жидкость – вода! Верхнее течение Нила. Стоит только перекрыть оба истока – и Белый и Голубой, как на всем севере, и в Судане, и в Египте моментально начнется засуха. Бескормица и голод. Неплохая узда для Нимейри с Садатом!
- Прапор! – послышался отрывистый голос «Маши». – Готовы?
Майор Марьин в полевой «пустынной» форме, с беретом, сунутым под мягкий погон, стремительно шагал, топча бетонные плиты.
- Так точно! – вытянулся Зенков, дабы ублажить армейскую жилку комбата, и осторожно позондировал: - Мы в Джубу? Или в Малакаль?
На загорелом лице майора промелькнула улыбка.
- Обойдешься, товарищ прапорщик! – добродушно проворчал он. – Мы – в Триполи, как в приказе писано. Да ты не переживай! – хохотнул майор. – Найдется, кому южанам помочь! Там даже израильский спецназ задействовали, только это бо-ольшой секрет. Всё, грузимся!
Резко развернувшись, Марьин энергично зашагал к «Боингу». Жека догнал его, обращаясь на ходу:
- Так это что ж… Получается, что восстание в Джубе не само случилось? Мы его готовили?
- И еще как! – фыркнул майор, забираясь по трапу в гулкое нутро транспортника, заставленное спаренными зенитками и ящиками с боеприпасами.
Вежливо пропустив бомбардировщик «Ил-28», вылетавший на задание, «Боинг» вырулил на взлетку. Прапорщик Зенков выглянул в маленький иллюминатор. Над аэропортом трепетал флаг цвета берета ВДВ.
«Пятая звезда так и просится на полотнище!»
«707-й» наддал форсажу, разогнался и взлетел. Под крылом поплыли выжженные плато, где-нигде тронутые шапками зеленой пены, тутошних колючих лесков. Вода взблескивала редко, но лоскутья полей упорно цеплялись за скудную землю. А прямо по курсу и вовсе Сахара…
Из бравого хохота и говора десантуры выделился хвастливый басок «Квадрата»:
- Запомни, салабон: «Никто, кроме нас!»[1]
И Жека машинально кивнул, соглашаясь.
Суббота, 17 сентября. Ближе к вечеру
Москва, проспект Калинина
Обе свадьбы сыграли в ресторане «Прага» - сняли банкетный зальчик на две молодые семьи. Никаких купеческих загулов в стиле «Однова живем!» Чисто, красиво, стильно. Водочка, коньячок, винишко. Закуска, правда, изысканная – «пражские» повара знали толк в кулинарии. И музыка наигрывала «живая» – можно было выйти к фонтану в центре – там сплетал ноты маленький оркестрик.
Взвивался и опадал вальс.
Я поглядел за столик, где рядком сидели оба жениха, малость ошалевшие от смены вех. Всё, птички вольные, попались! Совет да любовь, окольцованные и зарегистрированные!
С Юраном я полжизни знаком, со второго, кажется, класса, а вот Наташкиного избранника увидал впервые. Высокий, тощий, патлатый – хипповать не запретишь, и бородатый – примета многих айтишников. Правда, свои длинные волосы Дональд часто и старательно мыл, да и за остальной растительностью на лице прилежно ухаживал.
Но больше всего мистера Истли выдавали глаза – широко раскрытые голубые зенки, полные наива и щенячьего восторга.
- Подозреваешь Дона, м-м? – прислонилась ко мне Рита.
- Нет, - мотнул я головой, и значительно поднял палец: - Пока! Посмотрим, посмотрим еще, какую контрабанду вывезла Наташка!
- Ревнуешь? Ну, признайся! – девичий локоток ткнулся мне в ребро.
- Чистосердечно? Ни за что!
- Да ты не бойся! – хихикнула суженая. – Я ж понимаю. Красивая девчонка – и не твоя!
- Не-ет, моя миленькая, этого тебе не уразуметь. Просто в мужчинах зашит древний, еще докембрийский наказ природы – желать всех! Но красавиц - многие тысячи, и затащить каждую в постель, хотя бы по разу, не реально. Вот и страдаем…
Ритины губы почти коснулись моего уха, прошептав:
- Дать кулачок понюхать?
- А я и так знаю, чем он пахнет, - улыбнулся я ласково, хотя и с малой долей заискивания. – Мылом «Земляничным»!
- А вот и нет! «Детским»!
Тут музыканты перелистнули ноты, и полилась мелодия грустная и лиричная, зовущая кружить и кружиться.
- Иди, пригласи Наташу! – затормошила меня Рита.
- Да не хочу я…
- А она – хочет! Иди, кому сказала!
Удрученный женским насилием, я подошел к столику молодоженов, накрытому на четверых. Света порхала в танце, вея белейшими кружевами, а Наташа улыбалась мне – будто знала нечто, ведомое лишь ей одной.
- Дон, вы позволите? – испросил я разрешения, и, услышав благодушное «Yes!», протянул руку миссис Истли. Девушка быстро встала, колыхнув пышными оборками, и положила мне руки на плечи. Я обжал ладонями ее талию, с приятством чуя, как плавно гнется стан, покачиваясь на волнах музыки.
Сияющие синие глаза поймали мой взгляд, как в коллиматорном прицеле.
- Мишечка, ты сердишься на Дона?
- Взяла мою мысль? – я подпустил в голос обволакивающей бархатистости. Не всё ж одним девчонкам смущать слабый сильный пол!
- Нет, что ты! Твои мысли вообще не читаются! – Наташа тихонько засмеялась. – Вспомнила, как Зина жаловалась. «Глухо, говорит, как в танке!»
- Да ну, обычный психоблок… - пожал я плечом. - Блочок. Его любой выставит… - и опустил глаза.
Декольте приоткрывало ложбинку меж приятных округлостей, упругих вприглядку и сладко воздымавшихся. Картинка!
- Дон – хороший и очень добрый, - щебетала Наташа, как будто не замечая, куда направлен мой хищный взгляд. – Он умный, хотя и бестолковый – нахватался всякой ерунды в своей Америке! Но я его воспитаю. Вот, ты только представь себе – Дон, когда только прилетел, всё хотел медведей увидеть. Мишки же у нас по улицам бродят! Так я его, дурачка, в зоопарк сводила. А послезавтра Донни документы подаст, чтобы стать гражданином СССР! Теперь и у меня есть… Как ты однажды Риту назвал?.. А, предохранитель! – она прижалась теснее, и хихикнула: - У тебя глазки перекосились!
- Тянет… - вздохнул я.
Последний аккорд растаял в скрипичном взвиве, и пары снова поделились надвое. Мне осталось проводить Наташу, да приложиться губами к изящной ручке, благодаря за танец, за чудные мгновения нечаянной близости.
Глаз укололся об высверк обручального кольца.
Там же, позже
Ключи мне не потребовались, стальные двери Центроштаба запирались на кодовый замок. Набираешь шифр, и…
Створка отчетливо щелкнула, поддаваясь толчку. Тиская ойкающую Риту, я быстренько скользнул за порог, свободной рукой притопив нужные клавиши на пульте – цветомузыка сигнализации нам ни к чему.
- Мы будто забрались в чужой дом… - прошептала девушка. – Здесь, правда, никого?
- Даже кошки нет! – заверил я ее.
Рассеивая полутьму, легонько взвизгнули дверцы лифта – кабина осветилась и заблистала зеркалами.
- За мной!
Мы вознеслись на нужный этаж. Смешно крадучись, зашагали по
