Конечно, Ленков не собирался слепо копировать американский опыт — этого не следовало делать хотя бы потому, что советской морской пехоте в 30-е — 40-е годы явно не "светили" операция "Оверлорд" или десант на Окинаву. Скромнее надо было жить — и, исходя из реалий, рассчитывать на десанты в поддержку приморского фланга армии, высаженные на Балтике или Черном море. Но эти самые реалии отнюдь не противоречили самой идее тяжеловооруженной морской пехоты.
В первом приближении, бригада морской пехоты выглядела так: от четырех до шести моторизованных батальонов морских пехотинцев, каждый из которых имел в своем составе минометную роту с 12 82-мм минометами; самоходный гаубичный артиллерийский полк, с 18 СУ-122 и 6 СУ-152 (танкодесантный вариант БДБ, после небольшой переделки, мог перевозить не только средние танки, но и тяжелые, до "Тигров" включительно); танковый батальон на Т-44; один или два дивизиона ЗСУ; дивизион 160-мм минометов, с 12 дивизионными минометами на мехтяге.
Такая организация, сочетающая подвижность и высокую огневую мощь, позволяла не только быстро захватывать и расширять плацдармы, но и удерживать под ударами подошедших резервов противника, в составе которых были танковые части. В реальности слабым местом советской морской пехоты была именно нехватка тяжелого вооружения, не говоря уже о бронетехнике. Это объяснялось объективной причиной — в распоряжении "черных дьяволов", как прозвали наших морпехов немцы, не было специальных высадочных средств, если не считать трех допотопных "Эльпидифоров" на Черном море. Вот и приходилось, как правило, идти в десанты со стрелковым оружием — в лучшем случае, к нему добавлялись несколько "сорокапяток" и батальонных минометов.
Естественно, в этих условиях проблемой становился кирпичный дом, в котором засел взвод не намеренных сдаваться немецких пехотинцев, или одиночный танк с пехотным прикрытием, выбивающий наши огневые точки с безопасной дистанции.
Конечно, идеальным вариантом стало бы наличие плавающей техники — и, в первую очередь, на почти бесполезных Т-37 и Т-38, а, чего-нибудь подобного МТ-ЛБ, позволяющих быстро перебрасывать на речные плацдармы подкрепления и снабжение. Но, на такую благодать Вячеслав Владимирович почти не надеялся — слишком уж сложная это была техника для советской промышленности 30-х годов. В лучшем случае, рассчитывать можно было на автомобили-амфибии — а, наиболее реальным вариантом выглядели сделанные по японскому образцу съемные понтоны к сухопутной технике.
Снова оказавшись вне времени и пространства, Вячеслав Владимирович даже не удивился, лишь мимолетно подумал, что человек способен привыкнуть к самым невероятным обстоятельствам.
— Добрый вечер! — доброжелательно улыбнулся куратор.
— И Вам доброго вечера! — ответно улыбнулся разведчик. — Я так понимаю, что Вы сняли информацию?
— Естественно — согласился шатен — И, скажу Вам по секрету, я устраиваю эти встречи не потому, что не могу обезличенно обменяться информацией, а чтобы поддерживать с Вами чисто человеческий контакт. Я понимаю, что Вы психологически устойчивее абсолютного большинства людей — но, даже такому волевому человеку не помешает толика чувства, что о нем помнят и готовы поддержать. В конце концов, Вы ведь не нелегал.
Ленков молча кивнул — он давно подозревал, что куратор поддерживал эти беседы для того, чтобы он видел в нем не нечто, принципиально оторвавшееся от мира людей, а сущность, хотя бы частично остающуюся обычным человеком.
— Перейдем к сути дела? — предложил полковник.
— Давайте — согласился куратор. — Начну с господ офицеров — информационный пакет на них готов, на всех есть полный расклад, с психологическим портретом, надеждами, чаяниями и страхами, материальным положением, компрометирующими материалами. В общем, берите и пользуйтесь.
— Что касается финансовых дел, то, простите великодушно, Вы далеко не все знаете. Если коротко — подробный пакет я Вам тоже подготовил — то Вы слишком хорошо думаете о большевистском руководстве.
— Вы знаете то, что я осведомлен об операции "Крест" — хмыкнул Вячеслав Владимирович — как Вы считаете, у меня есть какие-то иллюзии, после того, что я точно знаю о том, что Сталин начал эту операцию сразу после смерти Ленина и вел ее до своей кончины (соответствует РеИ — действительно, операция "Крест", целью которой был поиск и возвращение украденных и вывезенных из России средств, велась в это время — В.Т.)? Воровали и грабили товарищи большевики хорошо — в этом сомнений нет.
— Простите, я не вполне точно выразился — вежливо, но без особого раскаяния, извинился шатен. — Подозреваю, Вы не догадываетесь о масштабах грабежа. Вкратце так — к началу 1918 года, без учета т. н. "золота Колчака", в распоряжении Советского правительства оказалось более 800 т золота, к окончанию Гражданской войны осталось несколько десятков тонн. Масштабной внешней торговли в те годы не было — так что почти все это золото "перекочевало" в банки Швейцарии, Швеции и Германии. В ходе Гражданской очень лихо пограбили РПЦ — изъятие церковных ценностей в 1922 году было последним "аккордом", основная масса ценностей была захвачена ранее. Конечно, красные прибрали к рукам примерно 60 % из потерянного церковью имущества почти на 7 миллиардов дореволюционных рублей (оценка приблизительная — В.Т.) — тут постарались и бандиты, да и немало белых не брезговало грабежом церквей и монастырей.
Ленков мысленно присвистнул — семь миллиардов рублей, притом, что золотое содержание царского рубля было примерно равно 80 % золотого содержания доллара тех времен. Хорошо порезвились ребятки, ничего не скажешь! Хотя, если учесть то, что РПЦ копила сокровища девять веков — а недостатка в жертвователях у нее никогда не было — неудивительно, что набралась такая сумма.
— Выгребли почти полностью Эрмитаж, другие музеи, частные коллекции. Распродажа шла по дешевке, через того же Арманда Хаммера, хотя и не только — но, почти триста миллионов тогдашних "гринбеков" выручили.
— На совесть потрясли и частных лиц — а у них одного золота было почти 300 тонн в монетах (все приведенные цифры приблизительные — В.Т), и, почти столько же в изделиях. Это не считая серебра, иностранной валюты, зарубежных счетов богатых, не догадавшихся удрать вовремя. Были и другие ценности. Конечно, все вытрясти не смогли — да и немалая часть награбленного пришлась на белых и разнообразных "зеленых".
— В общем, на номерных счетах осело без малого два миллиарда долларов (а это — авторский произвол — В.Т.) — закончил куратор.
