мужчина посмотрел на оглянувшихся к нему людей и смущённо сказал:
— Нет, не подводили. Вы извините, если что, я только лишь уточнить хотел.
— Дмитрий Евгеньевич, мы ведь ничего не потеряем, если будем следовать нескольким новым правилам, верно?
— Дык да, пока звучит не сложно, но что дальше?
— А дальше — это борьба с сорняками в полях. Они тоже потребляют приличное количество воды, так что за этим нужно будет следить. И, последнее, но не по значимости, мы полностью прекращаем увеличивать поголовье скота и птиц. Прокормить их будет трудно, а забивать оголодавших животных от необходимости — не то, чего бы нам хотелось. Так что лучше сразу выберем правильную стратегию. Пока всё. Несколько лёгких правил, которые уберегут наш колхоз от беды. Я очень надеюсь на ваше понимание и сознательность, товарищи. С бригадирами поговорю после собрания, если у кого-то есть вопросы — задавайте.
Вопросов было не много. Хоть и не все верили в засуху, ведь это скорее звучало как нечто далёкое от реальности, но к моим словам люди привыкли прислушиваться, поэтому охотно согласились следовать предложенному плану.
— И помните, товарищи колхозники, наша основная цель — спасти урожай.
Люди разошлись. Задержались лишь некоторые. И среди них недоумевающий Фролов.
— Слушай, Сан Саныч, а не слишком ли это жёсткие меры? Ну ладно воду экономить, но зачем со скотом-то так? А если всё-таки не будет никакой засухи, это ведь дело такое, хрен предскажешь. А нам планы выполнять, которые с каждым годом только растут.
— Поверь, Петрович, ты ещё спасибо скажешь. Засуха будет, я в этом уверен. Вот чую, что будет, и всё тут. Готов всё на это поставить. Так что эти мои решения обсуждать мы не будем. Под мою личную ответственность беру.
Фролов пожал плечами.
— И всё-таки, по мне так без фанатизма надо. Ты уж прости, но я в колхозе дольше тебя работал, да и лет прожил больше. И ещё ни разу не было такого лета на моей памяти, чтобы такие меры потребовались. Ты уж как-то учитывай, что не только себя под монастырь подведёшь, если мы с планами не справимся. Прощай тогда благосклонность всех твоих покровителей.
На секунду мне показалось, что в последней фразе не обошлось без капли яда. Но, в целом, я его, конечно, понимал. Если бы мне сказали что-то подобное без каких-либо доказательств, я бы и сам отнёсся к этому с осторожностью и разумной долей скепсиса.
Но никому не объяснишь, почему я настолько уверен в своих словах. И единственное, из-за чего я сейчас на себя злился, это что не вспомнил про засуху раньше. А теперь на подготовку к ней у меня остались какие-то жалкие полтора месяца.
Да уж, плакали мои планы по открытию новых производств. Вместо этого завтра же поеду в Калугу договариваться насчёт строительства системы искусственного орошения в сжатые сроки. Нужно и геологов пригласить. Ведь больших рек у нас в районе нет, а значит надо выяснить сможем ли мы пробурить вместо этого достаточно скважин.
Других вариантов справиться с надвигающейся бедой я не видел, ну ещё, конечно, я надеялся успеть побыстрее договориться с директором авиаотряда. Потому что сворачивать этот проект уже было поздно, надо добивать как можно скорее. Тем более, что авиация тоже может помочь нам в орошении полей или тушении пожаров, не дай бог, таковые возникнут поблизости.
Я позвонил на наш вокзал и узнал ближайшее расписание поездов до Москвы, после чего поспешил набрать номер приёмной Мацкевича Владимира Владимировича, Министра Сельского хозяйства. Я прекрасно понимал, что пока официальная встреча у нас с ним не назначена, покупать билет нет смысла, ведь в итоге она может состояться как завтра, так и через неделю.
И всё же удача оказалась на моей стороне и, войдя в моё положение, подкрепленное невероятной срочностью дела, мне было позволено встретиться с министром послезавтра, ровно в одиннадцать утра. Это время идеально подходило, как раз один из поездов в этот день отправляется в десять часов вечера.
Закончив разговор с приёмной, первое что я сделал — это поехал на вокзал и приобрёл билет.
Так как жена всё ещё в больнице, вся ответственность за дом полностью лежала на моих плечах. Помимо Витьки был ещё и Рекс, но ладно собака, могу попросить соседей покормить, а вот куда мне мальчика пристроить, вот так загвоздка. И с собой взять не могу. Немного поразмыслив, в голову пришла неплохая идея. Я могу отвезти его в Ульяново, к семье Маши, они уж точно не откажутся, вот только осталось придумать что им сказать. В последний наш разговор Маша ясно дала мне знать, что не хотела бы волновать свою семью, пусть и причина её нахождения в больнице не серьёзная. Ладно, что-нибудь да придумаю. Приехав домой я сразу же отправился на поиски сына, вот только в доме Витьки нигде не было. Я громко позвал его по имени, а откликнулся он только после четвёртого раза.
— Я здесь, в огороде! — через открытое окно послышался его голос.
— Ты что там делаешь? — я выглянул в окно и увидел его с лопатой.
— Картошку сажаю, — он посмотрел на кривой ряд лунок и добавил: — пытаюсь…
Вот же неугомонный! Договорились заняться этим, как я освобожусь, но нет, сам полез. На мои вопросы Витька отвечал просто — все соседи уже посадили и нам пора, но так как Маша в больнице, а я в последнее время постоянно занят, то он решил взять всё в свои руки. Пусть рядок был кривым, но за старания похвалить парня надо.
— Молодец, только лунки ближе делай, слишком большое расстояние между ними. Сейчас покажу, — я вышел в огород, взял по пути ещё одну лопату и помог Вите с лунками, исправив его кривой ряд, — и по бокам, возле межи, оставь немного места. Мама хочет посадить там капусту. Давай, я набиваю, а ты забрасывай картошку.
— Хорошо!
Тему с поездкой я начал не сразу, где-то на четвёртом рядке.
— Приехать не успели, как мне снова нужно в Москву по работе, — начал я.
— Надолго?
— Нет, на сутки где-то, максимум двое. Тебя взять с собой не могу, извини. Вряд ли будет свободное время на прогулки по Москве.
— Тогда получается я один останусь? — закидывая картофель в лунки ответил он.
— Я уже думал об этом, придётся тебя в Ульяново отвезти. Тем более ты уже там всех знаешь. Вот к ним и отправишься, а кормить хозяйство поручу
