Именно из-за таких мыслей я, не отвлекаясь от процесса облачения, нашарил в мешке специальный тестовый бронеэлемент и на слух кинул его в сторону Иванова. Кто бы сомневался в том, что поймает? Поэтому продергивая очередную стропу через крепление, моя ушастость буркнула:
— А ты попробуй!
— А и попробую! — Уж чего от Иванова не ожидал, так это озорной веселости, которая проснулась в его голосе после моего предложения. Как будто пяток лет скинул. — Только вот шуметь все же не следует. Так что, как домой доберемся, так и попробую.
Многозначительно хмыкаю и достаю из мешка последний элемент брони. Последний, но от этого не менее важный. Закрытый шлем. Очень похожий на греческий, коринфского типа с развитыми нащечниками и дополнительными вырезами под эльфийские любопытные уши. Немного матовый хитин все той же цифровой расцветки влажно блеснул в солнечных лучах, когда я в полной тишине водрузил его на голову хуманса.
Делаю пару шагов назад и окидываю взглядом возвышающуюся на поляне мрачную фигуру в тяжелой броне. Плавные линии бронеэлементов, расчерченные стропами системы подвески, беспорядочные пятна 'Цифры', крылья наплечников, закрывающие отбойниками по бокам, тонкую щель между шлемом и горжетом. Нервно сжимающиеся пальцы в миланских рукавицах. На поляне перед взором собравшихся стояла футуристическая фигура тяжелого пехотинца, больше всего напоминающая какой-нибудь концепт-арт к фантастической игре. Да — в этом доспехе отсутствовали мускульные усилители, системы тактической связи и целеуказания. Но своей глыбообразной формой, не принадлежащей к этому времени и этому миру, он внушал неприкрытое уважение и даже, пожалуй, страх. Только сверкающие из прорези шлема ясные юношеские глаза с читающейся в ней мыслью из разряда "Ой, что же со мной делается?" чуть портили мрачное и величественное впечатление, оказываемое на окружающих.
Даже мне, не раз видевшему эту броню в трехмерной симуляции, и то вдруг стало немного страшновато и неуютно.
Кое-как стряхнул с себя оцепенение и обратился к застывшей в неподвижности фигуре в доспехах:
— Что стоишь? Ты хоть подвигайся, поприседай. Скажешь потом, где неудобно и какие элементы передвинуть. Так что до конца дня считай доспех второй кожей, попробуй привыкнуть к нему, вжиться.
После этой тирады отловил взгляд Иванова и с легкой усмешкой выдал:
— Ну что? Доставай свое оружие, проверим, как оно против брони иллитири.
И уже более серьезным тоном обратился к Лешему:
— Мы тут немного пошумим, прикрой пологом тишины на всякий случай…
…
Центральный архив НКВД. Дело? 1234567/41 папка 7 (материалы по операции "Тополиный пух"). ДСП.
Результаты анализа Образца?6, кодовое наименование 'Скорлупа'.
…
— По химическим и физическим свойствам, а также проведенной микроскопии срезов волокон тканных элементов обследованный образец более всего схож с образцами сырого шёлка тутового шелкопряда и образцами шелка пауков средней полосы России. Единственное и самое главное различие между обследованным образцом и образцами шелка находящимися в распоряжении экспертов — химический состав красителя, которым пропитано изделие не поддается анализу в связи со своей высокой химической стойкостью…
…
Анализ микросрезов элементов бронирования привёл к однозначному вердикту — все твердые элементы Образца?6 изготовлены из хитина растительного происхождения, так называемого фунгина. Сложная структура, прослеживающаяся на микросрезах и кернах образца, а также его рентгеноскопическое исследование говорит о том что объем фунгина был искусственно выращен непосредственно на каркасе из паутинных элементов. Таким образом, обследованный материал относится к классу армированных композитов. Изготовление аналога на текущем уровне развития науки по единогласному заключению экспертов невозможна…
…
… Результаты баллистической экспертизы объекта 'Скорлупа' и предоставленных в распоряжение экспертов двух бронеэлементов позволяют дать однозначный ответ — данная система бронирования является действенной защитой от пуль современного огнестрельного оружия, с дульной энергией, не превышающей 10 КДж. Произведенный многократный отстрел из основных видов оружия применяемого в войсках, показал высокую стойкость бронирования к многократному попаданию, приводящему лишь к выкрашиванию поверхностного слоя в местах попадания. Данная система бронирования отличается крайне низким запреградным воздействием, не превышающим, по отзывам испытателей, при стрельбе с расстояния в десять метров из основной германской винтовки Маузера калибром 7,92 мм, силы сильного удара рукой в грудь…
Отмечено крайне неудачное техническое решение бронирования головы — многочисленные вырезы и недостаточная толщина композита позволяют обеспечить защиту только от мелкокалиберных пуль и осколков…
… Степень маскировки в условиях лесной местности и кустарниковых зарослей определена как удовлетворительная, хотя и превосходящая существующие образцы ровнотканных маскировочных костюмов. Это обеспечивается примененной в Образце оригинальной схемы цветовой раскраски…
… Практическое применение Образца?6 в рамках операции 'Тополиный пух' показало удобство в повседневной носке, несмотря на довольно значительный вес в двадцать четыре килограмма. Модульная система размещения признана крайне полезной в полевых и боевых условиях и рекомендована к повторению на существующем обмундировании…
10.08.1941 г.
Приказ
В связи с усилением диверсионной работы советских войск в районе г. Кобрин приказываю провести агитационные мероприятия по разъяснению населению политики Рейха в отношении населения восточных территорий. Мероприятия провести силами полиции и приданных вспомогательных отрядов.
Командующий войсками СС в Центральной России и Белоруссии.
Группенфюрер СС Эрих Юлиус Эберхард фон дем Бах
16.08.1941 г. Где-то в лесу, а впрочем… это не важно…
Одиноко бредущая фигура, натыкающаяся на деревья и с внутренней ожесточенностью поднимающаяся вновь, сжатые побелевшие пальцы, покрытые запекшейся кровью и разводами сажи. И взгляд… наполненный безжизненной синевой взгляд…
Шаг… еще шаг… Идти — идти куда угодно, до конца мира и времен… идти, не разбирая дороги и не видя ничего… только идти и не вспоминать… не помнить…
Вспышка памяти безжалостным кнутом заставляет тонкие мальчишечьи плечи содрогнуться, и меж скрытых утренним туманом деревьев раздается стон. Мучительный стон… такие можно услышать только в палате умирающего, который умирает так долго, что приход смерти был бы для него лучшей и счастливейшей удачей.
…Утренняя побудка, устроенная сестричкой… Запах горячих бабушкиных блинов, щедро промазанный густым, сладким до горечи медом. Вкус свежего парного молока и чуточку сердитое бурчание деда, с любовью смотрящего на еле клюющих завтрак внучат. Легкое гудение ульев, доносящееся до открытой веранды, и чей-то незнакомый, громкий, с прокуренной хрипотцой, голос — "Открывай ворота, хозяева, гости пришли!"…
Всхлип, переходящий в стон, и пустые глаза, синими озерами скорби выделяющиеся на черном от сажи и засохшей крови лице, снова заполняются воспоминаниями…
Врывающиеся на веранду люди… звук разбитой чашки, дребезжащей жалобу испуганным хозяевам… Заскорузлая пятерня на лице, отталкивающая от сползающей по стене бабушки, с бульканьем выдыхающей на покрытый голубыми, как само небо, васильками, темные, кажущиеся черными капли крови… Хеканье деда, с молодецкой удалью вздымающего над головой табурет, и кажущийся громом выстрел…
Оборванная фигурка, покрытая пеплом, сажей и кровью, неловко ковыляла в никуда, шатающаяся от истощения и боли — единственного утешения… только вот боль тела не важна и теряется в темном валу другой боли… Растворяющей душу и заставляющей выть…
…Раздающийся визг сестры и все тот же голос — "Куда ты, пацанчик, не сцы, там без тебя разберутся. Идикося сюда, сладенький мой"… Вкус крови, своей и чужой из прокушенной руки, пахнущей табаком и порохом… перила веранды в потрескавшейся зеленой краске, впивающиеся в грудь, боль в заломленных руках и дикий вой распростертого перед лицом на ступенях дома брата, пытающегося запихнуть в распоротый живот извивающиеся змеи внутренностей… Хохот… Хохот и ритмичные удары… Выстрел, тихий выстрел мелкокалиберного пистолетика, раздавшийся из сарая… Рывок и пустота. Пустота и тишина, длившаяся вечно, прерванная треском жадного пламени, пожирающего постройки…
Вот и конец путешествия — яма выворотня и голая мальчишечья фигура, свернувшаяся клубком, снова и снова вздрагивающая в странном подобии забытья. Вздрагивающая от лиц… Знакомых до боли лиц, встающих перед внутренним взором… спокойных… искаженных мукой… разбитых в месиво табуретом… и устремивших сквозь клубы дыма взгляд наполненного мукой последнего уцелевшего василькового глаза…
