А потом пламя поглотило их всех…
Занимался рассвет…
Подорвав расположенный в центре управления станцией заряд, шейх на самом деле сыграл на руку русским. Система безопасности станции предусматривала в случае взрыва или пожара и потери управляющего сигнала от центра управления автоматическую остановку всех реакторов. Опознав взрыв, система безопасности ввела в реактор все стержни-поглотители нейтронов, какие только были. Последний реактор остановился через две с небольшим минуты. Теперь, опасность мог представлять только разрушение непосредственно самой активной зоны реактора, с находящимися в ней продуктами ядерного распада. А подорвать ее было невозможно – слишком хорошо защищена, система защиты была рассчитана на падение на реактор крупного самолета. Таким образом, угроза глобальной ядерной катастрофы в Искендеруне миновала… * Нет бога кроме Аллаха, воистину смерти предшествуют беды – по преданию, это были последние слова пророка Мухаммеда перед смертью.
Поздний вечер 30 июня 1992 года
Идти было легко. Для любого профессионала посторонние в группе, люди с более низким уровнем подготовки, чем у него – это обуза – пусть даже у них есть оружие, пусть они могут тащить снаряжение, пусть они могут прикрыть огнем, все равно это – обуза. Крепость цепи определяется крепостью самого слабого звена – так учили инструкторы в отдельном учебном центре ВДВ под Новгородом, если каждый сделан из стали – то мы непобедимы, если хоть один дрогнет… Инструкторы были из командования специальных операций, в учебных центрах российской армии так было принято – новобранцам всегда давали инструкторов с более высоким уровнем подготовки, чем это было необходимо. Спецназ учил десантников и морскую пехоту, десантники учили мотострелков, мотострелки учили территориалов и самооборонщиков из Императорского стрелкового общества. Это, плюс вековой опыт казаков-пластунов, отработанный веками пограничных стычек, войнами на Кавказе давал себя знать – капитан ВДВ в отставке Петро Попейвода мог быть кем угодно – но не слабым звеном…
Плохо, что нет своего оружия. При почетной отставке из ВДВ автомат, с которым ты служил, тебе дарили на память о проведенных в армии годах, капитан сохранил его – лежал в доме, в укромном, но быстро достигаемом при необходимости месте. Автоматы были у всех казаков, хотя их и не носили – лежит дома – и пусть лежит. При мысли о том, как все расслабились – видано ли дело, их расстреливали как кроликов на поле, а они уходили от огня арыками, тащили на себе раненых – капитан почувствовал стыд. Как бы то ни было – Россия надеялась на него, получается – напрасно. Его застали врасплох.
Но это – не поздно исправить.
Непривычный британский автомат коряво лежал в руках – коробчатый магазин сбоку, когда стреляешь – так и хочется повернуть его, чтобы магазин перед глазами не маячил. Дурное оружие. Непривычное, неприкладистое, какое-то дешевое, в отличие от обычных британских винтовок – в общем, не по нему. Но другого – нет. Да и это не особо нужно, основное оружие разведчика-пластуна – это нож.
У вала Петро Попейвода пошел тише, прислушиваясь, ища в испуганной тишине ночи звуки, которые предупредили бы о засаде – тихий разговор, металлический стук оружия, шорох земли под ползущим человеком. Эти бесшумно передвигаться все равно не умеют – тем хуже для них.
На какой-то момент капитан вспомнил сына – который сейчас сидел в километре от него, сжимая в руках первое добытое в честном бою оружие. Так, как поступил он поступил бы – не каждый. Казак – говорить даже нечего. Растет – смена.
С той стороны – никого не было.
Капитан упал на землю, по-пластунски пополз через вал. Раньше здесь дежурили – посменно, на колючую проволоку вешали пустые консервные банки чтобы не пропустить противника. Сейчас этого нет, не дежурит никто, выросло целое поколение, которые учит "замирение" по учебникам. Вот их и застали – врасплох.
Перед гребнем вала капитан еще раз замер, прислушиваясь, готовясь при малейшем подозрительном звуке скатиться обратно. И снова – ничего.
Решившись, капитан перевалился через вал, у подножья кувыркнулся, пришел на колено, держа наготове оружие. Никто не ждал его, никто не пришел сменить тех, кто должен был дежурить на воротах. Кто-то дрых, кто-то – развлекался. Как мог…
Первого террориста капитан убил около второго от ворот дома – он вышел в темноту, ничего особо не опасаясь, чиркнул спичкой – но закурить не успел. Прилетевший из темноты нож попал точно туда, куда и хотел капитан, перерезав артерию. Захлебываясь кровью, пытаясь враз ослабевшими руками вырвать стальную занозу из шеи боевик упал на землю…
Кровь врагов – лучшее удобрение для родной земли. Так было. Так есть. Так будет.
Капитан за ноги оттащил его в тень, привалил к стене – жаль, тут нет придомовых садиков, палисадников, просто цветы выращивать некому и некогда. Так, в заросшем палисаднике можно десяток человек схоронить. Но и так – не найдут. Капитан наскоро проверил карманы убитого, его снаряжение. Оружие, боеприпасы, средства выживания, личные документы, разведданные – все как учили. Нашел точно такой же британский автомат, забрал три снаряженных обоймы к нему. Пара гранат – не лишнее. Самое ценное – в кармане оказался небольшой, но мощный шестизарядный пистолет скрытого ношения – капитан переправил его в свой карман – на всякий случай.
Сколько еще? Человек тридцать, не меньше. А дальше в станицу идти нельзя – как начнется – могут окружить, прижать огнем, пользуясь подавляющим превосходством в численности. Нужно просто нашуметь – и уйти, побежать как зайцу, вывести на пулемет засады. Вот эти как раз – где окна горят – они то как раз и пойдут на распыл первыми…
Попейвода-старший достал из карманов обе трофейные гранаты, подержал их в руках, как будто взвешивая. Затем, зубами вырвал обе чеки – и резким, почти без замаха движением отправил их в желтый прямоугольник окна – одну за другой…
Все-таки террористов готовят плохо. Они опасны только в нападении, когда захватили заложников и прикрываясь ими стреляют. При нападении, тем более внезапном они – бессильны…
Любой боевик, приведя себя в "относительное боеготовое" состояние первое что делал – это высаживал магазин. Чаще всего – куда придется. Куда Аллах укажет, просто чтобы запугать шквалом огня врага и успокоиться самому. Часто, увидев ответные выстрелы, стреляет в них, даже не задумываясь, кто там – свои, чужие. Ночью бандиты расползлись по станице – грабить, насиловать, убивать – весело проводить время. И теперь они, не понимая, что происходит – стреляли друг в друга…
Ломко звякнуло стекло, что-то крикнули – но сделать ничего не успели. Курень вспух огнем изнутри, одновременно вылетели все стекла, визгнул шальной, вылетевший в окно осколок. Моментально попас свет – ярко-желтый, весело светящийся в ноги прямоугольник окна превратился в черную, исходящую багровыми всполохами дыру в стене…
Капитан залег у стены, чтобы не отсвечивать – бандиты выскакивали из домов по всей улице, беспорядочная стрельба закладывала уши, кто-то гортанно орал по-арабски, пытаясь перекричать звуки стрельбы. Можно было бы подождать еще – но капитан решился. Определил, откуда кричат – скорее всего, это командир пытается навести порядок. Потом короткой очередью с близкого расстояния срезал двоих – они выскочили из первого по счету куреня и могли отрезать ему отход и длинной, на все что оставалось в магазине, успокоил командира. Попал – нет, непонятно, наугад стрелял – но орать как-то разом прекратили. Не дожидаясь ответного огня, рванул из станицы, на ходу перезаряжая автомат.
Срезанные очередью боевики двумя темным кучами лежали у дороги, видно было плохо – просто темные бесформенные кучи на более светлой пыли. Рядом с одним из них лежало что-то большое, длинное – Петро подхватил и побежал дальше. Спасаясь от жужжащих злыми осами пуль, нырнул за угол дома, на мгновение остановился, чтобы перевести дух, глянул на добычу – пулемет! Ручной пулемет, тоже британский – хорошо вооружились. Что еще в ленте осталось непонятно – но это уже и неважно.
Позицию он занял дальше – на валу, у самого гребня, в расчете на то, что кто-то все-таки сунется без опаски. И сунулись – из-за куреней выскочили сразу двое – длинной очередью он срезал их, справа ответили из нескольких стволов, брызнула земля. Капитан выстрочил по стрелкам все, что оставалось в лете, бросил бесполезный пулемет и – перекатился за вал…
Километр. Именно столько – ни больше, ни меньше отделяет смерть от жизни. Километр – сейчас жизнь изменяется в метрах…
Петляя, капитан уже не пытался прицельно стрелять в преследователей – не стреляли и по нему. За спиной раздавалось гиканье, гортанные крики "Аллаху Акбар", выстрелы – но пули не свистели рядом – стреляли в воздух, чтобы напугать. Петров Попейвода петлял как заяц, с каждым шагом приближаясь к деревьям. Мотор машины – сытое, с каждым метром приближающееся урчание – а вот это уже опасно…
