Она ловко проскользнула меж мной и Ушаковым, откинула в сторону двух, не ожидавших от арестованной такой прыти молодцов в кургузых кафтанах, выскочила за дверь и через секунду уже мчалась по улице.
— Ну девка! — восхитился генерал-аншеф и заорал на застывших как соляные столбы канцеляристов: — Чаво рты пораззявили? А ну, марш за бабой!
Те ринулись скопом, сбившись у дверей в кучу, застряли и наконец, преодолев заминку, погнались за Машей. Я вопросительно уставился на Ушакова. Тот правильно истолковал мои намерения:
— Догоняй, ежели хочется, граф. А я тебя тут подожду.
Мы с канцеляристами добежали до конца переулка, огляделись. Марьи и след простыл.
— Твою мать! — выругался я.
Пришлось разделиться. Я помчался направо, люди Ушакова — в другую сторону.
Как назло, навстречу повалили прохожие: мужики-артельщики в драных кафтанах и лаптях, баба с ведрами (кажется, с полными), две девицы, постреливающие глазами, пьяненький капрал, какие-то торговки. Еще с десяток шагов и… я оказался в центре настоящего вавилонского столпотворения. Казалось, половина Петербурга решила собраться именно сегодня и сейчас, и обязательно в этом месте.
Я и так бежал больше по наитию, а тут совсем растерялся. В груди похолодело. Второй возможности поговорить с разбойницей не будет. Теперь она в ловушку не попадется, ученая.
Кто-то дернул меня за рукав. Я повернулся и увидел пацаненка лет шести. Он улыбнулся щербатым ртом:
— Дай монетку, дяденька, я тебе что-то скажу.
Я удивился его наглости, но кошель все же развязал и положил на крохотную ладошку медный пятак:
— Вот тебе монетка. Говори, чего хотел.
— Ты ведь немец, да? Как его… фон Гофен?
Надо же, городская малышня, получается, знает меня в лицо. И это в век, лишенный телевизоров, Интернета и прочих медийных средств, способствующих дутой популярности отечественных и зарубежных «звезд».
— Мне тетечка просила передать, чтобы ты ее не искал. Она к тебе сама придет сегодня вечером. Где ты живешь, ей ведомо. Жди. Токмо никому про то не сказывай.
Пробарабанив это, словно стишок на детском утреннике, пацаненок попытался скрыться, но я поймал его за руку:
— Погоди. Что за тетечка?
Малыш хлюпнул носом, моргнул и деловито произнес:
— Ладная тетечка, краля распрекрасная.
— Так ты ее знаешь?
— He-а. Токмо надысь стрельнулся.
— Надысь — это когда?
— Дык это… Недавно совсем. Она ко мне подошла, на вас указала, просила подойти. Ой, дяденька, не ругайся. Она просила тебе еще передать, а я позабыл.
— Молодец, что вспомнил.
Пацаненок посмотрел на меня с усмешкой:
— А ты еще мне денежку дай за труды.
— Держи. — Я расстался с еще одним пятаком.
Дите спрятало монетку и важно заявило:
— Она еще сказала, что ее Машей зовут. Вы поймете.
Я кивнул:
— Спасибо. Теперь я действительно все понял.
Пожалуй, этот вариант будет не хуже. Надо только своих подготовить. Не каждой супруге понравится вечерний визит к мужу таинственной незнакомки. Мне с Настей повезло, она понятливая, но злоупотреблять ее доверием не стоит.
Я вернулся на конспиративную «квартеру», где меня поджидали Ушаков и другие канцеляристы, которым, как и следовало полагать, не повезло с поисками.
— Не нашел?
— Удрала, Андрей Иванович.
Памятуя о Машиной просьбе, я не стал вдаваться в подробности. Сбежала и сбежала, хоть за ней и целый генерал гнался.
По видимости, некоторое время я буду играть в эту игру без прикрытия за спиной, но тут уж ничего не попишешь. Если Ушаков устроит засаду у меня дома, беглянка почти наверняка почувствует ее и больше не придет.
— Вот… — Ушаков разозлился и употребил слово, отнесенное в мои времена к ненормативной лексике. Потом добавил: — Все труды насмарку! Больше она не клюнет.
— На дуру она не похожа, — согласился я.
— Я, конечно, отдам распоряжения по всем заставам, чтобы девку эту споймали, токмо в успехе сомневаюсь. Не по зубам она людишкам нашим будет, — сокрушенно произнес Ушаков.
Тему моего предстоящего абшида генерал-аншеф за время нашего общения так и не затронул. То ли не считал нужным, то ли понимал бесполезность этого занятия. Ему и самому приходилось испытывать и взлеты, и падения. Его участие никоим образом не смогло бы вывести меня из затяжного штопора.
Он приказал доставить меня домой.
Там уже был Карл. Его временно держали в другом месте и привезли немногим раньше моего возвращения.
От него я узнал детали недавней операции. Больше всего кузена бесили распущенные с моей и Ушакова подачи сплетни, что кавалер Карл фон Браун в скором времени сочетается браком с девицей Л. (мы долго выбирали подходящую кандидатуру на роль «невесты»). Я верил, что, как только слухи о грядущем бракосочетании дойдут до ушей Марьи, она обязательно сорвется с места и помчится к своему любимому. Тогда, в Польше, после того как она со своим «дядей» спасла нас от рук староверов, мне стало ясно, что девушка втрескалась в Карла по уши, да и как не влюбиться в такого молодца? И не зря просила она моего кузена обождать.
Вспомнился тот странный разговор.
Мы отдыхали у ручья. Позади была изнурительная скачка, яростная схватка с поляками, побег из деревни староверов, где нас приговорили к сожжению.
Я взглянул на девушку. Она загадочно улыбалась, думая о чем-то своем.
— Чем отблагодарить тебя, Диана-охотница?
— Меня благодарить не надо. Вы дядюшку моего от верной смерти спасли да за честь мою девичью вступились. Таперича мы квиты. Что мне надо, сама возьму, — с упрямством произнесла она.
— Что же тебе надо?
— А вот его и надо. — Девушка кивнула в сторону Карла.
— В смысле? — не сразу сообразил я.
— В мужья его взять хочу. Уж больно пригожий да ладный.
Я невольно открыл рот, гренадеры захохотали. Кузен от смущения закашлялся, девушка подсела рядом и заколотила маленькими кулачками по его спине.
— Мадемуазель, я, конечно, польщен неожиданным вниманием к моей скромной персоне, но… — заговорил Карл, справившись с кашлем.
Разбойница прервала его речь, приложив шаловливый пальчик к губам кузена:
— Не продолжай, милый. Не говори ничего, я все понимаю. Думаешь, не пара я тебе. Не ровня и ровней быть не могу. — Она горько усмехнулась. — Это я в таком виде тебе не нужна, но ты обожди чуток. Все еще переменится.
Карл озадаченно потер подбородок:
— Я готов ждать годами, но чего или кого?
— Меня. — Разбойница загадочно улыбнулась. — Ты только потерпи. Ей-ей… недолго тебе ходить невенчанным осталось.
