по нематериальным волнам божественного эфира. А внизу осталось лежать истерзанное тело несчастного пацана, истекающее кровью, благо за ним имелось кому присмотреть.
Переродившиеся, то есть прошедшие вторую стадию развития бесы, начали долбиться в дверь неприметной баньки. Но, сложенная когда-то давно из очень толстых брёвен, она не подавалась их усилиям. Осатанев от запаха свежей человеческой крови, зомби изо всех сил дубасили в дверь сильными лапами. Грызли её, кусали, скребли ногтями, толкали, били ногами, но дверь открывалась наружу, а брёвна словно окаменели. Особо продвинутые принесли ухваты и кинжалы, но с тем же успехом. Дверь не поддавалась.
Поорав и побесновавшись у стен, бесы, один за другим, постепенно отошли от бани, отправившись по другим делам. Сегодня им не повезло. А эту тушку они возьмут следующей ночью, если он сам за это время не станет одним из них.
Душа Вадима, между тем, попав в один из воздушных потоков божественного эфира, быстро заскользила по его волнам. Божественному промыслу было суждено направить её по нужному адресу и, долетев до неизвестного места, она зависла там, растворившись в воздухе.
В ярко освещённой комнате беседовали два человека, одетые в европейскую монашескую одежду. Комната больше всего напоминала алхимическую лабораторию, да, по сути, ей и являлась. И сейчас, между этими двумя людьми шёл весьма оживлённый разговор.
— Маэстро, наш эксперимент зашёл слишком далеко. Мы уже решили тем самым все свои задачи, теперь самое главное для нас, это не допустить выхода из-под контроля всей ситуации.
— Да, признаться, я и не ожидал ничего подобного, просто чёрная оспа, да ещё ритуал призыва духов.
— Ну, вы не правы, граф. Столько усилий, столько артефактов, столько экспериментов. Все ваши исследования с людьми, заражёнными разными болезнями, показывают, какой огромный труд вы проделали в этом направлении. А ещё пакт с ведьмами и колдунами о ненападении в течении года, ну и их помощь в этом вопросе. Всё же некромантия, это по их части.
— Гм, мне пришлось приложить много усилий, без сомнения. А, кроме того, вызнать у них множество «чёрных» ритуалов. Жаль, большинство предоставленных ими индивидуумов погибли, а ведь мы могли их использовать в своих целях и здесь, натравив на нужные нам территории.
— О! Я слышал вашу идею о солдатах без боли и совести. Неужели вы думали, что с помощью чумы или оспы вы сможете решить эту проблему?
— Вы передёргиваете, барон. С помощью чумы мы можем только брать города, если нам не нужны их жители, и всё равно останется риск, что болезнь перекинется на союзные войска. Процесс этот неуправляем и его очень сложно остановить. Очень сложно. А вот с корью или оспой всё гораздо проще, если применять к ним чёрные ритуалы. Несколько подопытных мы переправили в Московию и вручили их Якову Маржерету, что являлся там лейтенантом королевской стражи у их нового правителя.
— Да-да, я помню, как их переправляли с англичанами на корабле. Их ещё встречал Исаак Масса. Его, правда, использовали без предупреждения, но всё равно, он изрядно вам помог.
— Так и есть. Человеческий материал на месте мы нашли в избытке. Эксперименты продолжились уже в иноземной слободе и с местным материалом. Благо, его во времена русской смуты оказалось предостаточно.
— Все привезённые погибли?
— Да, но мы получили много данных, и научились подымать мёртвых. Польский король Сигизмунд III щедро заплатил нашему ордену за то, чтобы мы внесли сумятицу в ряды русских. Их государственность сейчас под большим вопросом, и мертвяки добавили им ещё большей неразберихи. Мораль польского короля проста: чем слабее будет Московия, тем вероятнее возможность захватить её гусарам Сигизмунда. Всё просто. А там и наш орден своё получит в виде земель, наград и денег. Московия богата и сильна, а наши услуги востребованы. Ведь только мы знаем, как остановить эпидемию. Мы, чумные доктора ордена госпитальеров, знаем всё об этом. И наша тайна останется навсегда с нами, пока существует этот мир. А о нашем договоре с ведьмами знают и вовсе единицы.
— А договор с африканскими колдунами-марабутами?
— Это не наш договор, а турецкого султана, у него свои цели, у нас свои, просто совпали интересы и не более того.
Собеседник промолчал, только склонил голову в согласии.
— Но что же всё-таки вышло?
— Вышло нечто странное и пугающее. Мы и сами того не ожидали. Заражённые мутировали, в ходе эксперимента все должны были стать послушные воле хозяина и являться обыкновенной ударной силой, попутно запугивая местное население. Вместо этого, большинство из вновь обращённых либо оказалось легко уничтожено, либо стали превращаться в более независимых от воли поднявшего их, а некоторые смогли стать и вовсе совсем другими. До конца природу этого явления мы не смогли изучить, слишком опасно. Мы с трудом обуздали их в пределах Замоскворечья, уничтожив всех непокорных огнём и мечом. Время ещё не пришло для масштабных акций. Но у нас есть оружие против них, и святая молитва, её просто нужно уметь использовать и комбинировать.
— А что это?
— Это вид молитвы, доступный только истинно верующему человеку. Зная её вербальный нарратив, он ввергает себя в гипнотический транс и начинает творить чудеса. Обычно следствием его веры и молитвы являются чудесные исцеления тяжелобольных людей. Люди прозревают, начинают слышать, у них вырастают даже зубы! Прикасаясь к человеку, они исцеляют его или дают новый смысл жизни. Если же они прикасаются к зомби, то те не в силах преодолеть святую силу, просто умирают, теряя свою бесовскую сущность и превращаясь в обычные трупы. Но возможности силы этого человека не безграничны и чем сильнее поднятый или заражённый смертью мертвец, тем слабее магия святой молитвы, и тем меньше может упокоить монах. Кроме этого, мы нашли ещё одно ограничение, весьма незаметное и неочевидное.
— Это какое же, граф? — заинтересовался барон.
— Тех из людей, кто переболел чумой или оспой, причём в тяжёлой форме, болезнь уже не затрагивает, они не превращаются в мертвяков. Их просто сжирают живьём, и всё. Зомби чувствуют таких и набрасываются на них в первую очередь. Поэтому эта особенность ещё долго будет храниться в тайне, очень долго.
— Как всё интересно! Но если мы не сможем найти достаточное количество святых людей, способных творить животворящую молитву, да и переболевших оспой тоже не так много в нашем мире, как мы сможем уничтожать вышедших из-под нашего контроля?
— Гм, на это случай у нас есть ещё одно оружие. Мы долго искали его, пока не наткнулись на «Святой огонь».
— Это что такое?
— Это субстрат. Смесь пороха, ладана, земляного масла и порошка металла, называемого магнием.
— Никогда не слышал о нём. А я множество взрывающихся и горящих веществ перепробовал в своей лаборатории.
— Барон, уж простите меня, но настоящую формулу этого вещества знают всего несколько человек. Они называют его «светоносный». Я получаю его в тонких круглых глиняных сосудах шарообразной формы, которые своими размерами помещаются в ладонь пятилетнего ребёнка. Стоит только легко сжать её, как тонкие глиняные стенки трескаются и оттуда вырывается белый, поистине светоносный огонь, что сжигает всё на своём пути. Если он попадёт на обычного человека, то убьёт его или задушит, но не сразу, и не всегда. А если попадёт на зомби, то не перестанет гореть, пока не сожжёт всё его тело. Вот потому-то он и назван «святым огнём».
— Чудны твои дела, Господи! — прошептал барон.
Их разговор ещё продолжался, но мир вдруг закружился, и квинтэссенция человеческого духа Вадима обрела невидимую плоть, собравшись в крохотное дымное облачко, и вновь заскользило вверх.
Воздушный поток божественного эфира подхватил субстанцию или душу Вадима Белозёрцева и унес сквозь стены обратно туда, где лежало сейчас его бренное тело. Матрица его О-сознания, в виде нематериальной сущности, раскинула свои сети и уловила флюиды информации. Пусть они были переданы звуковыми колебаниями речевого аппарата живых людей, но оно смогло их обработать и унесло с собой прочь, словно понимая, что шанс-то, оказывается, есть!
Долетев до тела Вадима Белозёрцева, что лежало сейчас без сознания, душа втянулась в него и полностью растворилась. Вадим вздрогнул, на мгновение очнулся, открыл глаза, застонал и снова потерял сознание. Но теперь это был хоть и тяжёлый, но обыкновенный сон, да и за стенами бани уже медленно наступал рассвет, даря надежду на жизнь.
Филин, который таращил круглые жёлтые глаза, сидя на трубе
