-Создав живых героев, хороший писатель воспитывает читателей - задумчиво говорит Иван Антонович - но тогда верно и обратное. Злой гений может талантливо и эффективно людей развращать, оскотинивать. Талант выходит оружием, могущее служить и добру и злу, он не ценен сам по себе. И на писателе лежит ответственность за то, куда он зовет?
-Именно так! - киваю я - так вы возьметесь за фантастическую вещь о людях будущего? О нет, я вас не тороплю - понимаю, что это очень трудно, заглянуть за горизонт. Но когда-нибудь после, возможно очень скоро, вы это напишете.
-Постараюсь - ответил Ефремов - как только пойму, о чем писать.
Снова в глазах темнеет? Ведь еще не вечер, чтобы сумерки. Зато небо затучило, и сразу стало прохладно, и еще ветер поднялся - напрасно плащ не накинула, выезжая! Шляпу держу, чтобы не снесло, а платье на мне так и треплет, и облепляет, пока к машине, нас ожидающей, идем!
-Простите, Анна Петровна, вы наверное, спортом занимаетесь? - спрашивает Ефремов.
-Есть немного - соглашаюсь я, одергивая подол - а что?
-Да просто... - смутился Иван Антонович - вам никто из скульпторов не предлагал, с вас греческую богиню лепить?
Ой, только этого мне не хватало! Однако же, приятно: значит, форму сохранила. Нет, мой Адмирал меня, конечно, всякой... но стройной и красивой, ему приятнее будет. И мне тоже - представляю в мечтах, как мы когда-нибудь вместе, и на большом белом пароходе, на палубе стоим, а вокруг синее море, яркое солнце, и свежий ветер. Пристает ко мне, назойливо и бесстыдно, лезет под юбку, солнцеклеш зонтом вздувает, едва успеваю поймать - на прогулке с Адмиралом был бы лишь повод улыбнуться, а Инструктору ЦК на службе нельзя никаких "мини" выше колен!
-Будет буря? - Лючия озабоченно глядит на небо, тоже взявшись за шляпу.
-Я знаю! - отвечаю я спокойно.
Итальянка посмотрела на меня с удивлением. А это просто слова из фильма иных времен, про стального человека и восстание машин, там этот диалог героини, Сары Коннор, в самом конце. С тем же смыслом - надвигается новая война. И необязательно "горячая" - тому, что там с СССР случилось в девяностых, Гитлер бы аплодировал, заодно с англо-американскими империалистами!
А Лючии кстати, посоветую эти слова в сценарий ее фильма вставить. Тоже в последний эпизод! Поскольку "Терминатор" (вот, название вспомнила!) в этой истории вряд ли будет выпущен у нас на экраны.
Предлагаю Ефремову его подвезти - он отказывается, ему в другую сторону. И, простившись с нами, спешит к автобусу, пока не начался дождь. А я на свежий воздух выбравшись, после сидения в четырех стенах, даже рада! В небе картина, как из горьковского "Буревестника" - тучи стеной надвигаются, вот и молния блеснула, гром ударил, ой и прольется сейчас! Ветер было стих, затем задул еще сильней, гонит пыль столбом, у прохожих с голов шляпы и фуражки летят, у женщин юбки взбесились, прически как метлы терзает - все оглядываются, ищут где укрыться, переждать, а я стою, смотрю, и надвигающейся буре улыбаюсь, петь хочется или стихи читать - ветер, ветер, на всем белом свете!
-Аня, пойдем! - Лючия тянет меня за руку - промокнем ведь! И Мария Степановна ждет, как она там с нашими...
-Еще минуту - отвечаю я - когда еще такую красоту увидим? Ты в машину садись, а я еще чуть воздухом подышу.
Ой, какая гроза будет! Темные тучи все ближе, все выше, и от земли до неба ветер - крутит, пляшет, со свистом носится вокруг, захлестывает нас порывами как волнами. Платье на мне яростно треплет и рвет, совсем как в тот памятный день на Воробьевском шоссе, прошлым летом, когда мы все вместе были, вот только сейчас никто меня за талию не обнимает, далеко мой Адмирал, на самом дальнем Востоке, когда он вернется ко мне... ой, разревусь, не сметь плакать! Люблю и жду - а пока, хочу еще минуту на бурю, что сильнее грянет, посмотреть. Ветер, ветер, ты могуч - всех с улицы прогнал, а нас унести готов, юбки парусами надувает, сейчас взлетим! Но мы не боимся и не уходим, шляпки и подолы держа - вот заметила, что затишье отчего-то вызывает у меня тоску, а такая погода, напротив, пьянит и возбуждает! А если дождь начнется, не промокнем, успеем укрыться - автомобиль наш рядом стоит, и шофер уже мотор заводит, нас заметив.
-Аня, я же тебя охранять должна! - итальянка обиженно губы поджимает - а вдруг бандеровцы нападут? В такую погоду, это гораздо легче!
А это верно! Когда все рядом летит и треплется с шумом - резкое движение и звук не будут заметны! И народ посторонний от непогоды разбегается, по сторонам не смотря. Двое военных на другой стороне улицы на нас уставились, красивых и нарядных, или как наши платья развеваются, "мини, макси", чулки выше колен? А если это бандеровские шпионы? Хотя Москва не Львов и даже не Киев - да и как бы нас нашли, подготовились, если еще утром я сама не знала, что сюда поеду? Но англичанин ведь знал? Или он просто на собрание забрел, и случаем воспользовался? Пытаюсь вспомнить его слова - вот было там, что он конкретно меня связал с Северным флотом? Он из политической разведки, а в Молотовске были из разведки флота, и УСО - теперь вспоминаю курс, где нам их организацию рассказывали, как обмен информацией налажен? Доклад Пономаренко я сразу напишу, как приедем, чтобы этого профессора-шпиона потрясли - но и собственные выводы желательно вставить, для лучшей характеристики! А пока, решив послушать Лючию, к машине медленно иду.
-И в самом деле, красиво - замечает итальянка, снова взглянув на небо - красное и черное, как на картине про войну света и тьмы! Аня, ты плачешь?!
-Нет, ничего! - отвечаю я, смахнув слезу - это все ветер. Наверное, пылинка в глаз попала.
Тучи солнце наконец закрыли, тень надвинулась, все вокруг стало серым. И тут такой ураган налетел, что нас едва не сбило, мы оставшиеся десять шагов до нашего "Зис-101" бежали с трудом, как стометровку, согнувшись - и платья рвало так жестоко, что казалось, нас без одежды оставит! Я за юбку двумя руками схватилась, шляпка сразу слетела и унеслась птицей, волосы с головы так и рвануло, и сумочку начало вырывать, я поспешно к груди прижала: там удостоверение и пистолет, чем это потерять, лучше уж раздетой! И взлетела моя юбка солнцеклеш, облепив мне лицо крепдешиновым горошком - когда я, совсем не думая, как выгляжу со стороны, вместе с Лючией дергала дверцу машины, прижатую ветром так, что не сразу откроешь! Наконец сели, взглянули друг на друга - вот ужас, что с прическами стало, мы обе растрепаны, как косматые ведьмы! А снаружи дождь хлынул - ой, каково тем, кто на улице сейчас!
-Моя бедная флорентийская шляпка! - печально произносит Лючия - ну прямо, как у героини фильма, где кто-то хотел жениться, а его лошадь шляпку съела. Юрию так нравилось, когда я в ней. И этот ужасный ветер ее сорвал - где я теперь найду такую?
