— Марлен, дверь держи. И глаз не своди. На любое шевеление стреляй. Понял?
Шефа я забинтовал так, чтобы рот не открывал. Поэтому он только зло сверкнул глазами.
Сделает. Марлен у нас — мужик. Хоть и начальник.
Блин, да что с ногой-то? Я провел по заднице рукой. Твою мать… И пошкрябал к Филу, хромая все сильнее и сильнее.
— Фил! Глянь… Чего у меня там?
Фил отвлекся от наблюдения и мельком глянул на мой тыл. И немедленно заржал:
— Леха! А ты это! Того! В жопу ранетый!
— Да? — изумился я. А ведь не чувствовал совсем. И когда это, интересно, меня?
— Смотри! — внезапно крикнул Фил. Я бросился… Хм… Подковылял к окну.
От нашего перевернутого и дымящегося «Тигра» отползал Лешка Глушков. Полз он не к канаве, а вдоль дороги. Прямо по разделительной полосе в сторону аэропорта. За ним тянулась маслянистая темно-красная полоса.
Внезапно перед его головой взметнулись выщербленные пулями осколки асфальта. Откуда-то сверху снова ожил пулеметчик.
На этот раз он просто решил поразвлечься. Стоило мехводу замереть — одиночный выстрел впивался в дорогу буквально в сантиметре от тела. Стоило ему начать ползти — очередь преграждала ему дорогу.
— Двое. Снайпер и пулеметчик. Как минимум, — лицо Фила вдруг исказилось. Оно стало каким-то… механическим. Холодным. Жестким. Нечеловечным. — Иванцов. Сколько патронов у тебя?
От же… Все в машине. А я же только автоматы и прихватил.
— Ну… По рожку на каждого… — Вот же я долбик…
— Дай!
Я немедленно отстегнул рожок от своего «калаша» и протянул Филу.
Фил моментально выщелкнул патроны из моего. Оставив только два. Остальные всадил в свой.
— Махнись с Марленом машинками. Я наверх.
— Фил! — окликнул я его. — Ты где воевал?
Фил остановился и поверх моей головы глянул в разбитое окно. Там по-прежнему горел джип и полз Глушков.
— Нигде. Я им наврал, что боевой.
И исчез за входной дверью.
— Марлен! Он вернется! Он всегда возвращается, ты же знаешь!
Я подковылял к окну.
Блин… Совсем уже нога не слушается. А что это там рычит, интересно? Телефон завибрировал. Достаю. Смотрю. СМС.
«Береги себя, пожалуйста, для нас! Лиско».
Прячу телефон. Снова выглядываю в окно. Наши. Ей-ты-богу, наши! По разбитому асфальту ползет Лешка Глушков. Навстречу ему бегут наши мотострелки, за ними ползут осторожно танки… Родные мои! Не бросили. Не бросили!
Я снова достаю телефон и второпях, окровавленными пальцами набираю:
«Да нормально все. Не переживай ты. Я же сказал — я вернусь! Все будет хорошо! Когда я тебя обманывал? Волко».
Отправляю.
В этот момент где-то наверху раздается стрельба. Я, припрыгивая, скачу к входной двери.
— Марлен, сюда! — ору я ему. Тот мгновенно перекатывается в мою сторону и очень вовремя. Взрыв выносит изуродованную нами дверь, она падает ровно на то место, где шеф только что сидел. Облако кирпичной пыли не дает разглядеть — кто там в подъезде?
Снова раздается стрельба. Снизу. Сверху. Спереди. Сзади. Отовсюду. Перевожу предохранитель на одиночные выстрелы. Два ствола направлены в рассеивающееся облако пыли. Стрельба вновь замолкает и…
— Мужики! Мужики! Это я! Не стреляйте!
Из дверного проема появляется Фил. Его поддерживает… полковник Калинин собственной персоной. Левая рука Фила бессильно повисла. Правой он держится за шею нашего эфэсбэшника.
Где-то под окном глухо ухает танковое орудие.
— Товарищ полковник? — пытаюсь подняться я из лужи крови, натекшей из-под меня.
— Нормально все, мужики! Мы взяли литовцев! Все хорошо! — оскаленно улыбается нам полкан. Осторожно опускает раненого Фила на пол. Снимает свою «Сферу». Начинает копаться в разгрузке.
И меня вдруг отпускает. Последнее, за что я зацепился взглядом — разбитую в хлам «фаллическую дуру», к которой тянется здоровой рукой теряющий сознание Фил. После чего Калинин втыкает мне в предплечье иглу. Мир исчезает. И только на лестнице слышен русский мат и какие-то, совершенно не немецкие, ругательства. А в кармане вибрирует телефон. Надо бы ответить… Надо бы… Надо…
Жизнь же продолжается!
Где-то под Бродами. Александр МасловНа этот раз ночевали не на голодный желудок. Повторили вчерашнюю схему, забрались в тот же овраг, поставили дежурного и завалились спать. Ночью грохот взрывов не затихал, Клейста продолжали бомбить.
Утром опять пошли по округе. Но в этот раз нам не повезло. Очень скоро мы натолкнулись на немцев. Правда, на этот раз не на эсэсовцев, а, судя по последующему, на каких-то тыловиков. Увидев за деревьями несколько фигур в форме мышиного цвета, Амальчиев не стал мешкать и сразу же полоснул по ним из пулемета. Повторил мое вчерашнее достижение. Однако на этот раз немцев оказалось побольше. Из-за упавших фигур появились новые. Нас стали обходить с флангов, а в лесу автомат не дает таких преимуществ, как на открытом месте.
Сначала нам немного повезло. Убегая, мы проскочили небольшую, метров пятьдесят шириной и пару сотен метров длиной, поляну. Немцы сунулись было за нами, но три ствола на такой дальности да еще пара гранат из подствольника (пригодился все-таки бонус от прапорщика Прокопенко!) несколько охладили их пыл. Хоть и кидал я гранаты почти наудачу, опыта ведь никакого, напугали они немцев капитально. Немцы не рискнули идти через открытое место и двинулись в обход. Это дало нам небольшую фору, которой мы поспешили воспользоваться.
Оторвавшись на несколько сотен метров, мы старались двигаться как можно быстрее. На всякий случай я даже поставил пару растяжек из ручных гранат, в кино это помогает. Взрывы сзади я слышал, а вот задело ли кого, сказать было сложно. Самое худшее то, что гнали нас на запад и прижимали к шоссейной дороге. Если на ней сейчас активное движение, а ездить кроме немцев там некому, то дело наше — табак. Немцев на хвосте немало, иначе они давно бы отстали. Если они окажутся еще и впереди, то останется только принимать «последний смертный», благо боеприпасы пока есть.
К дороге мы вышли уже почти без сил. Бег с полной выкладкой выматывает, что твой марафон. Проскочили мы шоссейку с ходу. В этот момент на ней не было ни единой машины. Но с севера слышался гул приближающейся колонны. Вот вдалеке стало заметным какое-то движение. Нужно было уходить, но какой-то червячок сомнения все удерживал меня у дороги.
— Парни, у вас глаза помоложе, гляньте, кто там катается! Только аккуратно, не высовываясь!
Антонов внимательно вгляделся, прикрыв глаза ладонью. Оставалось только пожалеть об отсутствии бинокля.
— Товарищ старший лейтенант, кажется, на одной из машин трехцветный флаг!
— Так, маскируемся и наблюдаем! У немцев флаги не трехцветные, но мало ли чего…
Мы залегли в придорожных кустах. Наши преследователи вряд ли могли предполагать, что мы затаимся у самого шоссе. Но пока не показывались и они. Колонна тем временем приближалась. Теперь даже я видел, что на антеннах странных гусеничных машин трепыхаются маленькие российские флажки. Машины напоминали БМД или плавающие танки ПТ-76, но были они крупнее первых и вооружены вроде бы чем-то малокалиберным.
И в тот самый момент, когда колонна уже находилась в прямой видимости, на противоположной стороне полосы отчуждения шоссейки показались наши преследователи. На колонну они не обратили ни малейшего внимания. Их было много, человек сорок-пятьдесят. Как только они добежали до дорожного полотна, я скомандовал ребятам:
— Огонь!
Мы ударили из трех стволов. Расстояние до цели не превышало метров сорока. Немцы рухнули как подкошенные. Я, конечно, не надеялся, что мы смогли свалить даже половину, это было бы безрассудным оптимизмом. Просто рефлекс подсказал немцам, что под обстрелом стоять не стоит, и они поспешили залечь. А вот и ответный огонь.
Но дальше все пошло не по их сценарию. Первая машина повела своей плоской, как будто распластанной по корпусу, башней и выдала очередь. Судя по звуку, это автоматическая пушка. Скорее всего, аналог пушки БМП-2. Немцам это очень не понравилось, и они попытались перенести огонь на подходящую колонну. Но тут им ничего не светило. Первую машину поддержала вторая, потом подключились автоматы. Самые разумные попытались побежать обратно, но под огнем нескольких боевых машин пробежать сорок метров открытого пространства — это фантастика.
За первыми тремя машинами я увидел что-то более знакомое. Такой же прямоугольный корпус с носом клином, низкая башня, в которой спарены крупная и малокалиберная пушки. О, черт! Это же БМП-3. Ни разу не видел ее живьем. А головные машины — это, скорее всего, что-то типа БРДМ на ее базе. Там пушки-сотки нет.
Пока головные машины добивали немцев, колонна притормозила. Одна из БМП выехала из общего строя и остановилась около нас, вылезших из кустов. С брони пружинисто спрыгнул шкафоподобного сложения майор в шлемофоне.
