– Может, это маскировка или ложная ниточка, чтобы сбить с толку того, кто найдет записки.
– Да, возможно. Но у меня есть другая гипотеза. Что, если мы прозевали фрагмент – очередной генетический поворотный пункт? Альфа. Адам. Введение гена Атлантиды.
Дэвид поразмыслил над этим предположением.
– Быть может… но найти трупы умерших от чумы в шестом и тринадцатом веках нелегко, а они миллионами погребены по всей Европе. Вы же говорите о единственном теле, погребенном где-то в Африке семьдесят тысяч лет назад… Его найти более чем невозможно.
– Это правда, – со вздохом согласился Янус. – Я упомянул об этом лишь потому, что вы оказались наиболее прозорливым в отношении записок. Как ни странно, ваше историческое образование представляется тут более уместным, чем мое научное, – он бросил взгляд за окно вертолета. – Я вот все ломаю голову, нашел ли его Мартин. Не отыскал ли он каким-то образом останки Адама, не оставил ли где-нибудь в этой записке подсказки?
Дэвид задумался над его словами. Может, там было что-то еще?
– Опять же, – продолжил Янус, – следует принять во внимание намерения Мартина. Очевидно, он знал, что Кейт – фрагмент генетической головоломки, но его первостепенной целью являлся обмен лекарства на ее безопасность. Если Мартин распознал все фрагменты, быть может, он обозначил последнюю подсказку – местонахождение Адама – только для нее.
– Вот только подсказки нет. Ни дат, ни мест. Только «Мутация Альфы – локализация традиции Атлантиды». Мы даже не знаем, о какой традиции может идти речь.
– Да, однако у меня есть гипотеза. Если рассмотреть тибетский гобелен, являющийся, как мы все согласились, ключом к шифру Мартина и хронологии, то в этом изображении имеется весьма явное указание на традицию – Ковчег, который дикари несут в горы во время потопа и падения Атлантиды.
Дэвид непроизвольно кивнул. Как же он не увидел этого прежде? И что это означает? Какое отношение Адам имеет к традиции? И что внутри ящика – Ковчега?
– Да… это интересно… – пробормотал он.
– И последнее замечание, мистер Вэйл. Первая строка шифра: «ПИЕ = Иммару?» Как вы думаете, почему Мартин туда ее поместил?
– Чтобы направить нас к гобелену?
– Да, но Кейт уже знала об этом. Быть может, это ниточка, ведущая к чему-то? Она кажется… излишней. Ее можно убрать, и хронология ничуть не пострадает. Она не добавляет никакой дополнительной информации, как и последняя строка. Если, конечно, это реальные подсказки, ведущие нас к Адаму и этой традиции, каким-то образом раскрывающей секреты «эксперимента Атландиты».
Чанг поднял глаза, будто очнувшись ото сна.
– Вы думаете…
– Я думаю, – заявил Янус, – что и это еще не всё. Я как раз гадаю, нельзя ли разбудить Кейт, чтобы спросить ее мнение. Похоже, вся загадка сводится к ней.
Дэвид невольно обнял Кейт покрепче.
– Мы не станем ее будить.
Янус быстро окинул ее взглядом.
– Ей нехорошо?
– Она в порядке, – отрезал Вэйл самым громким тоном, на какой осмелился с самого начала беседы. – Она нуждается в отдыхе. Давайте и мы все устроим перекур.
– Очень хорошо, – кивнул Янус. – Могу я поинтересоваться, куда мы летим?
– Я скажу, когда доберемся.
Кейт подумала, что этот сон гораздо живее, чем остальные. Нет, не сон… воспоминание. Войдя в шлюзовую камеру, она остановилась в ожидании. Корабль назывался «Посадочный модуль Альфа».
Надетый на ней скафандр слегка раздулся, когда вокруг него закружился воздух.
Массивные двери раздвинулись, открыв пляж и скальный утес, уже виденный прежде. Толстый покров черного пепла, ранее устилавший землю, бесследно исчез.
Голос в шлеме прозвучал совершенно отчетливо, и Кейт чуть подскочила, услышав его.
– Рекомендую взять колесницу. Идти далековато.
– Поняла, – ответила Кейт. Ее голос звучал иначе – как механический, лишенный эмоций.
Подойдя к стене, она поднесла руку к панели. Оттуда появилось облачко синего света, и Кейт движениями пальцев принялась им манипулировать. Стена открылась, и в камеру вплыла колесница, зависнув над полом.
Ступив на нее, Кейт взялась за пульт управления. Колесница развернулась и стремительно вылетела из камеры, но женщина почти не ощутила движения – устройство создавало некое поле, не дававшее инерции воздействовать на нее.
Колесница двигалась над пляжем, и Кейт взглянула наверх. Небо было ясным – ни следа пепла. Солнце ярко сияло, и она увидела за скалами, обступившими пляж, пышный ковер зеленой растительности.
Мир исцелялся. Жизнь возвращалась.
Сколько же времени прошло с той поры, как она провела терапию – генетическую технологию, которую люди назовут геном Атлантиды? Годы? Десятилетия?
Колесница приподнялась, чтобы обогнуть скалистый гребень.
Кейт любовалась зеленым девственным ландшафтом. Джунгли возвращались, восставая из пепла, будто новый мир, созданный с чистого листа, – обширный сад, разбитый, словно убежище для первых людей.
Вдалеке в воздух поднимался столб черного дыма. Колесница устремилась вперед, и на горизонте показалось селение. Его выстроили у подножия высокой скальной стены для лучшей защиты от ночных хищников. Стойбище было организовано так, чтобы вход в него оставался только один, и он бдительно охранялся. Хибарки и шалаши образовывали полукруг, а самые большие пристраивались прямо к поверхности стены в глубине стойбища. Полыхающий общинный костер тоже помогал не подпускать хищников.
Кейт знала, что добывать огонь люди научатся позже, а на этом этапе развития они могли только поддерживать огонь, порожденный природными силами наподобие молний. Поддержание костра жизненно важно для стойбища – и ради защиты, и для приготовления пищи, которая поможет их мозгам развиться.
Вокруг костра стояли четверо самцов, подбрасывая дрова, подправляя его и заботясь, чтобы он не ослабевал ни на миг. Огонь поднимался из квадратного каменного очага. Окружившие полыхающее пламя большие валуны образовывали стену, которая удерживала детей на расстоянии. А детей здесь было множество – возможно, целая сотня – бегающих, играющих и общающихся между собой.
– Популяция растет, – заметил ее напарник. – Нужно что-нибудь сделать. Надо ограничить размер племени.
– Нет.
– Бесконтрольно они…
– Мы не знаем, что будет, – стояла на своем Кейт.
– Мы лишь усугубим для них все…
– Я собираюсь осмотреть альф, – сообщила Кейт, меняя тему. Стремительный рост популяции – предмет озабоченности, но проблемой он не станет. Эта планета невелика, но ее размера вполне достаточно для куда большей популяции – если они окажутся миролюбивыми. На этом и следовало сосредоточиться.
Колесница опустилась, и Кейт сошла. Дети по всему стойбищу, прервав игры, уставились на нее. Многие направились к ней, но родители, бросившись вперед, толкнули их на землю. И сами пали ниц, прижавшись лицом к земле и раскинув руки.
Голос ее напарника стал еще мрачнее.
– Это крайне скверно. Они принимают тебя за бога…
Кейт пропустила его слова мимо ушей.
– Направляюсь в стойбище.
Она знаком велела людям подняться, но они остались распростертыми. Подойдя к ближайшей женщине, Кейт поставила ее на ноги, и тогда поднялись все, бросившись к Кейт и толпясь вокруг нее, когда она двинулась к костру в центре стойбища.
Хижину вождя женщина опознала с первого же взгляда – та была больше и украшена мамонтовыми бивнями. У входа на страже стояли двое мускулистых мужчин. При ее приближении они отступили в сторону.
Внутри в углу сидели пожилые мужчина и женщина. Альфы. Они выглядели очень древними и морщинистыми. Они так до конца и не оправились после того, как едва не умерли от голода в пещере. Трое самцов сидели вокруг каменной платформы в центре хижины, обсуждая нечто напоминавшее карту или чертеж. Все трое встали. Самый рослый шагнул навстречу Кейт, но старик, поднявшись на трясущиеся ноги, взмахом руки отослал его прочь, поклонился Кейт, а затем повернулся и указал на стену. Там в цепочку вытянулась серия примитивных рисунков. Шлем тут же перевел их:
До Небесного Бога была лишь тьма. Небесный Бог переделал человека по образу своему и сотворил для него новый мир, щедрый и плодородный. Небесный Бог вернул солнце и обещал, что оно будет сиять до тех пор, пока человек будет жить в образе Бога и защищать Его царство.
Миф о творении. Удивительно точный. Их интеллект совершил Большой Скачок Вперед, достигнув самоосознания и умения решать задачи, к чему они были прежде не способны. И свой новообретенный интеллект они направили на величайший вопрос из всех: «Как мы здесь появились? Кто мы? Кто нас создал? Каково наше назначение?»
Впервые они осознали тайны, окружающие их существование, и начали нащупывать ответы, как и все развивающиеся виды. В отсутствие абсолютных ответов они записывали интерпретации собственных верований о том, что произошло.
