подлокотники кресла.
— Я хотел передать тебе следующее, королева Нантильда, — ледяным взглядом посмотрел на нее Вацлав. — И сказанное мной должно остаться между нами навсегда. Мой государь берет под защиту маленького короля Хлодвига. Он не позволит свергнуть его или убить. Также в ближайшие годы вам не стоит ждать нападения от Бургундии и Аквитании. И король бретонов тоже дал свое согласие на десятилетнее перемирие. Это то, что обещает тебе мой государь. С залетными шайками разберетесь сами, но большой войны Словения не допустит. Расти своего сына и обустраивай Нейстрию. Она должна достаться твоим внукам и правнукам. Слушай своих советников Эгу, Элигия и епископа Дезидерия. Они порядочные люди и будут верно служить своей стране.
— Что? — изумилась Нантильда. Она ожидала услышать все, что угодно, но только не это. — Но почему?
— Тебе не нужно этого знать, — твердо ответил Вацлав. — Достаточно и того, что такова воля моего государя. Не делай глупостей, королева, и встретишь смерть в собственной постели. Ты поняла меня?
— Я поняла, — коротко кивнула Нантильда, которая была не в силах оторваться от равнодушных, словно оловянные пуговицы, глаз княжеского карателя. — Я буду покорна воле его светлости.
— Я рад, что мы с тобой смогли договориться, — одобрительно кивнул Вацлав и встал с кресла. — Тогда на прощание вот тебе еще одно послание от моего государя. Это его подарок за твою понятливость. Береги своего сына, насколько тебе хватит сил и отпущенного богами времени. Сделай так, чтобы в его жизни было мало вина. Иначе оно заменит ему саму жизнь, и он умрет молодым, став худшим из королей Меровингов.
— Господи! Господи! Спасибо тебе! — после ухода этого жуткого человека Нантильда упала на колени перед распятием на стене и снова залилась слезами. Но на этот раз от радости. Неужели с ее души упал этот камень? Неужели ей теперь не нужно бесконечно интриговать и тратить все свои невеликие деньги на подкуп обнаглевших слуг? Неужели…
— Я даже этих шлюх стричь не буду! — лихорадочно шептала она, глядя на своего бога, сурово взиравшего на нее с креста. — И подарки у них не заберу. Замуж их выдам даже! Пусть благословляют мою доброту! Я богато одарю церкви! Спасибо тебе, милосердный господи! Ты послал свое знамение, и я с благодарностью приму твою волю.
Она постояла так еще немного, а потом на ее лице появилась глубокая задумчивость.
— Он знает судьбу моего сына? Он приехал от короля бретонов, уже договорившись с ним о перемирии? Так ведь король был еще жив! Милосердный господи! Кого ты послал мне в помощь? Неужто само исчадие ада? Так я и на это согласна! Только сохрани моего Хлодвига, молю тебя!
Май 639 года. г. Банбхор. (в настоящее время — развалины в 65 км восточнее Карачи. Провинция Синд, Пакистан).
Неимоверная мешанина из островов, заросших мангровыми деревьями закрывала от моря устье реки Гаро, где и стоял Банбхор, прибежище пиратов-бавари. Хоть в городе была цветущая торговля, грабежом местные князья тоже не брезговали, выбирая своей целью все больше арабов и персов. Проводник, купленный Надиром с потрохами еще год назад, вел их аккуратно, так, чтобы выходящие из гавани корабли не смогли предупредить о вторжении. Корабли эти брали на абордаж, а их пассажиров бросали в море с перерезанным горлом. Эмир велел не обременять войско пленными. Пока было не до них. Так они и дошли до устья реки, зайти в которую можно было, только поймав приливную волну. Собственно, именно для этого Надир и нанял этого мужичка, предусмотрительно поселив его семью на Сокотре, под надзором жены Алии и ее брата. И жизнь ему после взятия Дебала он тоже сохранил именно для этого. Весьма сытую жизнь! Загорелый до черноты лоцман привел их к городу на рассвете так, что даже стража, увидевшая десятки чужеземных кораблей, едва успела объявить тревогу.
— Ворота ломай! — ревел Надир, потрясая обнаженным мечом. — Убивать только воинов! Тех, кто сдается, не трогать! Кто начнет горожан резать, я тому сам кишки выпущу! Это мой город, понятно⁈ Вперед, во имя Аллаха!
Острый конец подведенного тарана разбил ворота в щепки в течение часа. Одуревшие от ужаса, не ожидавшие нападения власти организовать оборону так и не успели. А когда в город полетели какие-то странные шары, которые разлетались огненными брызгами при падении, воля горожан была сломлена. Вся осада и штурм заняли время от рассвета до заката…
— А тут вполне неплохо, мой дорогой зять! — Азиз ибн Райхан шел по новым владениям своего родственника и в очередной раз благословлял Аллаха. Его дочь родила сына Халида и жила в богатстве и почете. Его сыновьям обещаны высокие посты в новой провинции. Он сам стал самым сильным и уважаемым из шейхов Йемена. Так зачем желать большего, когда Аллах и так засыпал его семью своими благодеяниями!
— Это только начало, уважаемый тесть, — пообещал Надир. — Мы закрепимся здесь, а потом пойдем на север. Там стоит Татта, богатейший город на берегу Инда. Если мы возьмем его, то все низовья этой реки и все побережье на две сотни миль наше. Тут даже воздух никто не испортит без моего позволения. И мы принесем сюда свет истинной веры.
— Иншалла! — провел по бороде Азиз. — Пусть Аллах услышит наши молитвы.
Город был почти цел. Воинов здесь было около тысячи, и это совсем немало для городского гарнизона. Половина из них погибла, а вторая половина стояла на коленях, ожидая решения своей участи. Горожане и вовсе сидели по домам, куда их загнали незнакомого вида свирепые воины, и молились своим богам.
Каменных зданий тут было немного. Дворец местного князя и храмы богов, которые не вызывали у мусульман ничего, кроме отвращения. Воины потащили на улицы многорукие статуи и с остервенением разбили их на куски. Статуи Будды пока что остались целы, так как никто не понимал, что это за человек такой, и почему он так загадочно улыбается. Впрочем, буддизм в последние годы пришел здесь в упадок. Новый царь был брахманом и буддизм не жаловал.
— Страна большая и густонаселенная, Надир, — сказал тесть после того, как все уже успокоилось, а семья местного князя была вырезана под корень, кроме одной из дочерей. Ее Надир приберег для себя. Они с тестем расположились в его новом дворце,
