— То есть, после взрыва немцы получат лишь мешанину из обрывков проводов?
— Совершенно верно! Учитывая, что большинство из них ведут к реальным абонентам, или к другим кабельно-коммутационным колодцам… которые тоже не все уцелеют…
— То искать можно до второго пришествия…
— Именно так!
— Хорошо. А склад, который мы нашли?
— Рванет и там. И не только там.
— Жаль! Там добра много, не помешало бы!
— Увы… — разводит капитан руками. — Отключить там чего-либо я не могу… да это и невозможно, насколько мне известно. Либо всё взрывать, либо все оставить.
— А просто тоннель завалить? Жалко же! Столько сил сюда вбухали!
— Не надо считать немцев лопухами, товарищ Котов! У них тоже спецов хватает — найдут нас. Да и приказ у меня есть. Конкретный.
— Ну, раз такое дело…
— И вот ещё один момент…
— Валяйте.
— Никаким приказом не предусмотрено мое нахождение здесь вместе с посторонними. Более того — это прямо запрещено!
— И что же из этого следует?
— Никто из вас не может попасть в плен! Ни при каких обстоятельствах!
Лампочка на пульте! Что он… включил?
Обхожу стоящий на дороге стол и подтянув к себе стул, разворачиваю его спинкой к собеседнику и присаживаюсь. Винтовку прислоняю к столу. Сажусь и кладу голову на скрещенные на спинке стула руки.
— Интересно вы говорите, товарищ капитан… Никто из нас в плен как-то вот и не собирался. С чего бы это вдруг?
— Видите ли, товарищ Котов… перед моей отправкой сюда, я был особенно предупрежден о том, что в данном районе никаких более спецопераций, никакими другими подразделениями госбезопасности не проводится. Стало быть, ваше тут появление…
— Вас, товарищ капитан, абсолютно не касается. У меня свое начальство…
— … которое, однако, и пальцем не шевельнуло, чтобы подтвердить сам факт вашего существования! — кивает он на стоящий рядом телефон. — Не далее, чем десять минут назад, мне было официально заявлено о том, что кроме меня, здесь никого из сотрудников, с аналогичными задачами и полномочиями, нет.
— Кто б спорил! Моя задача никоим образом с вашей не пересекается и никаких особенных полномочий я не имею. Сам характер задачи исключает какой-либо контакт с кем бы то ни было. Благо что, я вполне способен выполнить её и без посторонней помощи. И посвящать вас в её суть, увы, не имею права. Да и к вам в помощники, если вы не забыли ещё, никто из нас не навязывался. Так что, сообщение оттуда, — киваю на телефон, — абсолютно соответствует истинному положению дел.
Капитан облизывает губы. Что-то он… неправильный какой-то…
— Вы, товарищ капитан, как запрос свой сформулировали?
— Присутствуют ли в данном районе сотрудники госбезопасности или иных органов, с аналогичными задачами и полномочиями?
— Ну, так вам совершенно верно и ответили — нет! Ещё раз повторяю — моя задача с вашей никак не пересекается!
А вот если он сейчас снимет трубку и спросит? Кого? И о чём? Кто сидит на том конце провода?
Не спешит. Трубку не берет. Похоже, что и не собирается… Почему? А ну-ка, надавим на него!
— Собственно говоря, что вам мешает снять трубку и позвонить ещё раз?
А пока ты будешь это делать, я тебя и спеленаю как младенца… рука-то у тебя одна!
— Увы… — Рябинин вздыхает. — Это уже невозможно — коммутатор уничтожен.
— И куда ж вы впереди паровоза забегаете?!
Капитан мрачнеет.
— Сути дела это всё равно не меняет. Я не могу рисковать, допуская возможность утечки совершенно секретных сведений. Любой из вас может быть захвачен в плен противником. А уж в подвалах гестапо из вас сумеют выбить всё, что будет интересно немцам!
— Судя по тону, такой возможности, относительно себя вы не допускаете?
— А я никуда не ухожу, — спокойно отвечает он.
Вот те, бабушка, и Юрьев день! С какого хрена-то?
Видимо, чувства мои достаточно живо отобразились на лице. И капитан это увидел.
Внимательно глядя на меня, он здоровой рукой расстегнул ворот гимнастерки и оттянул в сторону бинт.
Хренасе…
То-то он кривился в последнее время…
— Разрешите посмотреть?
— Не надо. Я и так всё знаю… Ещё утром, когда Шифрин меня перевязывал, всё было понятно.
Гангрена. Плечо у капитана покраснело и слегка припухло. Не прошло ему даром длительное нахождение с простреленным плечом в болотной грязи. Срочная операция ещё смогла бы ему помочь… ага, в нашем госпитале. До которого ещё топать и топать. Но на это у него шансов нет… не дойдёт, просто не успеет.
— А нас, как я понимаю, вы уже приговорили?
— У меня есть полномочия и на такие действия. Вопрос слишком серьёзен, чтобы пустить все на самотек. Я готов отвечать за каждый свой шаг.
Ну да, тем более, что и отвечать-то будет уже некому. Рябинин и сам всё это прекрасно понимает. До фронта он не дойдёт, как боец ценности уже не представляет. Руководству он доложил, так что тут его совесть чиста. А жизнь шести человек… в таких раскладах никто и не учитывал. Что может его остановить?
— Н-н-да… даже и не знаю, что сказать… На мою задачу, вам, стало быть, начхать с высокой башни. Нет, надо было вас там, на перешейке оставить, бодались бы сами с этими фрицами. А мы, глядишь, и батальон как-нибудь выручить смогли бы!
— Это вряд ли… Сами должны понять, там силы большие привлечены были!
— А здесь? — киваю на коридор. — С бору по сосенке наскребли? И надолго их хватило?
Вот он где руку держит! Когда гимнастерку расстегивал, сразу же сюда руку и вернул! Какой-то из этих тумблеров… Мне отсюда их не слишком видно. Сколько же их в этом месте? Штуки три? Четыре?
И пистолет у него под рукой…
Что он успел сделать, пока нас тут не было? Подорвал минные поля? Это не отсюда, наверняка соответствующие кнопочки и рычажки были ещё в основном бункере. Он открыл дверь, позвонил… доложился. Потом вернулся назад, задействовал минные поля. Ждал ли он там кого-нибудь из наших? Нет, вряд ли… ему ещё надо было здесь всё обдумать. Кнопки да тумблера нужные найти. На это тоже время требуется.
А мог он нас в коридоре положить? Встал бы за выгородку, да врезал вдоль по коридору из ППД.
Нет.
Мы не все сразу, кучей, топали. Порознь подходили. Не катит… двоих-троих положить он мог, остальные бы не пошли.
Коридор, куда ушли ребята, скорее всего, заминирован. Какие там мины? Натяжные?
Вряд ли…
Нажимные?
Это на бетонном-то полу?
Сколько лет они тут стоят?
Нет.
Заряды стоят в стенах, рассчитаны на обвал тоннеля. Вот это — с гарантией, так он сразу всех может похоронить. Кого не убьет взрывом, засыплет обломками.
