— А что же?
— То, уважаемый сеньор Снейк, что фантастическая история о бегстве на воздушном шаре оказывается не такой уж фантастической!
Тут, признаюсь, хитроумному иезуиту в самом деле удалось меня удивить.
— Это как? — поинтересовался я, непроизвольно вспомнив дона Румату Эсторского, похитившего Арату Горбатого посредством вертолета. Вертолет — воздушный шар, какая разница?
— Дело в том, что генерал Бонапарт с весны этого года командует отрядом военных аэростьеров, расквартированных в городке Шале-Медон, — это в нескольких лье к югу от Парижа. И, следовательно, имеет отношение к полетам по воздуху…
— Отрядом КОГО?..
— Аэростьеры. Так во Франции называют людей, что поднимаются в небо на монгольфьерах. Во французской армии создан отряд таких шаров для применения в военных целях. Успел себя показать в битве при Флерюсе…
— Спасибо, я понял!.. — вот это действительно странная новость! Бонапарт — и воздухоплавание? Они же близко не лежали никогда! Что за шутки истории? Или и это осталось отмеченным только в специальных монографиях, а в серии ЖЗЛ не сочтено достойным упоминания? Вот такая вот работа у разведчиков-аналитиков всех времен и всех народов: тебе что-то приносят и просят определить, совместимо ли оно с действительностью, а ты смотришь и, как говорится, «рукою чешешь лоб», не зная, что сказать. Молоко надо давать за нашу работу! — Но что Бонапарт?
— Он командует этим отрядом с весны, как я уже сказал. И хотя он, конечно, никого не похищал на аэростате, но основания для подобных слухов имеются.
— А ваши сведения — насколько точны?
— Достаточно, сеньор Снейк! У моих корреспондентов есть хорошая связь с Кобленцем. А военная разведка роялистов очень внимательно следит за фигурами республиканских генералов. То, что я вам рассказал, как раз исходит из этого источника…
— Что ж, ваше преподобие, вы нам сильно помогли этими новостями, спасибо вам большое!
— Не мне, но Господу нашему!..
— Да-да, конечно же: к вящей славе его! А сейчас, простите, мне надо подумать!..
— Понимаю! Позвольте откланяться, сын мой!..
— И вам не кашлять, святой отец…
И пока сделавший свое дело иезуит выходит на улицу, я, глядя ему в спину, пытаюсь сообразить: это наше появление здесь уже дало такие последствия или же дело в чем-то другом? А самое главное: стоит ли эти мои соображения доводить до группы Котозавра (или хоть до кого-нибудь) — или пока преждевременно?
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Бонапарт в мае
«Я попаданец в панцире железном,
Я весело фланирую в аду.
И проходя над огненною бездной,
Я чипсы пивом запиваю на ходу…»
Все тот же неизвестный «NB». Из неопубликованного.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Жерминаль. Пролог
«Эпистолярный роман — разновидность романа, представляющая собой цикл писем одного или нескольких героев этого романа.
Жанр был очень популярным в литературе XVIII века».
Из Википедии
1
…!!!!!
…!!!! ..!!! ..!! ..!
… твою!!.. Через …!
С…! Прямо в …! И вдобавок — …!
ВЕДЬ НЕ ХОТЕЛ ЖЕ!
Не хотел!
Ну — НЕ ХОТЕЛ!!
Как оно вышло?!..
А хрен поймешь!..
Слово за слово, чем-то по столу — и нате вам пожалуйста!..
Я даже сообразить ничего не успел. Затмение какое-то нашло. Весеннее обострение, не иначе… Причем — поголовное. «Все побежали — и я побежал!» © Нет, массовый психоз однозначно штука заразная…
И вот — результат!
— …так, все здесь? Монжа не вижу… А вон вы где… Значит, все в сборе. Тогда поехали… Господа! Очередное заседание Исполнительного комитета Совета Парижской коммуны объявляю открытым!
2
«Париж, 5 июня 1795 года (30 прериаля III года Республики).
Милостивый Государь и благодетель мой, Николай Иванович!
Пребывая в отдаленном от Отечества нашего краю, отлученный от всех ближних сердцу моему, воспользуясь представившейся вдруг оказией, спешу тотчас же обратиться к Вам с изъявлениями любви и преданности, в душе моей сохраняемых неизбывно!
Ежедневно поминаю имя Ваше в теплых молитвах моих, возносимых Отцу нашему Небесному с пожеланиями Вам, благодетель мой, многого здоровья и многих лет жизни за то, что смог я, благодаря воспомоществованию любезному Вашему, продолжать в Париже образование мое в искусствах, столь милых нам обоим. Ныне же положение мое упрочилось до такой степени, что о нужде и не помышляю уж боле и токмо на постижение мастерства художественного направляю все усилия мои. О чем Вам с ликованием доношу. И скоро уже, скоро грядет то мгновение, когда я в состоянии буду иметь возможность лично отплатить Вам за благодеяния Ваши демонстрацией результатов обучения моего, любезнейший Николай Иванович!
Но то после! Ибо дела мои есть суть предметы личные и в подробностях могут быть рассказаны и позже, не утеряв интереса своего. Ныне же желаю я поведать Вам, друг мой и попечитель, о новостях, что ждать не горазды ни часу лишнего. А именно о великих переменах, сделавшихся во Французском государстве этою весною по календарю республиканцев 1 числа месяца прериаля (а по нашему христианскому исчислению 7 мая) сего 1795 года.[4] Событиям сим я пребыл, волею обстоятельств, которые Вам донесу позднее, почти полный за малым происходившего зритель…»
3
Из архива Музея истории Французской революции, Париж:
«Волнения в рабочих секциях продолжаются. В секции Гравилье активные граждане митинговали двое суток непрерывно.
10 жерминаля в 10 секциях на перевыборах комитетов представители санкюлотов победили, переизбрав комиссаров в полном составе. Обстановка обостряется.
11 жерминаля депутация секции Кен-Венз явилась в Конвент с требованиями. Состав требований:
— заклеймить позором переворот 9 термидора;
— указать на плачевные последствия отмены максимума;
— учредить в Париже выборный муниципалитет;
— восстановить народные общества;
— ввести в действие конституцию.
12 жерминаля в секциях Ситэ, Инвалидов и Кен-Венз прошли большие народные собрания. На собраниях речь шла об объединенном походе в Конвент по образу депутации Кен-Венз 11 жерминаля. С теми же требованиями, но с большей решительностью действий…»
ПРИПИСКА НА ПОЛЯХ ДРУГИМ ПОЧЕРКОМ:
«Жюно! Твою дивизию! Какого гоблина ты мне докладываешь о подготовке событий, которые произошли еще вчера?! И про которые я и так уже знаю! А в некоторых даже участвовал! Ты начальник штаба или куда? Почему ни хрена нет о том, что в богатых секциях „людям порядка“ еще 2 жерминаля раздали ружья по сто стволов на секцию?!
Я от тебя чего требовал по части разведки? Где анализ ситуации? Где выводы? Почему в сводке одни только слухи?
P.S.: И какого черта я узнаю о прибытии к нам под нос бригады Бриана от сержанта Жубера?!»
4
«Дорогой друг любезная мадемуазель Полин!
Не могу высказать, какую радость принесло мне ваше письмо!
Я перечитывал его множество раз и постоянно ношу с собой как знак вашего доброго отношения ко мне и того, что вы обо мне помните! Вне сомнения, я счастлив! Единственное, что огорчает меня, это то, что вы слишком редко пишете вашему преданному другу! Но я не обвиняю вас! У вас не так много свободного времени. Ведь вы должны помогать вашей уважаемой матушке в содержании дома, а также много сил отдаете организации ваших замечательных еженедельных салонов (где некогда бывал и я, о чем неизменно вспоминаю, тоскуя о наших с вами встречах).
У меня, мадемуазель Полин, тоже не так уж много выдается не занятого делами времени. Но я, тем не менее, стараюсь писать вам при любой возможности. Вот как сейчас: я закончил работу с протоколами Исполнительного Комитета Коммуны, которую поручил мне ваш неугомонный брат в дополнение к моим обязанностям начальника штаба Второго воздухоплавательного отряда и, борясь со сном, предвкушаю мысленно предстоящую беседу с вами в оставшиеся до рассвета пару часов — никто не помешает мне насладиться нашим общением, ничто не отвлечет от любования вашим милым образом!
Итак Вы спрашиваете, как поживает ваш дорогой брат?
Ваш брат, м-ле Полин, — великий человек, правда, сам он при этом называет себя идиотом, но эта скромность лишь подчеркивает степень его величия (как мне кажется…). Я и раньше это знал, но сейчас уже никто не усомнится в его гениальности: то, что он сумел сделать за несколько дней, не имея в своем распоряжении практически ничего, — бесподобно. Лишь Цезарю да Александру Великому удавалось в прежние времена подобное!..»
