После того, как самолеты скрылись из глаз, наш пилот крикнул, - Садимся! - и наш аппарат быстро пошел вниз. Когда мы снижались, краем глаза я успел заметить, что на стартовую позицию выдвигают следующую тройку самолетов. Да, у немцев будет веселая ночь! Пока мы летели от Ростова до Симферополя, я успел узнать от майора Санаева, какой погром люфтваффе эта авиагруппа учинила в ночь с четвертого на пятое января. Потом им мешал работать шторм, а вот сегодня у немцев, похоже, будет еще один ночной "праздник".
Вертолет ударился о палубу всеми черырьмя колесами, спружинил, и вот, свист двигателей над головой стих. Распахнулась дверь, и в ее проеме, в лучах прожекторов, показался... золотопогонник, будто шагнувший сюда из времен до семнадцатого года. Хорошо майор Санаев заранее провел со мной инструктаж по тем порядкам, какие царят у потомков. Оказалось, что через год товарищ Сталин снова введет в армии и флоте погоны в знак единства прошлой и будущей истории, и окончательного завершения Гражданской войны. А у моряков погоны на парадной форме как раз золотого цвета. Я напряг свою память, две маленькие звездочки при одном просвете - лейтенант. А нарядился этот мальчик как раз для нас, уже один раз бывших для него историей. Откозыряв ему в ответ, я наконец ступил на палубу корабля своего имени. Обернувшись, я увидел, как лейтенант так же старательно козыряет Берии. Мда! Это что же должно было произойти в будущем, чтоб БЕРИЯ вызывал у молодых командиров чуть ли не щенячий восторг? А вот Лаврентию Павловичу такая встреча понравилась, стекла пенсне сверкнули вполне одобрительно.
Я стоял на палубе этого прекрасного корабля, и ком стоял у меня в горле. Значит, я не зря прожил свою жизнь, если моим именем через столько лет назовут авианосец. Не зря мы отрывали от людей их последние копейки и рубли, строили новые и ремонтировали старые корабли. И вот на том самом Севере, где я впервые вышел в море, еще совсем мальчишкой, теперь несет службу корабль моего имени!
Встретивший нас вслед за вахтенным, старший помощник командира корабля проводил нас наверх, в главный командный пункт. Оттуда, с высоты пятиэтажного дома, весь корабль был как на ладони. Он был прекрасен и грозен. Снова у меня замерло дыхание...
Контр-адмирал Ларионов оказался невысоким, чуть плотноватым мужчиной, с редеющими зачесанными набок волосами. Портрет добавляли быстрые точные движения крупных рук, и прищуренный оценивающий взгляд серых глаз. Была в нем какая-то особенная грация хищника, бойца, вожака.
Товарищи, я служу на флоте всю свою жизнь, дослужился до адмирала и Наркома военно-морского флота. Так вот, эта работа требует способности мало-мальски разбираться в людях. Я вам скажу, что увидев контр-адмирала Ларионова, я не удивился, что с первых же минут своего пребывания в нашем времени, он, убежденный в ценности нашего советского государства и правильности курса товарища Сталина, начал наносить немцам удары сокрушающей силы. Это же можно сказать и о других командирах и бойцах соединения из будущего, которые своим участием помогли сломать хребет фашистской гадине, и перенести войну в ее логово, в Германии.
Все они, моряки, летчики, морские пехотинцы, разведчики-осназовцы, танкисты, артиллеристы, очень скоро стали настоящим ужасом для немецко-фашистских захватчиков. Ну а мы, командование Красной Армии и Рабоче-крестьянского Флота, со своей стороны делали все, чтобы и остальные советские бойцы были для врага так же страшны, как наши потомки. Разрабатывалось и принималось на вооружение новое оружие, совершенствовались уставы и боевые наставления. В минуты затишья войска проходили боевую учебу.
Но все это будет потом, а пока мы стояли в главном командном пункте авианосце моего имени, и у меня зрела уверенность, что если в прошлом наших потомков мы победили фашизм без их помощи, то теперь наша победа должна придти быстрее и с меньшими для нас потерями. Сколько жизней наших людей сберегли с их помощь - трудно даже сосчитать.
- Товарищи, этой ночью нам много предстоит сделать, но сперва... - контр-адмирал Ларионов сделал паузу, - Но сперва, товарищ Берия, и товарищ Кузнецов, должен поставить вас в известность о том, что полчаса назад со мной на связь выходил товарищ Сталин. Верховный Главнокомандующий интересовался обстановкой, и просил как только вы прибудете немедленно с ним связаться, - контр-адмирал Ларионов, снял трубку большого красного телефона, - Здравия желаю, товарищ Сталин. Так точно, товарищи Кузнецов и Берия прибыли. Спасибо, товарищ Сталин, справимся. Вы прислали нам на помощь самую тяжелую артиллерию, - потом протянул трубку Берии, - Вас!
- Лаврентий, - донесся до Берии знакомый голос вождя, находящегося за две тысячи километров, - этот Октябрьский совершенно вывел меня из терпения своей пассивностью. Он не выполнил прямой приказ Ставки вывести флот в море и подвергнуть обстрелу Ялту. Ссылается на плохую погоду и возможность налета нэмецкой авиации. То, в какую дыру товарищ Ларионов и его авиагруппа засунули нэмецкую авиацию знают все, кроме товарища Октябрьского. А вот теперь ты скажи мне, как там с погодой?
Берия вздохнул, и ответил - Самолеты с авианосца летают, товарищ Сталин, уже где-то в течении часа, значит, товарищи потомки считают эту погоду вполне приемлемой для боевых действий.
В воздухе повисла пауза, - Товарищ Берия, передайте трубку товарищу Кузнецову!
Всем абсолютно было понятно, что идут последние минуты, когда адмирала Октябрьского называют еще товарищ, а не гражданин. Отчего все испытывали определенную неловкость, даже Берия. С таким вот тяжелым чувством трубку взял и я, непосредственный начальник проштрафившегося адмирала, - Слушаю вас, товарищ Сталин...
- Это я вас слушаю, товарищ Кузнецов, - ответил Сталин, и четко, с нажимом выговаривая каждое слово, спросил, - Так как, можно в такую погоду воевать на море, или нет? Да, или нет, товарищ Кузнецов?
- Так точно, товарищ Сталин, можно! - словно бросаясь в ледяную воду, ответил я. Ведь эта непонятная пассивность Октябрьского каждую минуту уносит жизни наших бойцов и командиров...
- Хорошо, товарищ Кузнецов, - ответил Сталин, - и довольно об этом. Передайте трубку товарищу Берии. - вообще этот аппарат из будущего говорит достаточно громко, чтобы мы все слышали что говорит товарищ Сталин. - Товарищ Берия, арестуйте бывшего командующего флота Октябрьского за неоправданную пассивность в боевой обстановке. Выясните, эта пассивность вызвана его личными качествами, или... - в воздухе повисла тяжелое молчание, - Если вы не уверены в сотрудниках Севастопольского управления НКВД, то попросите людей у полковника Бережного. У них очень хорошо получилось с Козловым. Дураки и предатели в нашем командовании хуже врага, потому что они бьют нашей Красной Армии в спину. Товарищ Кузнецов!
