Разговор начался с обмена любезностями. Алферов поблагодарил меня за рекомендацию широко использовать для управления ЭВМ. Процессы, действительно, оказались очень быстрыми, рабочий цикл во многих фазах длился буквально секунды. Попутно рассказал, что теория гетероперехода за прошедший год рванулась вперед буквально скачком, и сулит невероятные, фантастические перспективы. В общем, "все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо как никогда". За исключением пустячка.
А именно, инженеры с технологами попросту не успевали за полетом мысли ученых. Причем это еще очень мягкий термин происходящему. Правильнее происходящее называть бардаком по всем направлениям работы. К примеру, пару "Днепров" пришлось срочно заменить на дорогущие PDP-7*, все реально существующие в природе отечественные ЭВМ попросту не справлялась с управлением процессами. Моя надежда на БЭСМ-6 не оправдалась, Алферову этого монстра пообещали — но только в следующей пятилетке. Да еще предупредили чуть ли не в грубой форме, что адаптировать это чудо под нужды производства придется исключительно собственными силами.
Между тем процесс эпитаксии требовал не просто директивного управления. Вынь и полож реакцию в соответствии с моделью и данными, поступавшими с установки, а там есть такие прелести как торсионные весы, сверхточные термометры, показатели расхода компонентов, давление… Кстати, все это тоже пришлось закупать в разных странах за золото, ничего годного советская индустрия не могла предложить в принципе. Апофеозом стали несовместимые форматы данных, для приведения которых к одному номиналу пришлось разрабатывать отдельные схемы и алгоритмы.
\*PDP-7 — миникомпьютер Digital Equipment Corporation, в серии с 1965 года по цене 72 тысячи долларов. В рекламной брошюре 1964 года обещали 570 000 word trasferts per second, что примерно в 50 раз быстрее ЭВМ "Днепр".\
Да что там электроника, все было плохо даже с обычной механикой. Вроде не сильно сложный цикл: засунуть подложку-вафлю в предварительную камеру, откачать до форвакуума, переместить манипулятором в основную камеру. Там восстановить высокий вакуум полчаса-час… Оказалось, что жидкая смазка в советских подшипниках насосов попросту горит и взрывается при контакте с неизбежным остаткам хлора и фтора. Зрелище быстрого разноса вращающегося на огромной скорости ротора не для слабонервных, тут приходится думать не о стоимости последующего ремонта, а о жизнях сотрудников. Пришлось опять идти на поклон к "проклятым капиталистам", за импортом насосов, у которых подшипники на твердой смазке на основе диосульфида молибдена. Причем последние не много, ни мало, а по десять тысяч баксов за штуку. Или по десять килограмм золота в нынешнем масштабе цен.
Умельцы есть и в родном отечестве. Какой-то советской НИИ клятвенно обещал сделать магнитный подвес с безмасляным стартом… Но только в конце следующей пятилетки. А результат нужен "вчера". Тем более на советские подшипники надеяться не стоит, для применения в полупроводниковой индустрии их нужно изготавливать в разы точнее, чем для баллистических ракет. Что, понятное дело, в милитаристическом СССР за гранью добра и зла.
\Насосы на магнитном подвесе были сделаны только в 80-х годах реальной истории, например серия ТМН-10000 и подобные, более 25 тысяч оборотов в минут. Но старт все равно был "масляный", т. е. работать они могли далеко не везде.\
В общем, Жоресу Ивановичу нужна была пара лет спокойной работы для выстраивания бизнес-процессов. Но большие начальники, видя уходящие заграницу колоссальные суммы, давили на коммунистическую сознательность как толпа пионеров пубертатного возраста на двери женской раздевалки в школьном спортзале. И тут срабатывал капкан моего послезнания — красиво выглядящий в отчете промежуточный результат в нем предусмотрен попросту не был. Да и Алферов с образцами на руках хотел получить не иначе как "великий прорыв", сильно опасаясь "расконсервации" неизвестных конкурентов, или чего-нибудь еще похуже.
Наконец, когда добрались до сути, я задал основной волнующий меня вопрос:
— А где еще в технике применяются технологии на основе арсенида галлия?
— Любые полупроводники. — Безапелляционно огорошил меня ученый. Но быстро поправился: — Скорее всего, можно поискать в радарах… Еще бывают светодиоды и фотоприемники. Пожалуй, так чтоб серийно, это все. Раньше арсенид шел на подложки интегральных схем, но кремний оказался дешевле.
— Светодиоды есть, но они уже широко используются в СССР. - заметил я, и про себя добавил: "еще год назад специально изучал вопрос".
— Разумеется, но применяют очень редко, — аккуратно поправил меня Жорес Иванович. — Уж очень они дорогие, да и тусклые, что с ними делать по большому счету?
Вот тебе и социализм! В разрезе цены рассматривать новинки электроники мне даже в голову не приходило. Точно знаю, что в будущем цветные "стекляшки" стоят "по рублю пучек", разве что особо яркие подешевели лишь недавно, когда их начали использовать для бытового освещения*.
\*Интересно, что Ник Холоньяк (изобретатель современных светодиодов) предсказал замещение ламп накаливания светодиодами еще в 1963-м году, в интервью журналу Reader's Digest.\
— Это почем? — небрежно поинтересовался я.
— Сложно сказать, в СССР их попросту не делают вообще… — Алферов малость замялся. — Сам видел в зарубежных журналах по $260.
— Сколько?!
На несколько секунд я лишился дара речи. Четверть штуки! Для 21-го века очень приличные деньги, как раз цена средненького смартфона. В 1966 года это… Черт, да подержанный каддилак столько стоит!
— А можно с этого места помедленнее? — я отбросил маску равнодушия. — На все светодиоды такой дикий прайс, или некоторые цвета дешевле?
На противоположном конце ВЧ провода повисла пауза. Похоже, опять я что-то ляпнул "не то".
— А какие есть? — наконец спросил Алферов странным голосом.
— Точно можно найти красный, желтый и зеленый. — я вспомнил давно разобранный парктроник RAVчика. И добавил уже в расчете на магнитолу: — Наверно, при необходимости достанем белый или голубой.
— А можно как-то получить хотя бы зеленый и желтый? — Не, я точно делаю что-то не то. Слова-то нормальные приходят по проводу из Ленинграда, вот только нет сомнений, скажи "да", и ученый сорвется в Москву бегом, отбросив все дела на… Далеко в сторону.
— Думаю, это возможно. Мне нужно подумать до завтра. — Хоть цену себе малость набью, что ли. — Давайте, перезвоню около полудня?
— Хорошо! — Кажется, прямо мне в руку передается отчаянная дрожь радости предвкушения и одновременно страх недоверия. — Я… Мы все будем ждать с нетерпением!
