А там – кто его знает. Возлагал же Удолин на эту встречу серьезные надежды. И слова Мамбору о «духах» скорее всего имели отношение к их паранормальным способностям.
Одним словом, хоть и звучит тривиально: «бой покажет».
Их встретили неожиданно, далеко от места, где предполагалось местонахождение дагонского поселения, соотнося разглагольствования проводника с собственными ощущениями. Впереди ехал Шульгин с Анной, стремя в стремя, метров на двадцать позади Мамбору, который всю дорогу двигался легкой трусцой, не выказывая признаков усталости. Не зря его земляки выигрывали марафонские дистанции на Олимпиадах.
За ними, тоже попарно, Новиков с Ириной и Левашов с Ларисой.
Увидев предводителя дагонов, Сашка оторопел. Он, хотя бы на картинках, видел и бушменов и готтентотов, а также и пигмеев лесов Итури. Но это было совсем не то. Люди – все равно люди, а здесь перед ним стояли другие.
Бечуаны, кафры, другие первопоселенцы этих земель просто к ним привыкли. Не уважали по многим причинам, но привыкли. Воспринимали такими же естественными элементами биоценоза, какими в русских сказках считались лешие и кикиморы. Не всегда приятные в общении существа, но на определенных условиях с ними можно рядом жить и нужно ладить, раз деваться некуда.
Но Шульгин со товарищи были люди иного стиля мышления.
– Ира, это тебе – как? – спросил Сашка, подразумевая, что она должна лучше разбираться в ксенобиологии. Природные аггры со станции на этих сильно походили. Нарушениями геометрии и симметрии тел.
Новиков мгновенно бросил на друга лоскут психоформы. Чтобы погасить его подсознательно негативную реакцию. С дагонами, как передал ему Удолин, единственный способ контакта – только уважение, лучше даже – почтение. Вы – великие и древние, а мы так, прогуляться вышли. Ну и мудрости от вас почерпнуть.
Андрей успел. Шульгинские эмоции закрылись, а Ирина на доступном старейшине дагонов уровне транслировать, по счастью, не умела. Здесь она осталась только белой человеческой женщиной.
Опять правильно решили Новиков с Удолиным – никому нельзя давать лишних способностей. И лишней информации.
Старейшина или назначенный парламентер – не слишком важно. Он вышел встречать гостей, а какие на нем условные погоны – без разницы.
Выглядел он, как… Теперь уже Новиков одернул сам себя. Не стоит воспринимать это как экспонат в кунсткамере. Все нормально, как выглядит, так и выглядит. Фенотип соответствует генотипу, чего и всем прочим желаем.
– Скажи ему, – правильно уловив настроение друга, указал рукой на существо Шульгин проводнику. – Мы пришли с миром, у нас много подарков, мы хотим дружить и разговаривать. Назови ему наши настоящие имена, вдруг ему это важно. А оружие у нас только для самозащиты от зверей и плохих людей…
Несмотря на то что карлик походил на жертву церебрального паралича, двигался он активно, иные его жесты и перемещения были на пределе восприятия даже Шульгина. Соразмерный меч ему в руки или стилет – неизвестно чем поединок бы кончился, не дай, конечно, бог. Драться с таким – еще задумаешься.
Бечуан только начал конструировать первую фразу, как встречающий перебил его.
– Я это понял сразу, – сказал он на дико звучащем языке, который, тем не менее, по типу синхронного перевода, одновременно звучал в головах Сашки и Андрея как чистейший русский. Причем не современный, а как раз XIX века. – Мы вас примем. Мы давно хотели встретиться с настоящими людьми…
Шульгин мог бы и перемолчать, подождать развития темы, но не сдержался.
– Русские для вас настоящие? С чего бы вдруг? Англичане с бурами чем хуже? Немцы тоже неподалеку имеются. А наш Мамбору чем не человек?
– Мне не посчастливилось узнать, кто такие – русские! – со странными (в русском переводе) интонациями ответил дагон. – Белые люди себя по-разному называют, только нам это неинтересно. Мамбору тоже человек, но не настоящий… Он меня «не слышит».
По мере разговора дагон неуловимо превращался не то чтобы в красавца, но в почти нормально выглядящего невысокого туземца. Как раз впору приличному дикому бушмену.
«Адаптация центров восприятия, – привычно обозначил явление Шульгин. – Сначала слуховых, теперь зрительных…»
Он оглянулся. Новиков стоял в позе капитана Немо, скрестив руки на груди, с нахмуренным лицом, опустив глаза к земле. Остальные тоже молчали, но выглядели встревоженно-растерянными. Лариса и Аня вообще отвернулись, смотреть на дагона им было тяжеловато. Как некоторым людям на вполне безобидных и по-своему изящных пауков.
– А вы вдвоем меня слышите, и я хорошо слышу. Значит – вы настоящие. Мы можем принять вас. Если не затруднит – пойдемте в наши пещеры. Это недалеко. Там сможем говорить долго и спокойно. Твоих спутников, – он движением желто-коричневой, словно высушенной руки показал на Левашова и девушек, – тоже примем с уважением, но говорить с ними не станем. Лошадям, возницам и фургонам покажем хорошее место, где они будут в безопасности.
«Ишь, как четко все распределил. Значит, роботов он за людей не считает, однако относится к факту спокойно. Вот тебе и телепатия…», – подумал Новиков.
Он видел дагона сразу в обеих ипостасях – подлинной и наведенной. Ни та ни другая враждебности не демонстрировала. Определенное любопытство и соответствующее их культурному коду радушие. Пожалуй, так. Если, конечно, сила внушения реликта не превосходит резистентности их с Сашкой личностей.
– Мы принимаем твое приглашение. Пойдем, поговорим, надеюсь, это будет интересно всем. Один человек, который встречался с вами, рассказывал такое, во что трудно поверить… Мы решили узнать сами.
Андрею скрывать было нечего. Его слова совпадали с мыслями. Никаких вторых и третьих планов. И то, что интерес к древним не имеет корыстной или враждебной подоплеки, тоже должно быть очевидно. Поскольку так оно и было. Конкретности – это уже другое дело.
– А, это, конечно, Томас, – изобразил дагон подобие улыбки. – На моей памяти больше ни с кем из настоящих людей мы не встречались. Сопутствует ли ему здоровье и удача?
– Надеюсь, да. Он живет в другой стране, мы разговаривали через бумагу и другого человека.
Бог знает, имеет ли этот так и не назвавший себя телепат понятие о письменности.
– Пойдем, – повторил дагон, тут же потеряв интерес к теме. – Своего проводника отпусти, дав ему обещанные подарки. О том, что видел меня, он забудет…
И тут же исчез, как умеют это делать аборигены Австралии или цирковые фокусники. Шульгин тоже умел, в подходящей обстановке.
