Ему требовалось тщательно учиться и набираться знаний. В противном случае в будущем он только сможет записывать мелодии, не разбираясь при этом в аранжировке. За это люди легко могли его раскритиковать.
Несмотря ни на что, сестрица На продолжала упорно настаивать, а Цинь Ханьян не возражал, чтобы дать Лу Чэню время на исполнение двух песен.
Соло-гитарист, басист, барабанщик и клавишник группы Блуждания смотрели на Лу Чэня с особым выражением лица, как бы говоря ему — “парень, да ты везунчик”, отчего тот стал себя чувствовать еще более неловко.
Цинь Ханьян взял лист с расписанием, который Лу Чэнь еще не успел просмотреть, и нахмурился.
Сестрица На что-то почувствовала:
— Что такое? Проблема?
Цинь Ханьян покачал головой из стороны в сторону, ответив:
— Не совсем большая проблема. Просто малыш Лу выступает не с нами вместе. Перед ним идет группа Фит, а после него — группа Компас, и только потом наша с тобою очередь.
Согласно прежним общепринятым правилам, исполнители из одного бара выступали вместе, потому что многие исполнители пели под аккомпанемент музыкальных групп, как, например, сестрица На и группа Блуждания.
Очень редко случалось, чтобы специально разделяли музыкантов, как это произошло с Лу Чэнем.
Сестрица На не придала этому значения:
— Это же ничего страшного? Малыш Лу достаточно умел, чтобы в одного играть и петь!
Цинь Ханьян, немного поколебавшись, сообщил:
— Я слышал, что музыкальная карнавальная ночь проводится ради рекламы музыкальной группы Компас.
Группа Компас образовалась два года назад. Фронтмен этой группы Гань Лан являлся весьма умелым певцом. В настоящее время у него был подписан договор с Голубым Лотосом. Группа Компас славилась в кругах своим исполнением легкого рока и была намного известнее группы Блуждания.
Цинь Ханьяну стало известно, что группа Компас теперь подписала договор с медийной компанией Цин’юй, а вся эта ночь в Голубом Лотосе проводилась ради рекламы группы Компас. По окончании представления об этом собирались официально объявить.
Компания Цин’юй даже пригласила людей из шоу-бизнеса и журналистов.
Поэтому выступление группы Компас неизбежно являлось важнейшим приоритетом на музыкальном ночном мероприятии. Лу Чэня поставили выступать перед ними. А перед Лу Чэнем собиралась играть ставшая быстро популярной в последнее время группа Фит. Получалось, что Лу Чэню наносили удар с двух сторон.
Цинь Ханьян и сестрица На являлись бывалыми людьми. Немного проанализировав ситуацию, они все поняли. Сестрица На, чуть поколебавшись, произнесла:
— Малыш Лу, ты не хочешь поменять песни?
Музыкальные группы Фит и Компас играли в жанре рок. Их пение непременно будет страстным и с порывом, что легко вызовет бурные эмоции у публики и разожжет окружающую обстановку.
Если бы между ними играла группа Блуждания, то опытный Цинь Ханьян полностью бы поддержал установившуюся обстановку. Однако если в то время как все будут возбуждены и находиться в диком экстазе, а Лу Чэнь исполнит на своей гитаре Ты мой сосед по парте или Золушку…
Скорей всего, не успеет он спеть и нескольких строк, как публика начнет жаловаться и кричать, чтобы он ушел со сцены — ведь его стиль совсем не подходил!
Зрители, посещавшие музыкальную карнавальную ночь, не являлись чьими-либо фанатами. Если они считали выступление плохим, то сразу жаловались. Немногие исполнители были способны продолжать выступление, потеряв лицо перед публикой.
Цинь Ханьян согласился:
— Верно, поменяй на более энергичные композиции. Наша группа будет тебе аккомпанировать!
Порядок выступления уже был закреплен, и нельзя было временно поменяться местами. Это стало бы проявлением неуважения к организаторам. Но выступление музыкальной группы с исполнителем — это была не проблема.
При поддержке группы Блуждания престиж Лу Чэня точно бы не испортился, но тогда пришлось бы отказаться от его двух оригинальных композиций.
К этому моменту Лу Чэню стало ясно, что из него сделали рабочую лошадку. И неудивительно, что тот человек из группы Фит провоцировал его.
— Спасибо, братец Цинь. Спасибо, сестрица На. Но для меня не проблема выступить самому на сцене!
Лу Чэнь был тронут вниманием и заботой Цинь Ханьяна и сестрицы На, но у него не было никакой мысли поджимать хвост.
Напротив, в нем зажглось желание сражаться! Хотите растоптать меня? Тогда посмотрим, кто кого в итоге растопчет!
Лу Чэнь настаивал на том, чтобы выступать одному на сцене. Цинь Ханьян и сестрица На переглянулись между собой и, молча согласившись, больше не стали убеждать того.
Потому что они оба тоже когда-то были молодыми и горячими и, столкнувшись с давлением и несправедливостью, всеми силами старались сопротивляться. И неважно, ждал их в результате успех или ждало поражение, они все равно делали все с большой энергией!
Поэтому они понимали настойчивость Лу Чэня и не хотели на правах старшего поколения читать наставления Лу Чэню, пусть даже эти наставления и происходили бы из добрых помыслов.
В молодости не бывает поражений. Только пережив неудачи и провалы, человек по-настоящему становится зрелым и взрослым!
Сестрица На подбодрила:
— Задай жару, мы все поддерживаем тебя!
Цинь Ханьян тоже кивнул головой.
Лишь у четверых членов группы Блуждания было странное выражение лица. Они удивленно смотрели на Лу Чэня. По их мнению, Лу Чэнь просто не понимал всей сути происходящего и принимал хорошие намерения братца Циня и сестрицы На за плохие. Если он один выйдет на сцену, то обязательно потерпит неудачу и будет освистан людьми, попав в неловкое положение.
Атмосфера музыкальной карнавальной ночи в Голубом Лотосе совершенно отличалась от обычной обстановки в барах. Крики и рев столпившихся вокруг трех тысяч человек были способны сорвать крышу здания. Если человек не имел достаточно сильную психику, то мог очень легко смутиться и опозориться.
Если бы здесь не было Цинь Ханьяна, они бы захотели вразумить Лу Чэня — да кем ты себя возомнил?
Лу Чэнь вдруг рассмеялся:
— Сестрица На, я сегодня, кроме того, подготовил новые песни.
Из всех присутствующих сестрица На, вне всякого сомнения, больше всех беспокоилась за него, поэтому Лу Чэнь не хотел ничего утаивать, решив, что лучше выложить все начистоту:
— Поверь, я ни в коем случае не опозорю наш Красоднев!
Тут же мелькнул блеск в глазах сестрицы На:
— Правда?
