образом: «других писателей у меня для вас нет». Я думаю, что и во время назначения товарища Тимошенко народным комиссаром обороны других наркомов у товарища Сталина тоже было не очень-то много. Зато с началом войны с Германией такой народный комиссар у него появится. И прекрасный народный комиссар! Он сам.
Вождь задумался о чём-то, а потом улыбнулся.
— А мне некоторые шутки товарища Сталина даже нравятся. Но всё-таки ответьте мне на мой вопрос: как часто случается, что вы только стараетесь быть со мной честным?
— Очень нечасто. Людей, которые предадут Советское государство и лично вас, я не покрываю. Как вы помните, я не скрывал ошибок генерала Павлова и будущего предательства Власова. О подлости Хрущёва поведал товарищу Берии ещё до встречи с вами, подробно рассказал о людях, которые изнутри развалили партию и СССР. И готов в дальнейшем делиться своими знаниями о событиях и людях. Правда, чем дальше, тем сильнее происходящие события будут отличаться от того, что я знаю из истории моего мира.
— Эффект бабочки?
— Судя по сегодняшнему разговору, боюсь, что уже не бабочки, а того самого динозавра, при охоте на которого она была случайно затоптана.
Все эти ночные посиделки у Сталина тёща воспринимала даже более болезненно, чем Кира. И, как понял Николай, не единожды высказывала дочери недовольство по поводу того, что зять где-то пропадает по ночам. Собственно, и Кира не знала, с кем он встречается, но, пару раз увидев, что перед таким ночным бдением за мужем приходила машина их гаража НКВД, лишних вопросов не задавала.
Перебравшись в Москву, Анастасия Кирилловна не спешила идти на преподавательскую работу, подрабатывая переводами. И на них зарабатывала даже не меньше, чем дочь. Но основным её занятием было «воспитание подрастающего поколения». То бишь, долгожданной внучки. И за эту помощь супруги Демьяновы были ей безмерно благодарны. Единственное, что портило идиллию — подозрения в том, что зять завёл зазнобу на стороне. И ведь никак ей не докажешь обратное! Не везти же её на дачу в Кунцево, чтобы она лично убедилась, с кем Николай проводит ночи, после которых возвращается в состоянии «фуфайки, сложенной вчетверо». Но хуже всего — к тёще начала прислушиваться Кира.
— Ты понимаешь, что такое секретность? — на вопрос, где он пропадал до трёх часов ночи, спросил супругу Николай.
— Понимаю. Но мог бы и рассказать, чтобы мы с мамой не беспокоились. Тем более, ты прекрасно знаешь, к каким секретам я допущена.
— Далеко не ко всем. Только к тем, которые касаются твоей службы. Да и то — в очень небольшом объёме.
— Мама считает, что ты встречаешься с женщиной…
— Хуже, любимая! Я встречаюсь с мужчиной, — фыркнул Николай. — А бывает, что и не с одним. Извини, но это глупый разговор, который я не намерен продолжать. Постарайся успокоить Анастасию Кирилловну. Тем более, если мои ночные отлучки прекратятся, значит, дело совсем плохо.
В том, что пока всё идёт более или менее нормально, Кира убедилась накануне 23 февраля. В списки представленных к правительственным наградам попали и пять сотрудников ОПБ-100. Орденами Трудового Красного Знамени были награждены Румянцев и Алексей Судаев. Ордена Ленина за разработку БМ-13 получили Аборенков и Демьянов, а сама она украсила деловой костюм медалью «За трудовые заслуги»: так оценили её участие в оформлении разработанных мужем методичек по подготовке осназа, а также «швейные подвиги» при изготовлении разгрузочного жилета для красноармейцев.
Нужно ли говорить, как была удивлена тёща? Особенно — если учесть, насколько скудно в 1940 году раздавались ордена и медали. А зять получил ещё и высший орден страны. Так что у Анастасии Кирилловны в ближайший выходной появился «неубиваемый» повод съездить в гости к «матеньке», матери Алексея Лосева, тоже недавно переселившейся из Питера на московскую окраину.
Сам Лосев в столице отсутствовал. Накануне праздника он отбыл в командировку в Куйбышев, где должен был проработать вопрос постройки завода по выпуску полупроводниковых приборов. Да, дело у него после некоторых подсказок Николая пошло на лад, и нужно было срочно налаживать производство транзисторов и полупроводниковых диодов. Расстраивал инженера лишь запрет на публикацию статей на тему, немедленно объявленную секретной.
Уехал не один, а вместе с Дмитрием Фёдоровичем Устиновым. Причём, помимо Куйбышева Дмитрий Фёдорович должен был посетить городок Бор, где планировалось наладить выпуск танковых перископов по американской лицензии, Ульяновск, куда уже начало поступать оборудование автомобильного завода, который будет производить американские «Виллисы». И… Миасса. Вряд ли миасские «Студебеккеры» сойдут с конвейера к началу войны, но, как пообещал Сталин, в начале 1942 года они уже начнут поступать в Красную Армию. Как и саранские радиолампы, завод по производству которых продала за золото Германия. Главное — чтобы всё купленное оборудование поступило, пока немцы не начали операцию «Гельб».
Вообще торговые отношения с Америкой и Германией на рубеже 1939-40 гг. развивались бурно. Сталин воспользовался возможностью «подоить» Гитлера на оборудование, столь необходимое для будущей войны. Турбины для теплоэлектростанций, прокатные станы для тонкого листового железа, технологии производства лакокрасочных изделий. Американцы продали печи для плавки алюминия и линию по изготовлению шин. Грузилось на пароходы оборудование моторного завода, строительство которого началось в Барнауле, шли переговоры о поставках промышленной взрывчатки. Переговоры по продажи некоторого оборудования шли очень туго из-за введённого в связи с Финской войной «морального эмбарго».
И это — только по официальным каналам. То, что добывалось по линии же разведки, напоминало Николаю ситуацию 1980-х, формулируемую присказкой: тащи с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость. В том смысле, что на широкую ногу была поставлена «добыча» любой технической документации. Особенно — в тех отраслях, где САСШ впереди планеты всей.
Впрочем, почему только про Штаты речь? Тащили из той же Германии, Великобритании, Франции, Швейцарии, Голландии, Швеции, Италии… Если бы документацию только в бумажном виде «экспроприировали», то для её перевозки потребовались бы целые вагоны. А так большинство чертежей, технологических карт и прочих технических описаний пересекало государственную границу СССР в виде микрофильмов, которые после размножения обрабатывалось экспертами НКВД, ОПБ-100 и профильных министерств.
С подсказки Демьянова агенты Коминтерна в ряде ведущих технических держав открыли или перекупили патентные бюро, и это позволило получить доступ к самым передовым техническим разработкам. Подчас, даже без рискованных спецопераций по краже техдокументации из лабораторий и с предприятий: изобретатели и учёные сами несли свои разработки тем, кто позаботится о том, чтобы их труд по достоинству оценили в Стране Советов. Направление пока только начало развиваться, но первые же результаты подтвердили его будущую
