Когда встревоженный Фок выбежал из здания штаба своей дивизии, ему уже коляску подогнали, я застрелил его двумя пулями. К сожалению, тот дёрнулся, и одна пуля оторвала ему руку, пришлось добивать. Когда на звуки выстрелов рванул ближайший патруль, он тут недалеко был, я вставил в патронник обычную пулю и, прицелившись, подстрелил командира патруля. Схватившись за плечо, ранение не смертельное, тот упал на дорогу, так что никем не сдерживаемые солдаты активно палили в нашу сторону. Дёрнув за узлы, я дал затрещину освобождённому от пут англичанину, отчего тот осоловел, сунул ему в руку винтовку и пинком вытолкнул из-за укрытия в проулок, где уже были солдаты. Почти сразу словив три пули, тот упал, но его тело продолжало подёргиваться от попадания следующих пуль. Солдаты под стрессом продолжали расстреливать «террориста». Ну что я скажу: за что боролся…
Кстати, я его и не подумал бы так подставлять, дело опасно, всё зависит от случайностей, но при допросе, отвешивая оплеухи, заметил, что тот, оставаясь в сознании, уходил на пару минут в себя, видимо, это у него так организм реагировал на стресс, а раз так, то это можно использовать. Мне такая идея в тот момент и пришла в голову. Дальше я пробежался, приготовил винтовки, отвёз на его же коляске на место засады. Её потом за углом бросил, дополнительное доказательство, что это работа англичанина. В коляске третья винтовка, завёрнутая в мешковину, и фото адмирала Алексеева, наместника Дальнего Востока. Уходя на охоту за Стесселем, оставил англичанина без сознания, но пока валил пообедавшего дома генерала и возвращался сюда, тот успел очнуться, к счастью, освободиться времени ему уже не хватило, ну а дальше уже шансов я ему не дал.
Вот так англ был убит с винтовкой в руках, а я уже скрылся среди домов, с мешком на спине, имитируя местного китайского жителя. Поплутав, я в тупичке переоделся под корейца и направился к себе. Оставив все вещи на судне, сходил пообедать в местное заведение – там неплохо кормят, мне нравится, а то сам долго готовил бы, так быстрее. Потом отдыхал у себя. А вечером, раньше времени, как и обещал Максиму Васильевичу, пришёл в ресторацию.
– Слышал? – не поздоровавшись, тот тут же спросил у меня.
– Что? – удивился я.
– Коменданта убили и генерала Фока, командира дивизии.
– А-а-а, Мия рассказывала. Прибегала, разбудила меня. Я после обеда дремал. Сказала, что японцы двух русских генералов убили, шум большой.
Михаил Васильевич не раз зазывал меня жить у него, мол, была у него свободная комната, видимо, упускать юное дарование не хотел, но я пояснил, что живу в китайском квартале, нашел там молоденькую китаянку, и меня всё устраивает. Так что он больше эту тему не затрагивал. Кстати, удивился, что я отказался столоваться у него, но я объяснил, что, мол, моя подружка тоже хорошо готовит, я лучше её радовать буду. А мне вместо блюд деньгами выдавайте.
– Нет, – торжествующе сказал тот. – Это были иностранцы. Специально японское оружие использовали, чтобы мы на них подумали, да одного взяли прямо, когда тот в генерала Фока стрелял. Убили его. Жандармы опознали сразу и поехали в гостиницу, ко второму, а тот стрельбу устроил, убил одного полицейского, ранил ещё одного и жандарма. Потом застрелился. Сейчас проверяют всех иностранцев. Одного арестовали, нашли у него бумаги, там что-то о ремонте кораблей нашей эскадры. Всё подробно описано.
– Откуда вы всё это знаете? – с интересом спросил я, подивившись дальнейшему развитию событий. Вот на подобное я как-то не рассчитывал.
– Так у меня начальник полиции обедал, так я всё и узнал.
– Да-а, дела… – вздохнул я от полного отсутствия тайны следствия и поинтересовался: – А наместник что, не будет, значит?
– Не знаю, не было от него людей, – пожав плечами, вздохнул хозяин.
Я уже пробил нужную информацию, в городе действительно было три ресторации, которые посещает элита, и заведение Михаила Васильевича, несмотря на довольно удачное расположение, таким спросом не пользовалось, как два других, на третьем месте было. Угадайте, с появлением кого наполняемость в зале бьёт все рекорды? Так что приход наместника для него значило многое.
Ещё немного пообщавшись, возмущаясь такой наглости и подлости англичан, подставил я их очень серьёзно, и жандармы, похоже, занимались только ими, не разрабатывая другие направления. Всё же было ясно как божий день, чего ещё выдумывать? То, что атмосфера среди русского населения по отношению к иностранцам начала накаляться, я видел собственными глазами. Какого-то француза, аккредитованного корреспондента, отказались пускать в ресторацию. Михаил Васильевич распорядился, он был натуральным патриотом, без фальши. Пришлось заступиться за него. С радостью обнаружив, что я говорю на его языке, француз устроился за одним из столиков и заказал разные блюда, он был очень голоден, а вот хозяин ресторации бросил на меня острый взгляд, его удивили такие мои умения, не знал, что я полиглот.
Тут начал подходить народ, с интересом поглядывая в нашу сторону, так что, оставив француза, я поспешил взять гитару и исполнил несколько песен. Почти сразу пошли заказы. Кстати, на них я зарабатывал куда больше, чем получал от хозяина ресторации. Специально для гостя из Франции я спел две песни на французском. Многие из посетителей заведения его знали, так что песни слушали вполне благосклонно. Сам француз, оставив у меня свою визитку, заторопился уйти, у него было несколько важных встреч назначено, ну а я продолжал играть. Всё же Алексеев пришёл, удивив меня этим. Сегодня я юмористические песни не исполнял, всё же трагедия произошла и в городе был траур. Так что почти все песни имели нотку грусти. Трижды по заказу офицеров спел «Господа офицеры».
Алексеев, послушав три песни и выпив аперитив, подозвал меня.
– Кем будете? – прямо спросил он. – А то хозяин говорит, что Максимом зовут, а кто в действительности, непонятно.
Зал был битком набит, даже дополнительные столики принесли, чтобы рассадить всех желающих, а я стоял в гробовом молчании, никто не смел произнести ни звука при наместнике. Поговаривали, что он сын Александра Второго. Я думаю, слухи.
– Максим Евгеньевич Ларин. Шестнадцать лет. Недавно стал гражданином Российской империи.
Алексеев насторожился и удивлённо посмотрел.
– Ларин? Тот Ларин, что потопил два броненосца?
– За что был арестован, между прочим. Это было подло. Пришлось бежать из-под стражи, не люблю небо в клеточку и сидеть за надуманное не хочу. В общем, гостеприимство, проявленное во Владивостоке, мне не понравилось.
– Но ведь разобрались, пришли вас выпустить и извиниться, а вы уже исчезли, – продолжая растерянно говорить, тот посмотрел на меня. – А здесь что делаете?
