Понимаешь, многое из того, что творится нам не нравится, поэтому мы и решил подготовить все для проекта «Убежище». Постепенно стало ясно, что все равно, ужится нам всем – будет тяжело, поэтому мы и решили каждый создать под себя поселение и помогать друг другу. Раньше рассказать нельзя было…
Говорил я долго и красиво, обосновывая все наши поступки и проступки. И завершил я свой рассказ словми:
Вот. Андрюх, и остался я с предложением – уходить тебе отсюда надо. Либо ко мне, либо к Саньке. Дальше здесь будет только хуже.
Андрюха допил остатки и, покатав стакан по столу спросил, резко вскинув голову: А если я ни к кому из вас не хочу присоединяться?
Это было неожиданностью. По нашим прогнозам, он должен был схватиться за предоставленную возможность руками и ногами. Оставаться в секторе ему становилось просто опасно и он не мог этого не понимать. Следовательно, он рассчитывал на какие то уступки либо с нашей стороны, либо руководства Администрации. Теперь я уже задумчиво начал катать стакан по столу. Какое то время мы оба наслаждались скрежещущим звуком, пока я не спросил: А что бы ты хотел? Андрюха ответил сразу:
Как ты верно подметил, ужиться всем вместе тяжело. Я бы хотел возможность вернуться в коллектив в качестве полноправного члена, а не приживалы. Для этого мне надо всего навсего собственное поселение… и даже это нужно больше не мне, а другим. Люди которые мне доверились… в общем я не могу уйти без них. Я почувствовал некоторое замешательство:
Понимаешь, мы ведь не с бухты барахты ушли. Мы изначально готовились. Ты в Стронгхолд играл? Все зависит от того сколько у тебя народу. Мы набрали народ и ушли, но готовились к этому в течении последнего года. Как ты хочешь расселить своих людей? Даже если вас поселиться семей пять, то… Он успокаивающе поднял руку:
Не кипятись. Если, предположим, у меня есть люди. Немного – человек восемьдесят…
Видя мое удивление, он ухмыльнулся. Восемьдесят человек, это, по нынешним меркам, достаточно много. То есть хватит на небольшой хутор, вернее замок. Это совсем меняет дело. Есть впереди нас одна безхозная деревня, с хорошими постройками. Если Андрюха согласится в ней поселится, то мы получим дополнительное прикрытие сос стороны города. Правда превый удар он примет на себя, но это уже издержки профессии. Потом, его надо вооружать, снабжать продовольствием, пока он сам не наберет себе людей, которые будут его содержать. Я честно обсказал все это Андрюхе: Если, ты согласен на эти условия, то мы поможем… Мы посидели, помолчали. Вздохнув, Андрюха сказал:
Я согласен. Но у меня есть просьба. Я хотел бы, чтоб мне помогли с «переездом». У меня есть кое какое имущество и мне бы не хотелось его оставлять…
Когда он закончил перечисление того, что ему надо вывезти, то я взял тайм-аут, чтобы решить этот вопрос. Тихушник Андрюха, нахапал столько, что понадобилось скинуться машинами, для вывоза всего добра. Связавшись с нашими, я получил добро, и стал готовиться к операции.
* * *
Воскресный вечер. Пришедший на работу Савелий, подготовил машины к завтрашнему дню. После бегства Сани и Паши, машин оставалось мало. Потрепав языком с охраной на воротах, он. Оглядываясь по сторонам достал фляжку с коньяком и угостил служивых. Зайдя к начальнику охраны и усидев с ним вторую бутылочку, он получил «мобилизованных на нужды сектора» свободных охранников. Водители подогнали машины под погрузку. Втсретивший их Андрюха был выпимши, судя по всему, но деятелен по трезвому. Встречая подъезжающие машины махал руками и давал ценные указания своим людям, которые указывали, где и что грузить. Охранники, вынужденные таскать вместе со всеми, ворчали, обещая проверить распоряжение о погрузке, пока Савелий, подошедший к ним, не пообещал ящик пива, самым быстрым. Вся погрузка была закончена через четыре часа. Груженные машины отвели в угол двора, где их оставил до следующего дня.
В двенадцать часов ночи со стороны пустого города раздалась стрельба. По интенсивности стрельбы, было похоже, что напала банда не меньше чем десять стволов. Туда были брошены большинство дежурных частей. Все остальные собирались в точках формирования. В это время на находящихся на боевом дежурстве часовых было произведено нападение изнутри форта. Судя по показаниям – это были подчиненные главного энергетика – Андрюхи. В это же время на внешние посты, внимание которых было приковано к начавшейся перестрелке, напали неизвестные люди в масках. Никто из часовых, охранявших выезды, не пострадал, кроме командира поста на Голджобском тракте. При попытке подать сигнал световой ракетой, молодому человеку, сломали нос. Это впрочем мелочи. Он еще несколько дней козырял этим носом и даже получил повышение. Машины с форта уходили по трем направлениям, равными частями. В три часа утра нарушившие периметр сектора резко свернули свои действия (читай: прекратили стрельбу) и быстро произвели эвакуацию. Поднятый по тревоге дежурный состав и мобилизованные граждане, простояли еще до 6 часов утра, и только потом обнаружилось, что сектор остался, фактически без транспорта. И что эти реакционные элементы из бывшего руководства, ободрали сектор, как липку. И это из-за них надо потуже подтянуть пояса… В общем как обычно, надо найти виноватого, а потом валить на него абсолютно все. Ктулху фхтагн! Искать было трудно. Сектор начали сотрясать проблемы, что потребовало усиления военной и полицейской комиссий. Огромный плюс, это то, что благодаря этому началось совершенствование, вернее реорганизация вооруженных сил сектора. Одним из первых, твердых обещаний руководства сектора, было то, что всех сбежавших вернут обратно, а над зачинщиками будет устроен справедливый суд, на котором смогут высказаться все желающие. Кстати, возможно суд будет завершен публичной казнью осужденных. Ходили слухи, что орденцы обещали прислать своих инквизиторов и устроить аутодафе, в случае поимки вышеуказанных товарищей, а пока их публично отлучили от церкви.
* * *
Итогом всех этих проведенных акций было то, что во всех трех секторах были развешены портреты бывших руководителей сектора, бежавших и утащивших с собой кучу народу. За каждого давалась награда: как за живого, так и за мертвого. За Саньку, как за предавшего интересы сектора и города в целом, виновного в куче разных вещей (по моему не упоминалось только поедание младенцев в голом виде в полнолуние на кладбище в собственноручно разрытой могиле – и то, я не уверен), за него давали трех коров, джип, триста литров бензина и хороший участок в нашем секторе, а также триста золотых колец и сто тысяч бумажными деньгами. За Пашу давали сто золотых колец, но не коров, не джипов не предлагали. За Андрюху (вот уж не знаю, чем он им так сильно насолил) живого ничего не давали. За то за его голову давали десять ящиков тушенки из госрезерва и пять золотых колец или пятьдесят тысяч рублей – бумажками. Меня в этой компании не было…
* * *
Я провожал последнюю машину со стороны Голджобского тракта. Шесть машин просквозили мимо меня с громким ревом двигателей и тихим шуршанием шин. На секунду притормаживая, они подхватывали боевиков, и снова набирали скорость. Дождавшись пока на посту остались трое моих человек, я поднял руку и остановился КамАЗ, с Андрюхой внутри. Он был взвинчен, мягко говоря.
Нет ты видел! – восклицал он, суетливо суя мне в руки фляжку с коньяком и расплескивая его на меня.
Да вижу, вижу. – не совсем вежливо ответил я, отталкивая его дрожащую руку. Ни единого выстрела!!! Никто не пострадал!!! Никто не заметил!!!
Эмоции так и перли из него. Он накручивал себя и своих людей на сопротивление, вооруженное столкновение, а тут все обошлось. Большинство его людей покинуло пределы сектора еще вчера, по заранее обговоренным маршрутам, где их ждали машины. Они уходили налегке, бросив то немногое, что еще связывало их с прошлым. С собой брали несколько фотографий, безделушки, напоминающие о чем то светлом, и все. Уходили небольшими группами, несколько женщин и детей в сопровождении двух-трех мужчин. Большинство взрослых мужчин остались для того, чтобы вызволить свое имущество. Что меня поразило, так это то, с какой самоотверженностью они выполняли приказы Андрюхи. Было видно, что слушаются его не из-за страха, а потому что любят и уважают. А теперь представьте его радость, когда он прорвался не потеряв не единого человека.
Машины выруливали на небольшую площадку, перед магазином в Ярняньга. Магазин был большой, двухэтажный. Бывший старый купеческий особняк с лавкой внизу. На площадке стояли приехавшие раньше, тут же стояли встречающие. Отдельно стоял Саня с Пашей и Серегой, и о чем то переговаривались. Рули туда, – махнул я рукой в их сторону. Водитель покосился на меня, но руль не повернул. Давай поворачивай, – подтвердил Андрюха.
