— Почему?
— Потому что не устроит ваших врагов. Уж они-то от желания уничтожить Израиль не откажутся. Будут подзуживать палестинцев, проводя среди них антиизраильскую пропаганду и накачивая деньгами. Это раз. И теперь два. Палестинскую автономию неизбежно возглавит Арафат и его присные. Террористы они хорошие, а вот менеджеры никакие. Ничего путного для развития своих территорий не сделают. Выделяемые для этого деньги тупо разворуют. Недовольным палестинцам объяснят, что виновато руководство Израиля. Кстати, не беспочвенно. Дров вы тоже наломаете. То будете сгонять евреев с земель, чтобы отдать их палестинцам, то забирать их обратно, уже выселяя арабов. Кончится тем, что в секторе Газа на выборах победит ХАМАС. А уж он возьмется за Израиль не по-детски. Вам придется отгородиться от них капитальной стеной, но террористы будут пулять через нее ракетами.
— Ракеты? — уцепился он. — Кто поставит их палестинцам?
— Никто. Примитивную ракету можно соорудить в мастерской. Отрезок стальной трубы, пороховой двигатель, боеголовка… Как оружие в целом барахло, но, если выпустить массово по городу, жертвы соберет. Газа превратится в террористический анклав, который на долгие годы станет занозой в заднице Израиля. Если спросите, как этого избежать, мой ответ: не знаю. Думайте сами. Если вас утешит, все сказанное мной, произойдет не скоро, лет через десять-пятнадцать, за исключением одного. Палестинская автономия появится через четыре года. Время есть. У меня все.
— Благодарю! — он встал и протянул мне руку. Я ее пожал. — Вот что, Михаил. Не хотите брать деньги, есть другое предложение — израильский паспорт. Вы, как сын еврея, имеете на него право. Мы знаем: у вас были неприятности с милицией. Если станут наседать, приезжайте в Москву. Мы работаем в посольстве Израиля, вход туда свободный, советские власти не мешают. Спросите меня. Паспорт получите в тот же день. После чего сядете в самолет и улетите в любую выбранную вами страну. Захотите в Израиль — милости прошу. Пакет абсорции [77] гарантирую. Хотя вам он вряд ли пригодится. Деньги, от которых вы отказались, будут ждать на счету в банке. Гарантирую и другие выплаты.
Он улыбнулся.
— Подумаю, — пообещал я.
Он надел шляпу и взялся за авоську.
— Фрукты оставьте, — поспешил я. — Не то ребята из КГБ, которые ждут снаружи, не поймут.
— Совсем о них забыл, — усмехнулся он. — Вы мне тут столько наговорили. До встречи, Михаил!
Он повернулся и вышел.
Глава 16
В ноябре мы с Викой стали мужем и женой. Шумного торжества устраивать не стали — чай не дети, да и брак не первый. Собрались с друзьями в ресторане. Был еще Терещенко с супругой, врачи и медсестры отделения, ну, и семья Комариков. Посидели, выпили, потанцевали. Получилось по-домашнему душевно. Сестра Вики положила глаз на исцеленного мной Витю: танцевала с ним, села рядом — словом, охмуряла. Виктор, вроде, дрогнул: улыбался Лене и ухаживал за ней за столом.
— Пролетела твоя подруга! — подмигнул я Вике, указав на парочку. — Как ее зовут? Лариса? Упустила жениха. Молодежь подметки рвет. Поведет Лена Витю в ЗАГС.
— Вот мерзавка! — возмутилась супруга. — Он же старше ее лет на десять!
— На четырнадцать, — уточнил я. — Но зато ведущий инженер-конструктор с квартирой.
— У нее своя есть!
— Две лучше, чем одна…
С Лены началось переселение Комариков в Минск. Для начала Вика прописала сестру в своей однушке, после чего выписалась сама. Жилищно-строительный кооператив принял Лену в свои члены — а куда б он делся? Перед этим мы погасили ссуду за квартиру, чтоб не напрягать студентку выплатами. Коммуналку она потянет — всего пять рублей в месяц. Следующим этапом стал обмен жилья старших Комариков. Тесть поначалу не хотел, упирался, не желая покидать дом, который строил. Вика подключила мать. Услыхав, что дочь ждет ребенка, та насела на супруга, и тесть сдался. Стремление быть ближе к внуку или внучке победило. Скажете, нелегко обменять частный дом в Барановичах на квартиру в Минске? Как два пальца об асфальт. Зависит от размера доплаты. Всем звонившим по объявлению я говорил: «Двадцать тысяч». А что? Мой дневной заработок в нынешних обстоятельствах, для остальных — огромная сумма. На другом конце провода начиналось радостное шевеление: люди загорались желанием меняться. Мы даже выбирали. Остановились на двухкомнатной квартире в микрорайоне Восток. Метро сюда уже протянули, ехать к площади Победы всего ничего. Считай, рядом. Сейчас тесть и теща ждали утверждения обмена исполкомами. Увы, не быстрая процедура.
Наша новая квартира родителей впечатлила. Походили по комнатам, поахали, выпили чая на кухне. Вика не сказала родителям про мое усыновление. Выдали другую версию. Хозяин уехал в Израиль, а квартиру исполком отдал мне за заслуги перед Родиной. Мебель и другое имущество у Гальпера купили. Познакомили родителей с домработницей. Теще не понравилось, что в квартире хозяйничает чужая женщина, но Вика ее убедила.
Мы с супругой перебрались на съемную квартиру, так как в нашей начался ремонт. Оставаться жить в однушке с Ленкой — чересчур. Сняли в доме рядом со своим. Две комнаты с мебелью и набором бытовой техники обошлись в тысячу рублей за месяц. Хозяин улыбался, получив их. Наивный. Помню, как в начале девяностых знакомые продали кирпичный дом в райцентре за 15 тысяч и радовались. Недолго…
С деньгами у меня засада. На счету кооператива их полно, через год-два сгорят. Сумма все растет, и это бесит. Мы помогаем детским домам, ввели праздничные выплаты персоналу клиники — первую выдали к 7 ноября. И немаленькую: 200 рублей врачу, 150 — медсестре, по сотне — всем остальным. Дополнительно заказали в торге, оплатили и раздали продовольственные наборы: неизменная курица с лапами, колбаса, конфеты, чай и бутылка водки. Женщинам — вино. Для курильщиков дополнительно 10 пачек сигарет. Мой рейтинг в клинике пробил потолок, а вот счет в банке не похудел. В своем времени я купил бы клинике реанимационный автомобиль или просто «скорую помощь», но в СССР это невозможно — все по фондам и разнарядкам. Просто взять «волгу» на вторичке и передать — геморрой, замучаешься оформлять. Нужно ставить на баланс, выбивать должности для водителей и лимиты на бензин и ГСМ. Мягко говоря, не просто. Я плюнул и поручил бухгалтеру кооператива нанять «бомбил» с автомобилями. Они стали возить врачей и больных, получая за это 100 рублей в день. Невиданная зарплата для СССР, но для нас — семечки.
Была мысль прекратить брать деньги с пациентов с ДЦП (онкологию я исцелял бесплатно), но бухгалтер отговорила.
— Даже те, кому предлагаем не платить, отказываются, — сообщила. — Думают, что даром не исцелят, а вот за деньги — постараются. Не надо, Михаил.
Вот такой выверт советской психологии. Ну, не надо, так не надо. Что еще? Николаю Сергеевичу о визите Якова рассказывать я не стал. Переполошатся и приставят наружку. Не хочу ходить под конвоем. Это стало ошибкой, которая обошлась мне дорого…
* * *
Прочитав расшифрованную телеграмму из Лэнгли, Даунинг отложил ее в сторону и задумался. Необычное поручение, да еще срочное. Вывезти человека из СССР (на языке разведчиков — «эвакуировать») — сложная задача, а тут вдобавок без согласия объекта. При других обстоятельствах резидент ЦРУ в Москве от такого задания отказался бы. Разумеется, не сходу: потянул бы время, а затем сослался на трудности. В этот раз не выходило: шифровку подписал лично директор ЦРУ. Приказ не оспоришь, да и не хотелось. В случае успеха резиденту полагался пряник, да еще сладкий — место в наблюдательном совете одной из корпораций «мистера Пи». Сокровенная мечта американского чиновника. До конца дней можно жить в довольстве, ничего не делая. Так что предстояло думать.
Участие в эвакуации сотрудников резидентуры Даунинг исключил сразу. Они все известны КГБ. Стоит выйти за ворота, как на хвост садится наружка. Профессионалы в КГБ отменные, избавиться от слежки трудно. А для дела нужны несколько человек, минимум трое. Нужно привлекать русскую агентуру. Только вот кого? 80-е для московской резидентуры стали чередой громких провалов. КГБ задерживало как разведчиков, так и их агентов. Дипломатические скандалы, заявления ТАСС, принудительная высылка из страны… Нет, агенты оставались, но не каждому поручишь похищение человека. Это вам не сведения добыть… Мысленно перебирая в памяти кандидатуры, Даунинг, наконец, остановился на одной. «Инициативник», завербован год назад. Сам вышел на ЦРУ. Бывший офицер Советской Армии, осужденный за растрату и хищения. Оперативный псевдоним «Клим». Жаден, но умен: воровал долго и попался случайно. Получил солидный срок. По отбытию наказания, предложил свои услуги ЦРУ — выложил все, что знал об армии. Интереса это не составило — слишком много времени прошло со времени ареста Клима. А к новейшим данным агент доступа не имел. Ему дали денег и велели ждать: понадобится — свяжутся. И вот этот час настал.
