— Это опасно. Недовольные могут повернуть оружие против нас. Всё уже на пределе, — напомнил главный разведчик.
— У народа и так все на пределе. Уже раздаются лозунги о смене руководства, — огрызнулся Генсек. — Я вчера еле отбился на заседании политбюро. Эти недоноски перестали молча поднимать руки, они уже начинают задавать вопросы.
— Какие вопросы? — Спросил Шоушан.
— Когда кончится война.
Все помолчали. Наконец Ван Джин сказал главное, зачем он и созвал этот совет.
— Нужно сделать что-то, что коренным образом изменит ход войны.
— Я вижу только один выход — сбросить на русских атомную бомбу, — предложил Чжан Вэйжон.
— Куда? — Спросил Шоушан.
— Как куда? На русские войска.
— И эти земли на сотни лет будут бесплодными? — Ухмыльнулся Ван Джин. — И зачем мы тогда их завоевывали?
— Значит надо ударить по городам России, — настаивал Командующий. — До Москвы мы не дотянемся. Можно уничтожить Красноярск или Иркутск.
— Но это вызовет отрицательную реакцию во всем мире, — напомнил Шоушан.
Маршал презрительно сморщился.
— Плевать! Вспомните американцев с Хиросимой, да и сами русские сбросили бомбу на японские острова и ничего? Кто это уже помнит.
Ван Джин остановил дискуссию:
— Нет. Нельзя применять ядерное оружие против русских. Есть другая идея…
То, что предложил Генсек было просто, эффективно и ошеломляюще безнравственно. Ван Джин чуть помолчал, и когда все эмоции улеглось в голове его соратников, продолжил свою идею.
— Но сделать это надо так, чтобы никто не мог заподозрить нас в воровстве сиротского риса.
Шоушан усмехнулся. Старинная поговорка в этом случае была дьявольски точна.
Прошло три месяца с того дня, как в дальневосточной тайге встретились две семьи. К этому времени у Светланы зажил ее перелом, а малый Лонг из комочка красного мяса превратился в весьма живого и активного ребенка. Родители его едва не убили друг друга, ругаясь при выборе имени. Лонг хотел назвать сына Джиан — здоровый мальчик, а Валя — Александром, в честь Сазонтьева. При этом Лонг не спорил о фамилии, в его положении было лучше, чтобы сын носил любую фамилию, кроме его собственной — Дан.
Странный партизанский отряд, состоящий из пяти мужиков, трех женщин и младенца готовился к зиме. Уже шли бесконечные осенние дожди, запасы провианта стремительно шли к нулю.
— Что делать то будем, Лонг? Жрать то хочется, а скоро будет нечего. Опять совершить налет на Сосновку? — Спросил Володин.
Лонг отрицательно покачал головой.
— Не получиться. Там сейчас гарнизон в целый батальон. Напугали мы их прошлый раз.
— И что делать?
— Надо идти дальше.
Он расстелил карту и ткнул в один из кружочков с короткой надписью.
— Вот. Аял.
Володин неприятно удивился.
— Но это крупная узловая станция. Тут и железная дорога, и автомобильная. Да и идти туда три дня.
— Вот именно. Центр просит попытаться взорвать мост на реке Тае. Можно хорошо пошуметь и запастись провизией.
— Ого! А атаковать Пекин им не надо?
— Нет. Но это вполне реально. Они сейчас гонят по дороге цистерны с бензином и соляркой. Перехватить одну такую, загнать под береговую опору и взорвать.
— Но перед этим убрать охрану? — Уточнил Соболев.
— Естественно. Они же не будут стоять, и аплодировать нам.
— Идем все? — Снова спросил танкист.
— Нет. Коленьку оставим с женщинами.
— Да мы и сами справимся, без него, — со смехом сказала Валя.
— Нет, мужчина нам нужен. Вдруг вы там надолго задержитесь, а кто нас будет ночью согревать? — Спросила Светлана.
— Я тебе согрею, одно место ремнем, — пригрозил Володин.
— Ой, как страшно!
— Да пусть идут, а то, только и делают что жрут, и жрут. Нам так больше достанется, — поддела и Валя.
Коленьку они решили все же оставить, уж больно парень был неуклюж и зелен.
Они выступили утром, на второй день до нужной им станции оставалось километров десять, когда им надолго пришлось залечь и затаится. Собственно, им повезло. Они только собрались покинуть место привала, когда Лонг резко пригнулся и жестом руки приказал сделать тоже самое остальным. Володин застыл в очень неудобной позе, скосив глаза, он наблюдал за тем, как мимо них, в каком-то десятке метров, скользили тени в темно-зеленом камуфляже. Это были именно тени — бесшумные и бестелесные. Только через полчаса Лонг снова рукой показал сойтись всем вместе.
— Кто это был? — Шепотом спросил Соболев.
— Это элитные войска, судя по камуфляжу и вооружению — спецназ фронтового подчинения, — пояснил Лонг. — Нам повезло, мы проскочили.
— И что они тут делают?
— Не знаю, но мне бы не хотелось, чтобы они искали нас. Ладно, двинулись…
Но тут его слова прервал рев моторов. Это были не бронетранспортеры и танки, а инженерные машины на базе танка. Сразу три таких машины равномерно двигались друг за другом, прокладывая дорогу среди таежной заросли. Они старались двигаться по распадкам, лавируя между сопок. Диверсантам поневоле снова пришлось затаиться. Вскоре после этого по вновь сделанной дороге проползли уродливые машины с понтонным имуществом.
— Куда это они все тащат? — Спросил Соболев.
— Не знаю, но нам все равно в ту сторону, так что пошли за ними.
Понтоны прибыли к реке Тае, той самой, на которой стоял мост, что они должны были подорвать. Солдаты шустро и сноровисто начали наводить мост через не очень широкую, но быструю речку.
— Ничего не понял, — зашептал на ухо Володину Лонг. — Зачем наводить тут мост, если нормальный мост всего в пяти километрах отсюда?
— И что будем делать?
— Ждать.
— Что, к мосту не пойдем?
— Нет. Тут что-то не то. Мне все это очень не нравиться.
Вскоре по новому мосту проехали несколько грузовиков, затем показалась цепь пехоты, прочесывающая местность. С ними были и собаки, но сильный дождь, начавшийся как раз в это время, и удачный ветер не позволил овчаркам учуять запах диверсантов. Прошло еще несколько часов и все покатилось назад. Цепи оцепления, затем те странные грузовики, потом пустые машины понтонной команды. Последними из тайги вынырнули инженерные машины, причем у одной из них был сломан бульдозерный нож.
— Надо бы проскочить по мосту на ту сторону, — предложил Соболев. — А то вброд сейчас переходить ее хреново.
— Плохое предложение, — отрезал Лонг.
— Почему?
— Еще не вернулся спецназ.
