мотать радаром.
А первая шилка крутанулась на месте и медленно поползла к грузовикам. Там уже народ расшнуровал тент и с натугой вытаскивал короткие звенья ленты со снарядами. Правильно. Повоевал — первым делом перезарядись.
— Может, помочь чем? — тут же влез неугомонный Незлобин, явно желающий пощупать все своими руками в так полюбившейся ему технике.
— Вообще должна быть еще транспортно-заряжающая машина — капитан несколько раз зевнул, прочищая уши — там и лебедка есть и прочее, но ее при выгрузке с судна уронили и мы пока все руками.Так что от помощи не откажемся — снаряды тяжелые.
Вообще процесс перезарядки шилки вручную происходил совершенно не интересно для стороннего наблюдателя. Откуда-то сбоку от стволов вытащили кончик ленты, народ подтаскивал сегменты из грузовика, их цепляли друг за друга и потом с помощью почему-то окрашенного в коричневое рычага заставляли шилку заглатывать новую порцию.
Немного понаблюдав за работающими, я решил проверить, что там с паромом и вообще в округе. С судном было все хорошо: он стоял приткнувшись к берегу с опущенным пандусом. Но на пароме и рядом с ним никого не было: все собрались чуть дальше.
Я подошел поближе и услышал женский плач. Какая-то старушка стояла около кучи мяса и плакала. Поизучав взглядом, я прикинул, что раньше это было коровой, хоть и страшно худой. Странно. Оглядевшись, я заметил около себя непривычно тихого “петушатника”. Дернул его за рукав и кивнув в сторону старушки вопросительно поднял брови. Букмекер руками мне показал, что обломок самолета спикировал на животное и буренка наступил амбец.
— Так, подожди — забрезжила у меня идея — а сколько корова нынче стоит?
Я достал из сумки пачку денег, пошелестел донгами, кивая в сторону останков животного. Букмекер ободряюще хмыкнул, вытащил несколько купюр
Ну вот не могу я остаться в стороне от плачущей женщины — что-то внутри перевернулось. Нет, нимба над головой не образовалось, но какой-то моральный компас в голове начал вертеться. Туда ходи, сюда не ходи… Тем более мы-то сейчас с Огоньком по местным меркам миллионеры и помочь нам раз плюнуть.
Кивнув сам себе, я пошел назад к машине. Там Незлобин выводил китайца на прогулку под удивленными взглядами военных и попутно путанно объяснял, за что мы его так.
— Леня, я тут немного денег выдал местным товарищам — сообщил я Незлобину — там вьетнамке одной помочь надо
— Валяй, только на пиво оставь — на секунду отвлекаясь от описания наших приключений откликнулся товарищ. Попутно Огонек очень ловко перевел тему с нашего китайца на поиск пилотов.
— Да какие там пилоты — отмахнулся Гриценко — парашютов нет
— Тогда микросхемы в обломках поищите — подал голос я, убирая сумку с деньгами в машину — Только аккуратнее там, может чего оставшееся бабахнуть
— Не учи ученого, замочи копченого…
Капитан скомандовал, армейцы собрались в две команды, пошли искать обломки. А ко мне пришла целая делегация благодарных вьетнамцев во главе с бабкой. Принесли они разных даров флоры и фауны — яйца, молоко, сладкий картофель — кумару и даже кокосовые конфеты.
— Не вздумай брать от них местное бухло — сказал Незлобин, заталкивая китайца в багажник — Этот “лямой” со змеями внутри выгляд заебись, только дристать после него можно год.
— Наоборот же промывает нутро? — удивился я
— Поверь мне. Хорошей водки тут нет. Мужики хвалили вино, но я не пробовал. И тебе не советую.
Пока мы общались с местным населением, горящее пятно авиакеросина снесло течением и народ начал грузиться на паром. И не абы как, а складируя своими пожитки и мешки согласно молчаливым указаниям старого вьетнамца с потрепанной капитанской фуражкой на голове.
Похоже и нам пора было собираться. Я поручкался с зенитчиками, залез на водительское сиденье. Повернул ключ зажигания и о чудо! Машина завелась. Никаких проблем, с полоборота. Наверное, Огонек на нервах что-то перепутал просто. Или тачка нам с характером попалась.
Повинуясь командам капитана, я очень аккуратно заехал на паром. Первый раз все-таки. Внутри меня где-то шебуршился червячок сомнений, пытаясь донести что паром это большая лодка, а лодки иногда переворачиваются. Но видимо я все сделал правильно, потому что судно даже не покачнулось
Хлопнув дверцей, я попытался заплатить капитану. Тот сразу стал мотать головой:
— Онг, льен со, льен со!
— Уважуху высказывает, не берет денег с союзников — резюмировал грустный Незлобин. Со своим бывшим сослуживцем он прощался сильно дольше меня, вспоминал каких-то боевых товарищей и даже вручил все-таки упаковку пива. Чем очень обрадовал лейтенанта.
Наконец паром причухал к месту назначения. Высадка полностью повторила посадку, только в обратной последовательности. Сначала аккуратно задом съехал я, а потом с парома ломанулись пешеходные вьетнамцы.
Пока я выруливал на очередную дорогу, Незлобин уточнял по карте куда же нам ехать. Осознание того, что мы буквально в десятке километров от этого Ханоя, сильно приподняло нам настроение. Настолько, что теперь уже я стал что-то мурлыкать радостное себе под нос, обгоняя редких велосипедистов.
- А на войне, как на войне — патроны, водка, махорка в цене.
- А на войне нелегкий труд, а сам стреляй, а то убьют.
- А на войне, как на войне, подруга, вспомни обо мне.
- А на войне — неровен час, а может, мы, а может, нас.
— Что это? — Незлобин поперхнулся пивом
— Так Любэ же — произнес я и тут же осекса. Никакого Любэ еще лет двадцать тут не предполагается.
— Какой-то новый ВИА?
— Да, да — схватился я словно утопающий за соломинку — Новый ансамбль, только появился.
— И что там дальше?
— Комбат-батяня, батяня-комбат — начал вспоминать я слова -, ты сердце не прятал за спины ребят. Летят самолеты, и танки горят…
Дальше припев мы уже даже не пели, а орали вместе, распугивая попутных и встречных вьетнамцев: — Огонь, батарея! Огонь, батальон!
Уже пошли пригороды Ханоя, как внезапно в привычный хруст всякой гадости под колесами начали примешиваться какие-то чавкающие звуки. Поначалу я не придавал им значения — мало ли чего там мы намотали. Потом машину потянуло вправо и я все-таки решил остановиться на жопоразминательные процедуры.
— Ндас. Ну и что будем делать? — озадаченно протянул
