Войско Гиперкида замерло позади него просто в идеальном положении для того, чтобы быть уничтоженным ядрами Темпея.
– Я Гиперкид, хозяин этого города, – провозгласил всадник в блестящих доспехах и шлеме, останавливая коня, – и хочу знать имя того, кто осмелился напасть на него.
Тарас провел взглядом по воинам Гиперкида и, убедившись, что в него никто не целится из лука, показался между зубцов надвратной башни.
– Ты ошибаешься, Гиперкид, – так же громко провозгласил он, – уже целый день хозяин этого города я, Гисандр. – И добавил, рассчитывая позлить грека: – Не стоит оставлять дом без присмотра так надолго. Могут найтись желающие похозяйничать в нем. Тем более, что ты первым напал на Ватхий.
В ответ на его слова раздался хохот морпехов, рассредоточившихся вдоль стены с луками и копьями. А Гиперкид, услышав такой ответ, буквально испепеляя взглядом красный плащ собеседника, взревел:
– Так ты спартанец. Мне доносили верно. Тогда все ясно, все спартанцы – вероломные трусы!
– Ты проиграл эту войну, Гиперкид, – спокойно ответил Гисандр, скрестив руки на груди, и пошел ва-банк: – Ты все равно погибнешь здесь, как собака. Я захватил не только твой город, все жители которого теперь мои заложники, но и твои корабли. Все, кто у тебя остался, стоят за твоей спиной. Но скоро не будет и их. Иксион спешит сюда с армией. Если не хочешь лишних смертей, прикажи своему войску сдаться, и тогда я окажу тебе честь лично сразиться с тобой, чтобы убить.
– Ты смеешь приказывать мне? – возопил Гиперкид, вздыбливая коня. – Тогда готовься к смерти!
– Я готов к ней всегда, – ответил Гисандр, – ведь я же спартанец. – И дал знак артиллеристам.
Гиперкид вернулся назад, на скаку приказывая пехотинцам немедленно идти на приступ. Но не успели его солдаты с лестницами устремиться к стенам, как, просвистев над ними, в толпу врезались четыре каменных ядра, кроша и ломая человеческие тела. Поначалу солдаты не поняли, что произошло, продолжая двигаться почти ровным строем. Но следующий залп проделал глубокие борозды в их порядках. А третий разметал в кровавые куски остатки головного отряда. Те, кто выжил, в панике бросились врассыпную. До стен добежали не больше дюжины пехотинцев, которых тут же уничтожили гастрафетчики на пару с лучниками.
– Говорил я ему, сдавайся, – усмехнулся Тарас, – а он меня тут пугать вздумал. Наследник Одиссея хренов. А ну-ка, Бриант, прошерсти порядки рядом с ним. Но самого не задень.
Бриант кивнул и, подозвав еще троих, стал медленно выцеливать из своего дальнобойного оружия метущихся всадников, что нервно гарцевали на своих конях рядом с ошеломленным Гиперкидом. Его реакция Тараса ничуть не удивляла, – ничего подобного тот в своей жизни еще не видел. Гастрафеты с тихим шелестом выпустили в сторону противника свои болты, и четверых всадников просто вышибло из седла на землю. Один из них, ближе всего находившийся к Гиперкиду, раскинул руки и рухнул под копыта лошади. Бывший владелец Ставроса с удивлением уставился на оперение короткой стрелы, торчавшее из медной пластины доспеха.
– Что, осознал, с кем воюешь? – вопросил его Тарас, словно тот мог услышать его за шумом сражения. – То-то же. Сдавайся, пока не поздно.
Но Гиперкид предпочел не верить своим глазам и послал на штурм новый отряд. Его постигла почти та же участь. Половину уничтожили баллисты, превратив в кашу из окровавленного мяса и перемолотых костей. А остальных лучники. Гастрафетчики теперь «работали» по удаленным целям, методично уничтожая всех всадников. Они били по вершине холма, на которой обосновался Гиперкид, до тех пор пока вокруг него почти никого не осталось. Затем Тарас приказал перенести огонь на колонну, расстреляв ядрами стоявших на месте пехотинцев.
– Просто пушечное мясо, – прокомментировал он работу своих артиллеристов, – вот на что способны всего четыре баллисты. А если бы у меня их было здесь восемь…
Но вскоре к нему прибыл Темпей, доложивший, что каменные ядра на исходе.
– Остались только огненные горшки, да и то три штуки, – сообщил алхимик, поднимаясь на стену, над которой свистели стрелы все еще не терявших надежды солдат Ставроса. – Прикажете использовать?
– Не надо, – ответил, слегка огорчившись, Тарас, – подождем до ночи.
К счастью, после такой бомбардировки войско Гиперкида было на треть уничтожено и почти деморализовано. В конце концов он отдал приказ отойти от города на безопасное расстояние, спрятавшись за холм, и отправил часть пеших бойцов захватить пустующую гавань. Воспользовавшись передышкой, Тарас приказал перетащить одну из баллист на самую широкую башню, чтобы оттуда прицельно использовать оставшийся арсенал. Желая оттянуть начало нового штурма, Тарас отправил Гиперкиду стрелой письмо с напоминанием о заложниках, которых он мог начать казнить, если тот не сдастся. Тарас не собирался этого делать, но не использовать такой шанс потянуть время не мог. Однако ответа не последовало.
До самой ночи Гиперкид больше ничего не предпринимал, боясь угодить под обстрел неизвестного оружия, которого он так и не увидел, уничтожившего почти треть его отряда. А когда ночная мгла окутала Итаку, скрыв и болтавшиеся в море корабли, солдаты Ставроса опять появились под стенами. Оборону города Тарас поручил Иолаю, так хорошо проявившему себя в прошлых боях. Тот и сейчас не подвел, проверил все посты, распределил солдат на самых вероятных направлениях удара.
– Идут на приступ, значит, плевать он хотел на заложников, – спокойно отметил Тарас, находившийся в башне рядом с расчетом баллисты и Темпеем. – Заметил, где они строились? Вот туда и прицеливайся. Наверняка там находился сам Гиперкид, а значит, и еще кто-нибудь остался.
– А если они уже оттуда ушли? – засомневался Темпей.
– Придется рискнуть одним горшком, – отмахнулся Тарас, – все равно нам нужно немного подсветить окрестности.
Когда воины Ставроса уже карабкались на стены, уверенные в том, что почти незаметны в ночи, и начались первые стычки с защитниками, Тарас отдал приказ применить еще одно секретное оружие. Торсионы скрипнули, в небо взвился первый горшок. Его тлеющий фитиль промелькнул за мгновение, а затем исчез. Тарас в напряжении вглядывался в темноту, не видя и не слыша пока ничего вокруг, кроме звона мечей и криков сброшенных вниз.
– Неужели погас, – пробормотал он, когда прошло несколько секунд, показавшихся ему вечностью.
Но в этот момент за холмом полыхнуло зарево и тотчас раздалось несколько диких криков. А затем поднялась невообразимая суматоха. В неясных отсветах разгоревшегося пламени, казавшегося не таким уж большим со стены, Тарас увидел разбегавшихся в стороны вооруженных людей.
