Чтобы пока соскочить с этой темы, я решил поговорить о другом.
— Мы с вами вчера не успели обсудить наше выступление, — сказал я, когда обе доели завтрак. — Что можете сказать о нём? Начнём с первой жены.
— Я довольна, — ответила Солнышко. — Маша справилась на отлично. Ты был прав, все мужчины в зале смотрели только ей под юбку. А когда мы вышли в латексных комбинезонах, нас все просто пожирали глазами, даже женщины.
— Я вообще счастлива, — заявила Маша. — Энергетика просто чумовая. К тому же приятно, когда на меня все мужики пялятся.
— Значит, эротическая составляющая нашего вчерашнего выступления нам очень помогла. Получается, что не зря я всё это затеял. Образ школьницы, который я придумал для Маши, всех покорил. Теперь она станет кумиром для большинства английских тинэйджеров. Тогда мы в понедельник проведём фотосессию в ваших новых костюмах и эти фотографии пойдут на обложки наших будущих пластинок и дисков. Сейчас принесут воскресные газеты, посмотрим, что о нас пишет буржуазная пресса.
Пришла горничная, чтобы забрать тележку с грязной посудой и принесла газеты. Их выходило пять в воскресенье и во всех были статьи о нас. В одной из них была напечатана пикантная фотография Маши с развевающейся юбкой, а в другой они были вдвоем в латексе. Смотрелось настолько сексуально, что даже захотелось их облизнуть. Не газету, конечно, а девчонок. А каково было вчера зрителям, особенно тем, кто сидел в первых рядах? Такие две сладкие конфетки в облегающем латексе перед ними танцевали и пели. Почти что стриптиз получился, только придраться не к чему. Они же полностью одеты были. А то, что латекс сильно облегал девичьи прелести, это вопрос не к нам.
— Смотрите, — воскликнула Солнышко, которая листала ещё одну газету. — Они здесь написали, что мы, помимо того, что в Париже совершили музыкальную революцию, ещё и сексуальную в Лондоне устроили.
— Значит, мы теперь дважды революционеры получаемся, если не считать революцией появление первых в мире компакт-дисков, — подытожил я. — А теперь пора собираться. Нам на студию EMI надо ехать. Там нас Маккартни с Меркьюри будут ждать и всё остальные, кто с нами прошлый раз записывал «We are the world».
— И Сьюзи Кватро тоже там будет? — воскликнула Маша. — Я её просто обожаю.
При этих её словах мы с Солнышком рассмеялись.
— Ты сама теперь кумир миллионов, — сказала моя первая жена. — А ведёшь себя как девчонка. Ты стала как она и теперь уже ты её кумир, ну или мы все вместе.
— Просто обалдеть, — прокомментировала эти слова Маша. — Да я даже в своих самых смелых фантазиях не могла себе представить, что когда-нибудь я буду популярной, как Сьюзи.
— Забавная ты и смешная, — подытожил я наш разговор. — Теперь выходим и едем работать.
— А отдыхать мы будем? — спросила опять Маша.
— Между концертами и записями с фотосессиями, — ответила ей Солнышко. — У нас теперь постоянная работа началась, отдыхать будем в Москве. Звездой быть очень тяжело. Не жалеешь, что с этим связалась?
— Нет. Я бы сейчас дома в подмосковный лагерь собиралась бы. Там первая смена с первого июня начинается. И вот так семь лет подряд каждое лето. Мне кажется, это было не со мной. Не хочу опять вернуться в то болото. Я готова пахать, как проклятая с вами, но только вместе.
— Хорошо. Будешь выступать так, как сейчас. И с нами, и одна. Идёт?
— Мы тебя с Андреем очень любим и готовы сделать всё, что ты скажешь.
— Спасибо, — ответила Маша и расцеловала меня с Солнышком. — И я вас очень люблю.
На звукозаписывающую студию EMI мы приехали всей нашей командой. Там уже были Пол Маккартни, Фредди Меркьюри и Сьюзи Кватро. Сразу стали знакомить всех с Машей и обсуждать наш вчерашний концерт и новую пластинку. Сьюзи спросила Машу, где мы нашли такие латексные комбинезоны и, счастливая от общения со своим кумиром, та ей рассказала про заветный магазинчик.
А потом пришли Род Стюарт, Дэвид Боуи и Кейте Буш. Опять пришлось вновь прибывшим представлять нашу Машу. И когда зашли Бонни Тайлер и Брайан Мэй, наша прежняя звездная команда была в сборе. И тут взял слово Пол.
— Дорогие друзья, — начал он свою речь. — Я рад, что мы снова вместе. Среди нас появилась новая певица, которую зовут Maria. Очень талантливая девушка.
— Благодарю, — выкрикнула Маша, довольная тем, что сам Маккартни её похвалил.
— Мы сегодня собрались здесь, — продолжил Пол, кивнув Маше, — чтобы предварительно обсудить предстоящий королевский концерт. Мы без группы «Demo» уже обговорили по телефону некоторые детали и пришли к выводу, что открывать концерт будут они со своим подарком Её Величеству песней «I just died in your arms». Мы её все слышали и она всем нравится. Все согласны с таким предложением?
— Все, — ответили хором присутствующие и даже Серега с Женькой и Вольфсоном подали голос за.
— Идём дальше. Я думаю, что никто не будет против того, чтобы мы закрыли этот концерт нашей совместной песней «We are the world».
И опять все были за. Эта песня стала вторым, неофициальным, гимном Великобритании, которая была известна на берегах Туманного Альбиона даже детям. Её же сама Елизавета II пела стоя вместе с нами, поэтому и народ её любил. И песню, и Королеву.
— А теперь по поводу остальных песен, — сказал Пол и хитро улыбнулся. — Я предлагаю исполнять на этом концерте только песни сэра Эндрю. Какие, мы выберем сами и это будет подарком не только Её Величеству, но и всем нам. Как вам такое моё предложение?
Я, Серега и мои девушки просто обалдели от этого. Чтобы мои песни исполняли Пол, Фредди и Бонни было честью для нас, о чем я и заявил во всеуслышание.
— Значит, группа «Demo» и сэр Эндрю согласны, — сказал довольный Пол. — Вот такой получится у нас будущий концерт. Завтра начинают устанавливать сцену на лужайке в саду Букингемского дворца. Мы можем собраться завтра в десять утра здесь. Устроим репетицию, а потом съездим на рекогносцировку в дворцовый парк. Раз все согласны, передаю слово сэру Эндрю. Теперь он руководит всем процессом. Я свою миссию выполнил.
Все захлопали, после чего Пол сел на стул, а я встал и сказал:
— Спасибо всем за то, согласились участвовать в этом концерте и за то, что решили исполнять наши песни. Я так понял, что вы уже выбрали себе свою. Тогда завтра мы услышим, что каждый из вас выбрал из нашего репертуара. На этом можно сегодняшнюю предварительную репетицию закончить и все смогут спокойно догулять выходной день.
Все были рады, что наше собрание так быстро закончилось и студия мгновенно опустела.
— Круто, — сказала Маша. — А я что буду исполнять?
— Выбирай из своих двух, — ответил я. — У тебя обе отличные песни.
— Тогда «Baby One More Time». Она уже есть на пластинке и её все знают.
— Договорились. А теперь идите попейте кофе из автомата, а я поднимусь к Стиву.
Стив был у себя и что-то считал.
— Если есть что считать, значит дела идут хорошо, — сказал я, садясь в кресло напротив Стива.
— Я бы сказал, что очень хорошо, — ответил тот, улыбаясь. — По предварительным прикидкам вчера было продано шесть миллионов двести тысяч ваших пластинок и дисков. По каждой позиции, как я и говорил, результаты будут завтра-послезавтра.
— Это радует. Значит, ты правильно всё рассчитал.
— Удивительно то, что и сегодня в музыкальных магазинах ажиотаж. Пришлось даже в воскресенье их все открыть, так как покупатели выстраивались в очереди.
— Всё потому, что пресса о нас восторженно написала, вот люди и пошли. Этого следовало ожидать.
— Ну да, с тобой всегда надо расчитывать на максимум. Давай теперь пройдёмся по финансам. Маргарет мне сообщила, что с тобой ваше руководство стало рассчитываться по-другому. Я тут прикинул и у меня получилось что-то около пяти миллионов мы тебе должны, а остальное надо отправить в Москву.
— Всё правильно. Там в магазине я видел и наши миньоны с французскими песнями.
— Это мы тебе отдельным чеком выдадим. Там чистыми причитается тебе четыреста пятьдесят тысяч.
