ей давалась очень тяжело, чему способствовало общее слабое здоровье и нежная конституция тела императрицы. Ну а дети у меня получались под стать папеньке: десятилетний Сашка уверенно перевалил за полрта метра ростом и обещал лет через пять вполне догнать мои два метра.
Кроме того климат в столице Александре совершенно не подходил. Зимние холодные и сырые месяцы она проводила в постоянных болезнях, что, естественно, не шло на пользу никому. Чем дальше, тем больше я задумывался о том, чтобы плюнуть на все и действительно перенести столицу куда-нибудь на юга. Но, к сожалению, пока на это не было ни средств, ни возможностей.
В конце февраля на меня вышли англичане и предложили купить технологию сталеварения по Демидовскому методу. Фактически островитяне к этому моменту уже сами успели скопировать технологию, — за десять-то лет не удивительно в общем-то — однако хотели сделать все чисто с юридической точки зрения. Уверен, владей этой технологией не наследник престола, а Вася Пупкин, заморачиваться бы они не стали бы совершенно точно. В общем, пришлось продать.
Англичане, однако, натолкнули меня на отличную идею. Раз у меня не получается резко нарастить выпуск стальных рельсов для прокладки всех запланированных для этого дела железных дорог, значит нужно попросить помочь соседа. Например, Пруссию, у которой часть металлургических производств до сих пор стояла незагруженной из-за отсутствия спроса на продукцию.
Пруссаки от такого предложения оказались просто в восторге, и уже в конце весны на базе металлургического завода в Пайце было организованно акционерное общество, пятьдесят процентов в котором принадлежало немцам, а пятьдесят нам: мне, Демидовым и еще пачке мелких акционеров согласившимся поддержать начинание финансово.
Здесь в Германии по плану к уже имеющимся домнам нужно было построить несколько Демидовских конвертеров для производства стали, а также большой прокатный стан для выкатки рельсов по стандартам, принятым в России.
По проекту совместное производство в Пайце должно было развернуться в течении двух лет и к 1830 году выдавать по 200 верст стандартного полутроапудового рельса в год. Его планировали тут же пустить на сооружение дороги Берлин-Позен-Варшава с дальнейшим продлением на встречу тянущейся ветки из Санкт-Петербурга.
Пруссаки очень впечатлились так и не случившейся войной с Австрией, так что за возможность за пару суток перекинуть по железной дороге корпус-другой к Берлину готовы были сами доплачивать. Глупо было не пользоваться ситуацией.
Общая стоимость проекта обещала встать в полтора миллиона рублей, при этом большую часть своей доли мы с Демидовым — Павлом, сыном Николая Никитича, который был к этому моменту совсем плох и отошел в мир иной в середине года — внесли технологиями, опытными людьми, и лишь малую часть — деньгами.
При всем при этом и в самой России металлургия, являвшаяся в эти времена одним из главных драйверов и одновременно показателем успешности экономики государства, развивалась просто семимильными шагами.
Если в 1800 году общая выплавка чугуна в России составляла около 10 миллионов пудов в год, то к 1820 году этот показатель за счет общего роста промышленности составил почти 14 миллионов пудов, а по итогам 1827 года вырос до 18.5 миллионов пудов. Огромный на первый взгляд рост, который, однако был в первую очередь обеспечен скорее эффектом низкой базы, чем реальными успехами на этой ниве, хотя и их тоже нельзя отрицать.
Тем не менее, для сравнения, Великобритания, выплавлявшая в 1800 году чугуна даже меньше чем Россия, за двадцать пять лет, увеличила объем производства в этой сфере в 3 раза!!! Пока мы барахтались в луже англичане улетали в космос, создавая экономический задел для дальнейшего доминирования в Европе и мире. И никакие Наполеоновские войны, природные катаклизмы и восстания в Ирландии, к сожалению, островитян в этом плане остановить не могли.
Если до 1820 года Россия экспортировала не малую часть своего металла в Англию, то после этого рубежа, поток развернулся уже в обратную сторону. Уже мы импортировали чугун — в частности отдельные конструкции для строящихся мостов, которые отечественные заводы отлить с нужной точностью оказались не способны, — путь и не в очень больших объемах.
Как уже писалось выше к середине двадцатых заводы на Урале уперлись в свой потолок по производительности и наращивать ее дальше стало в данных условиях практически невозможно. Не хватало буквально всего: сырья, логистических мощностей и особенно людей. Несмотря на относительно стабильный поток переселенцев за Урал высококлассные инженеры, которых мы растили сами и сманивали из-за рубежа, в такую глушь ехали неохотно, а местные кадры были уже вычерпаны до самого донышка.
Как бы мне не хотелось этого делать — я до последнего надеялся дотерпеть до прокладки на Донбасс железной дороги, и уже на ее основе формировать там металлургический район — пришлось начинать работы по освоению Донбасско-Криворожского металлургического района в не самых благоприятных условиях.
Что такое сложная логистика, показывал пример Луганского чугунолитейного завода, работавшего на привозной — с Урала, о стоимости доставки сырья в таком случае и думать не хотелось — руде. Пока шла война с Наполеоном, завод был востребован, лил пушки и ядра, и никто на стоимость конечной продукции особо не смотрел: военная необходимость превалировала над экономической. Когда война закончилась, оказалось, что завод работает сугубо в убыток. Последние годы он и вовсе простаивал больше, чем на половину, постепенно разрушаясь и приходя в упадок.
В любом случае освоение Донецко-Криворожского — собственно Донецка еще не существовало, а Кривой рог был маленьким в тысячу человек еврейским поселением, не претендовавшим на то, чтобы его именем называли окружающую местность — металлургического бассейна имело смысл начать с геологоразведки. Именно этим я и занялся.
Весной 1828 года на юг было отправлено сразу несколько партий, которые должны были обнаружить богатейшие залежи железных руд, наметить возможные места производств, а также прикинуть реальность прокладки железной дороги. Понятно, что мост через Днепр в тех местах мы пока не потянем, тут и прикидывать нечего, однако если ориентироваться на превращение Екатеринослава или Александровска в большие металлургические центры, куда с одной стороны будет подвозиться уголь — дров-то в степи вообще нет; их конечно можно сплавлять с верховий Днепра, но первые же прикидки давали такую стоимость металла, что сразу захотелось начать копать уголь — а с другой — железная руда, то на первое время можно было бы обойтись и без моста. В любом случае, дело обещало затянуться не на один год.
Тут — в связи с металлургией — произошел еще один забавный эпизод. Мои люди отыскали где-то под Эссеном человека по имени Альфред Крупп, который был внесен в один из списков на потенциальное переманивание в Россию. Оказалось, что будущему пушечному королю и главному металлургическому магнату Европы только-только исполнилось 16 лет. Тем не менее, потеряв за пару лет до того отца, Крупп бросил школу и полностью погрузился в управление небольшой сталепромышленной кампании с десятком наемных рабочих, оборотом в несколько тысяч рублей в год и околонулевой прибылью. При том оно находилось на правом берегу Рейна, то есть на территории вассального Франции княжества Берг, и естественно лягушатники совсем не способствовали развитию конкурентов у себя под носом. Наоборот, они предпочитали выкачивать из немецких государств ресурсы и поставлять туда продукцию высокого передела. В таких условиях шансы на то, что предприятие Круппов в итоге сможет вырасти во что-то серьезное, были, мягко говоря, не слишком высоки.
Ну и в общем, купил я Круппа со всем его заводом и работающими там людьми по сходной цене в пятнадцать тысяч рублей. Еще пару тысяч обошелся перевоз всего этого добра в Екатинослав и развёртывание там производства заново. Не то чтобы я всерьез нуждался в пока еще никак не проявившем себя мальчишке без опыта и каких-то навыков, однако мысль тут была проста. Чем больше я сманю талантливых людей из Европы, тем проще потом будет с ними конкурировать. Пусть место Круппа займет кто-нибудь другой — обязательно займет, свято место пусто не бывает — однако вероятно, раз в прошлой жизни этот кто-то конкуренцию Круппу проиграл, он все же оказался чуть хуже. Пусть промышленность в Европе поднимают те, кто похуже, а лучшие живут и работают в России. С теми же резонами в будущем на просторы необъятной были переманены так же еще никем не известные Вернер фон Сименс и Карл Цейс. А вот Тиссена сманить не получилось, он оказался выходцем из обеспеченной семьи и ехать на восток не захотел.
— Как тебе книга?
Будущий наследник и даст Бог император Александр II оторвал немного осоловевший взгляд от ровных печатных строчек.
