, оной самой! — подхватил воодушевлённо Светозар. — Кулбах ведь своего приблудного отпрыска никогда бы официально не признал и наследником трона не сделал бы… Каково это, когда отец родный делит сыновей на законных и внебрачных, а⁈ По сути, на первый и второй сорт! Оттого, поди, и съедала сердце нашего зайчонка обида лютая!.. Даже никто из шайки егошней не ведал, похоже… В общем, Ждан был нем как рыба насчёт своих кровных уз с волками. А все считали, что его никто не трогает именно из-за дальнего родства с Изяславом… Что, впрочем, тоже соответствовало истине. Вот такие завихрени, м-дя…
— Ясно. Ну а тебе чего у нас надобно-то? Если только за ответным поединком пожаловал, то пошли, вон, хоть сейчас за кабак отойдём…
— Я хочу участвовать в битве! — Светозар прямо встретился взглядом с Ратибором. — Найдёшь для меня местечко в вашем войске? Желательно в первом ряду!
— Орлы же вроде решили придерживаться нейтралитета? — пискнул удивлённо Емельян, сильно робевший рядом со Светозаром, который являлся для него легендарной личностью.
— Я тут в частном порядке, так сказать. На отдыхе, проще говоря. Воеводой ведь меня Изя ещё назначил, до кучи… Разорваться мне, что ль⁈ Подустал, в общем, маленько… Вот недельку-другую себе и взял погулять! Ну а как развлекаться в своё время свободное, это уж я сам решать буду!.. — буркнул угрюмо «пернатый» воин. — Но вообще, не одобряю я этого нейтралитета! Кулбаху давно надо нюхалку надрать… А то больно высоко он её задирать начал в последнее время! А тут ещё решил подстраховаться, варягов позвал… Эх, давно хотел я с ними зарубиться! Посмотреть, какая кровушка в их жилах течёт да и из чего сделаны эти северные проходимцы, из какого теста…
— Алая у них кровушка, — хмыкнул задумчиво Ратибор, — проверял лично… Но вообще, не вижу проблем! Ещё одна добрая палица нам не помешает! Если, конечно, ты не забыл, седой подбородок, с какого конца за неё хвататься…
— Он у меня ещё не седой, рыжий топтунишка! Это ты просто дальше своих кулаков пудовых не видишь ничего!.. Если у медведя плохое зрение, то это проблемы окружающих, да? В курсе, кстати, что на Западе тамошние богатеи какие-то стёкла увеличительные на носу носят, лупами вроде именуемые? Для повышения остроты зрения, так сказать… Забредало к нам в град несколько таких торгашей чудных… Может, тебе тоже заказать парочку, а? Будешь первый в мире лупоглазый мишутка!.. — Светозар довольно хрюкнул. — Заодно тогда разглядишь, что я ещё не побелел местами покамест…
— У меня глаз — алмаз, тетерев ты пузокрылый, — лениво возразил Ратибор, не спеша доедая поросячью голяшку.
— Э-э-эм, что за словеса ещё? На ходу сочиняет… Это, вообще, как?.. Почему пузокрылый? — Светозар удивлённо уставился на рыжебородого богатыря, своей мощью, статью и габаритами всё же превосходившего его самого, что он с прискорбием не преминул про себя опять отметить. Орлиному воеводе даже показалось, что за пару с небольшим лет, что не встречались два витязя, эта разница между ними стала ещё более ощутимой.
— Потому что, окромя крылышек да пуза, ни хрена у тебя не видать. Ну и бороды седой…
— Ах ты рыжий пересмешник, да я тебе!..
— Чего? Спину почешешь?
— Ага! Кочергой!.. А вообще, давай сюда оглоблю свою! На руках поборемся! — Светозар, поудобнее усевшись напротив Ратибора, сдвинул в сторону стоящие между ними тарелки с кувшинами и поставил правый локоть на стол, приглашающе раскрыв ладонь. — Сейчас увидишь, на что пузо с крылышками способно! Кто кому лапу заломает до того, чтобы костяшки сидящего напротив к столешнице прижались, тот и победил! У нас в граде я всех уделал, имей в виду!
— Ну давай пободаемся, — пожав могучими плечами, Ратибор крепко сжал кисть Светозара.
— На счёте «три» погнали, ясно?
— Яснее некуда.
— Раз, два… — Светозар резко, что есть мочи дёрнул длань Ратибора влево, намереваясь одним сильным внезапным движением закончить состязание. В наступившей тишине кто-то тихо вскрикнул; все присутствующие уставились на сомкнутые в замок руки оппонентов. Костяшки рыжебородого гиганта замерли всего в паре сантиметров от поверхности стола. Неожиданный рывок сделал своё дело: до победы Светозару оставалось всего ничего. Постояльцы «Четырёх копыт», следившие, затаив дыхание, за соперничеством двух великих воинов, дружно охнули. Побросав все свои дела, посетители заведения заворожённо наблюдали за противостоянием богатырей. Кое-кто делал ставки. В подавляющей массе они были не в пользу пришлого витязя.
— Ты ничего не забыл, пузатик? А где же «три»? — усмехнулся ехидно Ратибор, с лёгкой улыбкой взирая на раскрасневшегося от натуги Светозара, прикладывающего сейчас все свои недюжинные силы, дабы стукнуть-таки внешней стороной ладони противника по столешнице.
— Я… произнёс… — слова давались славному
