А те, кто стал причиной этого побоища, спокойно удалялись на юго-запад, считая свою задачу выполненной в полном объеме.
3 февраля 1942 года, Вечер, Крым, Кача, Учебный центр отдельной механизированной бригады ОСНАЗ РГК. Гвардии майор Тамбовцев Александр Васильевич. Завтра ровно месяц, как мы тут воюем. История миновала развилку, и на всех парах понеслась по новому пути. Но прошел всего месяц, а уже сейчас военная судьба разнесла многих из нас в разные стороны. Собрал механизированную бригаду из армейцев, морпехов, местных бойцов, и ушел громить вермахт Вячеслав Николаевич Бережной, полковник российской и генерал-лейтенант Красной армии. Как докладывает радиоразведка, теперь его имя стало для немцев синонимом больших неприятностей.
Вчера Абвер таки выяснил, что бригаду Бережного перебросили на Западный фронт к Жукову. Теперь уже второй день, как бедные фрицы подняли такой вой, будто их с официальным визитом посетил сам сатана. Группа армий "Центр" требует подкреплений, боеприпасов, резервов, и черт его знает чего, как будто там и так не скопилось больше половины всех сил вермахта на Восточном фронте. Всего-то месяц человек резвится во всю широту славянской души, а уже такая репутация. Не знаю, если бы ему дали развернуться ТАМ, то чем бы это все могло кончиться?
Тогда же, двенадцатого января, вместе с Лаврентием Павловичем улетели в Москву мои коллеги, бойцы невидимого фронта из СВР. Их ждет работа в центральном аппарате нашего наркомата, скорее всего, на американском направлении. Наша прекрасная Нина Викторовна теперь уже не полковник, а комиссар госбезопасности третьего ранга Антонова.
Мой ученик, подполковник СВР РФ Николай Викторович Ильин, теперь старший майор ГУГБ НКВД. Виктор Сергеевич Ларионов, контр-адмирал ВМФ РФ и вице-адмирал РККФ, назначен командующим Черноморским флотом вместо уже почти покойного Октябрьского. Почти покойным я его назвал, потому что в СССР в военное время с такими обвинениями долго не живут. И если при "почти покойном" наш Черноморский флот не доставлял неприятных минут немецкому командованию, то уже за месяц при участии товарища Ларионова, он стал фактором, равносильным целому фронту. Почти шестьсот километров побережья от Херсона, до болгарской границы стали для Адольфа Алоизыча одним незаживающим геморроем. Их Верховное командование пытается натянуть одно общеизвестное резиновое изделие N 2 на глобус, прикрывая и Черноморское побережье, и новообразованную линию фронта по Днепру...
А тут еще вопли от маршала Клюге - "Ахтунг, Бережной". А если вспомнить тот фортель, который "братушки" выкинули в нашей истории, то я знаю, где лежит хитрый лаз в гитлеровский курятник.
Почему я об этом вспомнил? Как раз вчера у нас был первый выпуск. Курс обучения был сокращенный, ввиду срочности задания и немалого боевого опыта курсантов.
Готовили мы отдельный механизированный полк морской пехоты. Собранный из лучших представителей частей, участвовавших в Керченской операции, и зарезервированных для несостоявшегося Судакского десанта, он представлял собой небольшое мобильное, но очень мощное конно-механизированное соединение. Механизированную основу полка составляли 64 танка БТ-7М, того самого с дизелем В-2, как у Т-34. На севастопольском морзаводе, эти танки были превращены местными умельцами в некие эрзац БМП. А может, и не эрзац, поскольку в наше время внутри БМП в боевых условиях ездят только самоубийцы.
Короче, так. С каждой стороны танка на надгусеничные полки приварили по шесть решетчатых сидений разделенных поручнями. Спереди, с каждой стороны добавили по фиксатору для перевозки одного трофейного пулемета МГ-34 в походном положении. Во время длительных маршей боец может зафиксировать себя между поручнями привязным ремнем. Все дальнейшее зависит от погоды, скорости движения, и того обмундирования, в которое одеты бойцы. И от самих бойцов, конечно.
Ведь мало оттюнинговать танки и вооружить людей нужным количеством автоматического стрелкового оружия. Нужно еще и обучить их правильному взаимодействию в бою, отработать все задачи в ходе десантирования, на марше, в атаке, и в обороне. Учить их не бояться ни бога, ни черта не надо, эти люди и так забыли, что такое страх. Надо научить их снова и снова побеждать, и возвращаться живыми после выполнения задания. Пусть в доме врага плачут над похоронками их матери, пусть их жены седеют раньше времени, а дети забывают, кто такой был папа. Пусть. Мы их сюда не звали. Хороших парней мы выучили. Молодых, гордых, злых. И хоть я сам не обучал ни тактике, ни десантированию с танков на ходу, ни рукомашеству-дрыгоножеству, ни быстрой стрельбе в сложных положениях. Не бегал я с бойцами и многокилометровые марафоны по пересеченной местности в полном боевом снаряжении. Слишком стар я для этого.
Я обеспечивал учебный процесс, цельный и неразрывный, когда жизнь в учебном центре не затихала ни на минуту, ни днем, ни ночью. График занятий в подразделениях сдвигался по скользящей схеме на три часа каждые сутки. Это из-того, что при восьмичасовом сне и двух часах на прием пищи, занимались бойца по семнадцать часов подряд, на износ. Гоняли не только пехоту, гоняли и танкистов, превращая танк и дюжину пехотинцев в боевую слаженную единицу. Эти бойцы не допустят, чтобы под гусеницу ИХ танка бросили гранату, или бутылку с бензином на моторную решетку. Их глаза вовремя обнаружат притаившуюся в кустах "колотушку" или зенитку, и прижмут ее расчет к земле пулеметным огнем. Танк же не только быстро доставит бойцов к месту боя, но и поддержит их огнем своего орудия, уничтожая группы противника и огневые точки.
Вот этому, и много чему еще, что нужно во время операций во вражеском тылу, наших курсантов учили сержанты-контрактники морской пехоты и спецназовцы ГРУ из XXI века. Хорошо учили, на совесть, применяя принцип: "повторение-мать учения". За общее злобство, требовательность, и тяжесть тренировок, инструктора получили почтительно-неприязненное прозвище "унтера" и "шкуры". Некоторые из курсантов, возрастом постарше, утверждали, что царские унтера, по сравнению с "этими" были самыми настоящими белыми и пушистыми толстовцами-вегетарианцами.
Ничего, после первого же настоящего боя, когда тело само начнет помогать им выжить, и не только выжить, но еще и победить, они придут и поклонятся этим самым "унтерам" в ножки. За науку и за суворовское: "тяжело в учении - легко в бою". Они выживут, потому что новый командующий не бросит их неизвестно куда, и неизвестно зачем. Они выживут, потому что в каждой операции на них будет работать разведка, артиллерия и авиация объединенная общим командованиям. Выживут, и снова придут сюда, потому что от Севастополя до Качи совсем близко. Кто из них сам станет "шкурой", и будет учить новичков нелегкому боевому мастерству. Я надеюсь, что мы обучили наших воинов самому главному - тому куражу, который позволяет навязать противнику свою волю, заставить его делать не то что надо ему, а то что надо нам. Это и есть самое настоящие умение побеждать.
