Год 1941 Священная война - Александр Борисович Михайловский

Поэтому именно в районе Острова у меня этой ночью намечена следующая локальная операция, целью которой станут 1-я и б-я танковые дивизии 41-го германского моторизованного корпуса. Предупредите об этом товарища Собенникова, и чтобы утром советская артиллерия ни в коем случае не стала обстреливать мои войска в районе Острова, а после завершения операции свежая 235-я стрелковая дивизия сразу же заняла рубеж обороны по руслу реки и начала в нем укрепляться. Вот она, в походных колоннах двигается к Острову, находясь от него менее чем в одном суточном переходе. Прикрытие района боевых действий с воздуха одним эскадроном «Шершней» я обеспечу. Но если своя не спознает своих, а результат моей операции будет бездарно профукан, потому что кто-то кому-то не отдал нужных указаний, то я сам, не дожидаясь реакции товарища Мехлиса, оторву товарищу Собен-никову голову и скажу, что так и было, ибо дуракам эта деталь организма ни к чему. Товарищ Ватутин на должности комфронта, несмотря на некоторую молодость, будет смотреться гораздо органичнее. И пусть местные товарищи приготовятся к приему большого количества пленных, так как Островская операция спланирована мной по образцу Брестской, только несколько больше масштабом. Себе я заберу только старший командный состав, генералов и полковников, да еще специалистов танкоремонтных батальонов. Также пусть приготовятся принимать в трофеи некоторое количество исправной вражеской бронетехники, так сказать, третьего сорта, ибо то, что получше, я намерен забрать себе для оснащения формируемой армии генерала Карбышева. На этом по операции в районе Острова у меня все.

- Мы вас поняли, товарищ Серегин, - сказал Сталин, - и согласны с вашим мнением по поводу товарищей Собенникова и Ватутина. Когда этот разговор закончится, мы лично позвоним в штаб Северо-Западного фронта, чтобы отдать все необходимые указания. И пусть хоть кто-нибудь попробует не послушать товарища Сталина. Он об этом потом жестоко пожалеет. Но, помимо Ленинградского, нас сильно беспокоит Киевское направление, где противник прорвался практически до Житомира и Бердичева...

- На данный момент положение на Киевском направлении опасное, но не критическое, - ответил Артанский князь. - В Основном Потоке задержку вражеского наступления на одну неделю обеспечила сводная Бердичевская группа войск под руководством командующего 16-м механизированным корпусом комдива Соколова. Чтобы товарищам там стало хоть немного полегче, с завтрашнего дня я прикрою район Бердичев-Житомир одним эскадроном «Шершней», а «Каракурт» нанесет тактические плазменные удары по железнодорожным узлам Львова, Ковеля и Ровно. В дальнейшем, добившись остановки вражеского наступления на Ленинград и зафиксировав линию фронта по реке Великая, я обращу свое внимание на германскую группу армий «Юг» и слишком уж привольно разгулявшегося генерала Клейста - и тогда им станет очень жарко и очень весело. И задайте вопрос товарищу Музыченко, как так получилось, что его войска, отступая из района Львова, с ходу, не останавливаясь, перепрыгнули и через Шепетовский, и через Новоград-Волынский укрепленные районы, что позволило германским танкам в кратчайшие сроки достигнуть Житомира и Бердичева. Так уж вышло, что там у себя, в двадцать первом веке, я читал военные мемуары о том безумном драпе, когда советские войска бежали от немецких танков как зайцы от лисы, бросая технику и вооружение и даже не пытаясь зацепиться за готовые рубежи обороны и естественные препятствия. Артпульбаты в дотах без пехотного заполнения быстро становятся жертвой германских саперов и огнеметчиков, после чего погибают чувством честно выполненного долга, но не реализовав даже самой малой части своих возможностей. В отличие от стремительных бегунов, никто из них не выкинул белый флаг и не сдался - все сражались до конца даже в самой безнадежной ситуации...

В кабинете Сталина раздался громкий треск - это в руках у Верховного сломался толстый карандаш.

- Вы, товарищ Серегин, только не волнуйтесь, - с внешне невозмутимым видом произнес советский вождь. - В предоставленной вами книге ситуация была описана не так эмоционально, но мы понимаем, что именно такое безоглядное отступление б-й армии и стало впоследствии причиной разгрома Юго-Западного фронта. Там, где войска 5-й, 26-й, 12-й и 18-й армий смогли зацепиться за укрепрайоны старой границы, немцы выбить их оттуда так и не смогли. А вот б-я армия подкачала. Но даже самое суровое наказание виновных не позволит нам в корне исправить ситуацию.

Серегин вздохнул и, втягивая обратно отросшие нимб и крылья, сказал:

- Исправлением ситуация с прорывом на Киевском направлении я займусь сразу, как закончу с делами на Северо-Западном фронте, ибо опора на линию укрепленных районов вдоль старой границы является основой моей стратегии по низведению Третьего Рейха до статуса груши для битья. Если при этом придется разгромить и полностью уничтожить 1-ю танковую группу Клейста, то значит, так тому и быть. Не только немцы умеют выжигать танковые колонны ударами с воздуха. Мне это искусство тоже вполне доступно и хорошо знакомо. И вы, товарищ Сталин, об этом знаете...

- Да мы об этом знаем, - согласился Верховный, - так как, с такого воздушного удара по танковой дивизии немцев под Борисовым наше с вами знакомство и началось...

- Да, кстати, - сказал Серегин, - сводную группу корпусного комиссара Сусайкова из-под Борисова пора выводить - там она свою задачу выполнила. Следующий рубеж обороны следует назначить на возвышенности на подступах к Толочину, ибо уже к послезавтрашнему дню поднимающаяся вода в низинах может размыть даже мощеные дороги. И наградите там каждого по заслугам. Товарищей Сусайкова и Лизюкова, что на двести процентов выполнили свой воинский долг - одним образом, а полковника Якова Крейзера, красного боярина, что вздумал гавкаться со старшим по званию начальником обороны Борисова и не выполнять его указаний - совсем другим. Прежде я с таким поведением разных начальников сталкивался только во времена Смуты, в начале семнадцатого века. Как говорится, каждой сестре следует дать по серьге - кому золотой, а кому и чугуниевой. На этом, пожалуй, на сегодня у меня все, а потому мне пора уходить. Войска к Островской операции готовы и ждут только моего прибытия.

- Идите, товарищ Серегин, - произнес Верховный. - И желаю вам при этом всяческих успехов. Да и нам после вашего визита тоже предстоит немало работы...

Утро шестнадцатого дня войны началось для солдат 1-й и 6-й панцердивизий вроде бы как обычно. Они проснулись на рассвете; позевывая, оправились по кустам, основательно «заминировав» местность, кто где мог, и выстроились к полевым кухням для получения суточного рациона (был в германской армии такой обычай