Меня и в Москве приглашали на "Раймонду сходить – у Ромма билеты пропадали. Там известная танцовщица выступала, что станет иконой советского балета. А после развала Союза скажет, что фашизм для неё лучше коммунизма. Многие из нашей интеллигенции охотно бы в сорок первом согласились бы поменять "Московское" пиво на "Баварское". В той моей России двухтысячных часть молодёжи тоже готова служить кому угодно лишь бы доллары-рейхсмарки платили…
– Там про любовь. Вам понравится. – сказала она, и добавила, – Наталья Михайловна Дудинская, балерина. А Вы здесь по делам службы? Что? Хоккей? Завтра? Что ж попрошу мужа достать билеты. Никогда не была на хоккее. Всего доброго, Юрий.
Контрамарки оказались на завтрашний вечер, когда нам улетать. Придётся отдать кому-то… Захожу в ресторан "Астории". Высокий потолок, колонны, мозаичный пол – весьма впечатляет. Сажусь за столик нашей четвёрки. У Боброва здесь, как и в других городах, есть подруга. Виноградов шутит:
– По маршруту всех хоккейных и футбольных матчей нас сопровождает " Голубая дивизия"… Так называют девушек мечтающих провести вечер со спортсменами. Ты как, Юрок? А может двух потянешь?
Ржут. Хорошо быть молодым. Отоспался, прогулялся и никакого тебе похмелья. Снова готов весь вечер куролесить.
– Нет, – говорю, – У меня другие планы.
– Ну, смотри, – вещает капитан проглотив ложку солянки, – завтра после игры пара часов будет для отдыха. Только свисни…
Прохожу мимо величественного Исаакиевского собора. Мне нужно через Дворцовый мост доехать до Стрелки Васильевского острова. Слева проплывают в морозном окне Александровский сад и Адмиралтейство, справа – Эрмитаж. Захожу в университет.
Иду по коридору и вижу знакомое лицо. Виктор Залгаллер вёл у нас во Дворце Пионеров математический кружок. Здороваюсь, спрашиваю:
– Извините, товарищ. Где можно найти физика Александра Михайловича Прохорова?
– Он на кафедре электрофизики что-то с товарищем Лебедевым обсуждает.
За столом в окружении учебных стендов и приборов сидели два светила науки. Прохоров дал мне пять минут для изложения вопроса. Посмотрел бумаги. Подключил Лебедева к обсуждению вопроса. Через час, обменявшись координатами и дальнейшими планами по проекту, мы разошлись весьма довольные друг другом.
Теперь Иванов. Я был пару раз дома у своего капитана. Вот и сейчас вспомнив дом, пытаюсь найти квартиру. Первая попытка – неудачная. Но, мне тут же подсказали где найти Сашку-футболиста. Звоню в дверь.
Здороваемся. Разговариваем потягивая чаёк на кухне. Он не горит желанием уезжать из Ленинграда. Его зовут в "Зенит", но договора пока нет. Я рассказываю про Маслова, про новую команду, про новые идеи. Постепенно Саша проникается:
– А у нас и сборная СССР будет?
– Будет. Маслов такую команду соберёт, что на следующий год за медали в классе "А" будем бороться. А в "Зените" у тебя ещё неизвестно как пойдёт.
Ха. Неизвестно. Да бомбардиром станет. Штук пятнадцать наколотит.
Дожал таки молодого парня. Поедет с нами на просмотр в Горький. О чём и звоню Маслову с телефонной станции. Бреду к гостинице. Смотрю на тёмные улицы, на мелькающих прохожих и думаю:
Какая же это хорошая штука – Жизнь.
Передо мной из переулка выехала ручная телега. Исполнявший роль коня татарин в тюбетейке тянул скрипучий приёмный пункт. На старых вещах сидела девочка и что-то пела. Увидев, что я наблюдаю за ней, стала петь громче и двигать руками приподнимая плечи.
Вот ведь артистка.
Наш квартет собрался после ужина в номере. Бобров и Шувалов с секасом почему то пролетели. Саня договорился на завтра. Они взяли на каждого по паре бутылок пива. Сидим за столом потягиваем. Тут Виноградов говорит:
– Ты, Юрка, расскажи что-нибудь эдакое. Ты же мастак по этим… фантазиям.
– Ну, слушайте, – отвечаю тоном знатного рассказчика, – Жил был в норе под землёй хоббит…
Все заснули. Обнимаю подушку, вспоминая запах мандарина. Улыбаюсь и засыпаю.
19 февраля 1950 года.
Виноградов перед тренировкой пошутил:
– Юрок, может мне тебе по шлему щёлкнуть, чтобы лучше ловилось?
Все посмеялись над шуткой.
Ну и шутник, блин.
Коротков погонял команду тренируя контрдействия против тактики "бей-беги". Отработали обводку, проходы по борту и зацепы за линию для избежания положения "вне игры". Все три пятёрки готовы к игре.
В полдень начинается матч. Трибуны полны – воскресенье. Первая пятёрка на льду. Я в воротах. Свисток судьи. Рёв болельщиков.
Ну, поехали.
Поначалу шла равная борьба и мы с соперниками обменялись шайбами. Пропустил рикошетом от своего. Такое порой случается. Затем Бабич подхватив шайбу прошёл по правому борту почти до "усов". Зайти в опасную зону у точки вбрасывания ему помешал защитник оттеснив к борту. Бобров напротив ворот боролся с защитником стуча клюшкой и оря традиционное "А-А-А!". Бабич, крутясь, увидел катящего к дальней штанге Шувалова и исхитрился из под защитника запустить шайбу парашютом над севшим на колено и полирующим лёд клюшкой вторым игроком ленинградцев. Виктор, не отрывая взгляда от кувыркающейся в воздухе шайбы, размахнулся и точнёхонько направил диск в ворота. 2:1. И понеслось. Бекяшев в борьбе с защитником, висевшем у него на левой руке, смог вытянутой правой дотянуться до шайбы и распластавшись над льдом подцепить её, направив точно над плечом вратаря. 3:1. Трибуны по началу слабо реагировавшие на голы в свои ворота, взорвались гулом и аплодисментами. Если первая наша пятёрка брала мастерством, то вторая и третья поймав кураж задавили скоростью и количеством бросков. К концу первого периода ведём 8:1.
Во втором периоде маленький шедевр совершил Сёва. Бобров, получив шайбу на синей линии, сделал обманное движение и на скорости ушёл от защитника по левому борту. Стал объезжать садящегося вратаря по дуге, оставив шайбу на крюке клюшки сзади. Вратарь поехал за форвардом в другой угол, а Сёва дождавшись этого просто завёл вытянутой рукой шайбу в ворота. 9:1. Наш защитник Тихонов подхватил шайбу у своих ворот и набрал скорость. Вошёл в чужую зону защиты. Все наши закрыты, а его встречает соперник. Виктор по-бобровски обманул того ложным движением, пробросил себе шайбу на ход коньком и точно бросил в ближний угол в притирку со штангой. 10:1.
Потом и мне забили. Ленинградцы в большинстве обстучали мои ворота и попав в шлем рикошетом забили гол. 10:2. Затем Бобров после паса Шувалова рвался к воротам в борьбе с двумя соперниками. Те, толкали его, стучали по клюшке не давая обработать шайбу. Сева тоже толкался и вёл шайбу по-футбольному ногами. Перед воротами Бобров толкаясь с защитником изогнулся как гонщик формулы-1 на повороте, просунул за спину клюшку и подцепил шайбу попав в верхний угол. 11:2.
До последней нашей атаки мы забили ещё семь безответных шайб. А точку в матче поставил Шувалов. Он упал перед воротами в борьбе с защитником и стоя на коленях спиной к воротам увидев отскочившую от вратаря шайбу бросил с неудобной руки назад. И попал. 19:2.
В споре Боброва с Шуваловым получилась ничья. У Боброва – четыре шайбы и один пас. У Шувалова – три шайбы и два паса. Ещё три шайбы забросил Бекяшев.
Послематчевое построение. Под ставшими всесоюзными "Мо-лод-цы!" покатили круг почёта перемешавшись с игроками хозяев. У прохода в раздевалку заметил вчерашнюю балерину. Та представила мужа и возбуждённо произнесла:
– Такое нужно непременно показать на сцене. Какой порыв, какая экспрессия…
Не, ребята, у балерунов такие хоккейные разбойники как Бобров и Шувалов вряд ли получатся.
Захожу в ресторан. На обеде в "Астории" не было Боброва и Виноградова. Шувалов пояснил:
