— Хм, до зимы ещё дожить надо, — хмыкнул я, переведя взгляд на лица сжимающих трофейные копья бородатых мужиков. — Стало, быть, желаете пойти в нашу дружину боярскую, татар бить?
— Хотим, боярин, будем татар бить, — вразнобой ответили на вопрос крестьяне.
— Нету у нас боле выбора, боярин, — произнёс один из мужиков, низенький, рыжебородый, с хитроватыми глазками. — Возьми нас к себе, коли можешь.
— Сколько вас? — всё это время Стрельцов стоял чуть поодаль, искоса наблюдая за рождением новоявленного феодала. — Есть ли боевой опыт?
— Боярин Сергей Александрович командует нашей ратью, и, если хотите к нам, то отвечайте на все его вопросы, — я поставил все точки над «и» в нашей субординации.
— Нас шестнадцать мужей, двадцать три жинки, да пятнадцать детишек, — похоже, после происшествия со случайным выстрелом, Илларион, да и остальные, явно побаивались грозного майора. — Девять мужей ходили в походы ратные, с князем Дмитрием Ивановичем, да его воями. Копейщиками, в пешей дружине.
— А почему у вас больше женщин? — заинтересовался я очевидным несоответствием в численности полов.
— Эх, боярин, да не все наши мужики на деревне были, когда Митька-пастушок о татарах весть принёс, — тяжело вздохнул крестьянин. — Может, и спасся ещё кто-нибудь, да про то я не ведаю.
— Решайте, бояре, быстрее. Поторапливаться надобно, — подойдя к нам, озабоченным тоном произнёс сотник Владимир. — Вон, гляньте: на Москве уже подожгли посады, ворогов ожидаючи.
Посмотрев в указанном сотником направлении, я увидел поднимающиеся к небу столбы дыма, которые, похоже, грозились слиться в единое чёрное облако. Это облако, в свою очередь, грозило застлать весь северо-западный горизонт.
— Собирайтесь в дорогу, Илларион, — посмотрев старосте прямо в глаза, произнёс я. — Постарайтесь не отстать от колонны.
— Спаси тебя Бог, боярин, — следом за Илларионом поклонились и остальные крестьяне. — Будем служить тебе верой и правдою, не щадя живота своего.
— Сотник Володимир, как насчёт пополнения, вместо наших раненых?
— поинтересовался я, обернувшись к «литовцу».
— Извини, боярин Артур Иванович, но то — никак не можно, — с удивлением во взгляде ответил сотник, и продолжил. — Каждый ратник князя Олександра Андреевича добро обучен лучному бою, да конному бою, да бою в едином строю. Мне ведомо, чего ожидать в битве от каждого из своих воев, ведомо, кто, в чём силён, а в чём не силён вовсе. Прости, боярин, идти мне надобно.
Дружинник потопал по своим делам, бросая косые взгляды на лежавшие тут и там голые тела погибших ордынцев. Ну, да, воины Остея не раздевали убитых врагов до такой степени, брезгуя источающим крайне стойкий «аромат» нательным бельём, или, как оно, там, называется в четырнадцатом веке. А на этом берегу сбором трофеев занимались, в основном, сверхпрактичные женщины, вот и результат: раздели тела догола, до последней тряпки. Ещё одна загадка женской психологии — они, что, потащат грязное и вонючее тряпьё на тот свет, если, не дай бог, сейчас нагрянут татары. Парадокс, но за много сотен лет психология слабого пола не претерпела существенных изменений. Всё та же страсть к барахлу весьма сомнительной ценности, без которого вполне можно обойтись. Что, к примеру, полезнее при нашей жизни: хороший, безотказный ствол, или пара десятков платьев с кучкой золотых безделушек?
— Ладно, останетесь пока под моей командой, — решил я, поняв, что не получится навязать на чужую шею действительно непроверенных в бою добровольцев. — До Москвы вашей основной задачей будет охранять собственные семьи, а там — разберёмся.
— Поздравляю, Артур, с первыми крепостными, — ехидно улыбнувшись, Стрельцов хлопнул меня по плечу. — А сотник молодец, умный мужик.
Даже говорить не стал о лишней обузе на свою голову. Ага, вон, и Шварц возвращается. Давай, пойдём-ка к бэтээру, товарищ боярин-барин.
