Рядом послышалось шевеление и Андрей, испугавшись, попытался подняться, но со связанными руками у него ничего не получилось. Бессильно скребя подошвами ботинок по полу, он старался облокотится на стену, пока не почувствовал, что его прижимает к полу чья-то сильная рука.
– Подожди, – зашептал в самое ухо голос, – сейчас я тебя освобожу.
Через несколько томительных секунд веревки на руках и в самом деле ослабли, и он смог подняться. Первым же делом сорвал с лица вонючую тряпку и сел, растирая затекшие кисти. Лица освободителя в темноте видно не было, как, собственно, и своих рук, но он слышал его прерывистое дыхание. Неосознанно он поднял руку ко лбу, пытаясь нащупать поднятые окуляры ПНВ, но там ничего не было. Напавшие на него не поскупились даже забрать шлем, точно так же, как и содрать рюкзак и перерыть карманы разгрузника, вытащив оттуда все, что можно.
– Где мы? – спросил он тихо, надеясь получить ответ от своего освободителя.
– В плену, – ответил другой голос правее Андрея, – неужели не понятно?
– Это как раз понятно, а вот где мы находимся… Что это за место и кто нас поймал? Я лично ничего не видел, мне глаза какой-то тряпкой замотали.
– Дикари, – словно сплюнул его собеседник, – вырожденцы. Ловят всех, кого могут, а потом едят или приносят в жертву своим богам, до которых никак не могут достучаться. Идиоты… Нет уже никаких богов…
– Надо выбираться отсюда, – этот голос Андрей узнал, это был тот, кто его освободил, – чем быстрее, тем лучше. Не хватало еще, чтобы нас сожрали.
– Я «за» обоими руками, – сразу согласился Андрей, даже поднял руку, хотя в темноте этого все равно никто не увидел, – Только как?
– Не знаю… Надо думать…
– Вот и думайте, – одобрил скептически настроенный пленник, – вас уже есть будут, а вы все будете думать, как бы исхитрится и сбежать. Удачи!
– Это все же лучше, чем сразу сдаваться, – вступился за идею о побеге Андрей.
– А кто сдается? Я принимаю все так, как оно есть. Как буддисты…
– Какие еще буддисты? – удивился Андрей.
– А такие. Мало ли на свете ненормальных. Кто хочет, верит в Будду, а другие верят в Халифа, Керифа, Магомета, Бога, Черепаху или прочую чушь. Вот на Летающих островах есть вообще секта, что верит, будто ничего этого нет, и мы все давно мертвы… Вот и убедимся, когда нас жарить будут. Второй раз ведь нельзя умереть…
– Почему нельзя, – включился ранее молчавший пленник, – можно. Я смерти не боюсь, потому что знаю, что потом воскресну вновь.
– Ага, и про меня не забудь, – добавил скептик, – Подыщешь моей душе какую-нибудь крысу!
– Ну почему крысу…
– Да заткнитесь вы! Умереть спокойно не дадут!
– Нам это никому не грозит! – возразил скептик, – эти сволочи живьем жарят!
– Да я тебе сейчас врежу! – кто-то уже не выдержал, – Можешь заткнуться или нет! Просто помолчать!
Послышалась возня и Андрею ненароком отдавили ногу, неудачно наступив. Походило на то, что скептику обратно в рот запихивали кляп, а он сопротивлялся.
– Слюшай! Пленник не драться! Копье кину! – резкий картавый голос оборвал всю сцену. За решеткой показался факел и державший его охранник.
В резко появившемся свете всем больно резануло по глазам. Драчуны бросили друг друга, руками пытаясь закрыть заболевшие органы зрения. Андрей слезящимися глазами попытался разглядеть тюремщика. Высокий, достаточно приятный на вид, даже хорошо одетый, если бы не резкая дисгармония в одежде, бросавшаяся в глаза. Относительно чистые одежды, напоминающие средневековые, были смешаны со вполне армейской амуницией непонятной страны. Особенно странно выглядела длинная коса немытых светлых волос, выбивавшаяся из-под кевларовой каски с забралом. А самодельный респиратор с большим фильтром, привязанным к поясу, был расписан непонятными стороннему наблюдателю руническими знаками и символами. Русский язык, на котором он пытался говорить, давался ему с большим трудом, он смягчал практически все твердые звуки, параллельно с упорством осла считая, что в языке нет и не может быть пауз и интонаций, поэтому вся его достаточно плавная речь была построена только на понижавшейся интонации без пауз между словами. Понимать его было очень трудно, да он и особо не старался.
Несколько часов сидения в темноте прерывались только светом факела, которым пользовался охранник, когда к ним заглядывал через решетку. В эти короткие промежутки можно было разглядеть то место, где они оказались. Собрав все увиденные кусочки воедино, Андрей получил примерную картину происходящего.
Находились они в подвале, достаточно глубоком, чтобы не было слышно никаких звуков снаружи. Комнатка, где они сидели, была всего примерно три на три метра, куда запихали почти десять человек. И забрана она была самодельной железной решеткой, собранной из отдельных прутьев, аккуратно приваренных друг к другу. Пленники были совершено разные и, наверняка, из разных мест. Большая часть была одета примерно как сам Андрей, менялись только цвет защитной одежды, ее изношенность и функциональные возможности. Самым внушительно выглядевшим оказался как раз тот скептик, полностью одетый в аккуратную, плотно подогнанную броню, не скрипевшую при движении. Материал был явно полимерным, едва поблескивавшем в свете факела, но не кевлар, к его виду Андрей уже успел привыкнуть. Освободитель, присевший справа от Андрея либо болел, либо был ранен. Без движения он сидел рядом с дверью, уронив голову на плечо. Одет он был в грязный, потерявший цвет камуфляж и в очень странный нагрудник, почти белый, с пятнами грязи на карманах. Такого Андрей еще не видел. Все встреченные им раньше пользовались удобными тканевыми или брезентовыми разгрузниками, не мешавшимися при движении.
Странно выглядел пленник в углу. Он старался отгородится от остальных, даже не смотря на тесноту. И был он ниже всех других, не доставая даже до плеча. Голову и лицо он старательно прятал под капюшоном. При общей апатии, постепенно охватившей пленников, можно было услышать бормотание на непонятном языке или всхлипы из-под капюшона.
Как выбраться отсюда, Андрей так и не придумал. Стены были прочными, несмотря на то, что потеряли и краску, и штукатурку, но крошиться под пальцами и не думали. Можно было попытаться раскачать решетку, державшуюся некрепко даже на первый взгляд, но без шуму этого не сделать, а тогда охранник поднимет тревогу. Даже если они сумеют выбраться из-за решетки, то выход здесь один или максимум два. И оба точно охраняются.
Когда охранник заглянул в двенадцатый раз, Андрей непроизвольно считал подходы, то был не один, а с ним еще один такой же, не пытавшийся скрыть интерес на лице. Третьим в странной компании был почти голый дикарь, с ног до головы расписанный рунами и все время подпрыгивавший, как на сковороде. Охранник остановился и потыкал древком копья в сидящего рядом с дверью. Парень, первым предлагавший сбежать, тихо застонал и завалился на бок. Хмыкнув, охранник отпер замок на двери и заглянул внутрь. При этом из-под балахона он вытащил пистолет и, неумело держа его, провел по пленникам глазами.
