Богданов тихонько смеется, Тупицын недоуменно крутит головой.
— Причастность Болфу к иностранным разведкам в настоящее время отрабатывается, — продолжает рапортовать Фрумкин. — Негодяй уже дал признательные показания о связях с румынской Сигуранцей, а также с разведками хортистской Венгрии, царской Болгарии и феодального Великого княжества Лихтенштейн…
Богданов и Тупицын, переглянувшись, понимающе улыбаются.
— Но о нападении Германии на Союз ССР Болфу ничего не знает! — заканчивает Фрумкин.
— Ну, с этим… кроликом бессарабским, мне лично все ясно! — вытирая выступившие от смеха слезы, говорит Богданов. — Но вот что меня беспокоит по-настоящему, так это показания задержанных бандитов… Неужели широкомасштабная провокация, как на Халхин-Голе?
— А связи с округом до сих пор нет, — тихонько говорит Тупицын.
— Как это нет? — Богданов ошарашен. — А по линиям НКПС?
Тупицын отрицательно качает головой.
— Тоже нет? — переспрашивает Богданов. — А по радио?
— Уже три месяца нет кодов, — пожимает плечами Фрумкин. — Не утвердили.
— И кто же не утвердил? — задумчиво прищуривает глаза Богданов. — Товарищ Павлов?
Тупицын и Фрумкин синхронно кивают.
— Ну, ни ху… чего себе! Товарищ Фрумкин, мне кажется, тут есть, где поработать Вашему ведомству… Но что же делать-то, а? А если задействовать «шоферов»? Была — не была! Под мою ответственность… Пусть нежненько потрогают супостата за вымя…
— Оформляйте письменный приказ, товарищ генерал! — решительно говорит Тупицын. — Я, как член военного совета, тоже подпишу!
21 июня 1941 года. 19 часов 01 минута.
Кобрин
Командующий 4-й армией генерал Коробков через Пинск сумел дозвониться до штаба Округа. Попросил начальника штаба Округа Климовских дать разрешение вывести на боевые участки хотя бы дивизии из гарнизона Бреста. Получил категорический отказ.
«Подписано, так с плеч долой!».
И Коробков с начальником штаба Армии генерал-майором Сандаловым отправляются на спектакль Белорусского театра оперетты «Цыганский барон».
Тем временем член Военного совета диввоенкомиссар Шлыков и его начотдела политпропаганды уезжают в Брест — на концерт артистов Московской эстрады…
21 июня 1941 года. 19 часов 51 минута.
Минск
Командующий Западным фронтом (не Округом, а со вчерашнего дня — Фронтом) генерал армии Павлов находится не на фронтовом ГКП, а в Минском окружном Доме Красной Армии. Наслаждается опереттой «Свадьба в Малиновке»…
Рядом с ним первый заместитель командующего генерал-лейтенант Болдин И. В.
Оперетта им нравится, особенно веселит Попандопуло…
Неожиданно в ложе появляется начальник разведотдела штаба Западного фронта полковник С. В. Блохин. Наклоняется над ухом Павлова, что-то шепчет…
— Что за ерунда! Этого не может быть! — раздраженно бурчит Павлов.
Начальник разведки пожимает плечами и удаляется.
— Чепуха какая-то… — наклонившись к Болдину, вполголоса говорит Павлов. — Разведка сообщает, что на границе, якобы, очень тревожно. Немецкие войска, якобы, приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы. Слушай, сделай что-нибудь с этим паникером, чтобы он не мешал мне больше![5]
21 июня 1941 года. 19 часов 57 минут.
Крепость Брест. Западный остров. Окружная автошкола погранвойск
Никто ничего не знает об этой школе, расположенной на самом краешке советской земли, с трех сторон окруженной сопредельной территорией. Только выжившие свидетели героической обороны крепости в один голос вспоминают, что не было в этой школе ни гаража, ни автодрома, ни учебных автомобилей… Видимо, злобный сталинский режим заставлял будущих шоферов учиться исключительно по картинкам. А когда ранним утром на Западный остров ворвался немецкий штурмовой отряд, втрое превышавший по численности личный состав школы, — все до единого фашисты были уничтожены шоферами в рукопашной схватке… вот такая это была интересная «автошкола»…
Начальник автошколы, воентехник первого ранга Безуглый с интересом рассматривает мокрого до нитки немецкого унтер-офицера… Картина заслуживает внимания — на связанном, мычащем сквозь кляп, выпучившим глаза немце — кайзеровский шлем с пикой![6]
— Ну и где же, бойцы, вы этого клоуна отловили? — на секунду прервав созерцание, любопытствует Безуглый.
— Там их трое было — расчет MG-34. Аккурат на нас направленный, у отметки 145, — старший из двоих курсантов-«шоферов», сержант Михаил Мясников, невысокий крепыш в комбинезоне, вытаскивает из нагрудного кармана мокрые зольдатенбухи. — Солдатиков мы от греха притопили, а старшенького — на наш берег. Полиции пограничной на сопредельной стороне уже нет, блокпост пустой, то-то собаки немецкие второй день не лают.
— А вообще немцев в прибрежных кустах — как грязи! — добавляет второй «шофер», ефрейтор Колпаков. — Саперы лодки подтаскивают, вот здесь и здесь… — Колпаков показывает места на карте. — Окопы немцы не роют, стоят биваком. И вроде у них не иначе как… партсобрание — офицеры личному составу что-то вслух зачитывали.
— Добро! — кивает Безуглый. — Так, ребятки, кликните из канцелярии Немца и несите скорее горячий утюг — видите, совсем наш гость продрог, надо ему форму подсушить…
— Раздеть? — прикидывается дурачком Мясников.
— Нет, прямо на нем сушить будем! — криво ухмыляется Безуглый. — Ой, чой-то он головою затряс? Не хочешь утюга, да? Разговаривать будешь, камрад?
Из канцелярии возвращается Колпаков в компании еще одного курсанта — ефрейтора Алексея Фридриховича Вольфа, по кличке Немец.
— О, Алеша! — радуется Безуглый. — Давай-ка, переведи нам, что этот клоун лопочет!
— Говорит, что он социал-демократ, — хмыкает Вольф, — к тому же в тридцать третьем году голосовал за товарища Тельмана!
— Вот как! — широко и радостно улыбается Безуглый. — Это хорошо его характеризует! Чего он там еще лопочет? Гитлер капут, говоришь? Ну и ладненько! Колпаков, отставить утюг! Он нам просто по доброте душевной сейчас все-все расскажет! Немец, давай переводи…
21 июня 1941 года. 20 часов 10 минут.
Город Брест. Парк имени Первого Мая
Утомленное солнце
Нежно с морем прощалось…
В этот час ты призналась,
Что нет любви…
Очаровательная блондинка, в шифоновой белой блузке, юбке-клеш, с прической, как у Марики Рокк, доверчиво прижимается к плечу младшего лейтенанта Бори Элькина — молодого красного командира в форме танкиста — изумительного стального цвета.[7]
