— А что, не похож? — спросил он в ответ и раздал всем фотографии Андрея и его группы с автографами.
И только тогда я поняла, что это правда. Я очень хорошо знала подпись Андрея, каждый её завиток, так как вечерами смотрела на обложку пластинки с точно такой же подписью и иногда медленно водила по ней пальцем.
— Да, — сказал Александр Самуилович, — я буду заместителем руководителя центра на Калужской, вопросы строительства которого с самого начала курировали вы. Борис Николаевич передаёт здание нам и поэтому я буду заместителем Андрея. А он будет генеральным директором.
— Хорошо, — с трудом справившись с волнением, ответила я. — Раз товарищ Пастухов распорядился, то я подготовлю все бумаги за четыре дня.
— Андрей очень просил это сделать до понедельника и сказал, что его благодарность не будет иметь границ.
— Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы получилось как можно быстрее. Раз это надо так срочно, тогда давайте приступим прямо сейчас.
И мы впряглись в работу по регистрации их молодежного центра и подготовке всех необходимых документов для передачи здания на его баланс. Я чувствовала необычайный душевный подъем и какое-то предчувствие чего-то огромного и радостного. За работой я так устала, что придя домой, просто упала на свою кровать и долго лежала, чтобы придти в себя.
— Что случилось, Наташ? — спросила мама, чувствуя, что я сегодня какая-то не такая.
И я рассказал маме всё о событиях сегодняшнего дня. Мама немного помолчала и сказала:
— Это судьба. Иди на кухню, я блинчиков испекла с вареньем, как ты любишь.
Утром, сидя на своём рабочем месте, я не могла дождаться Вольфсона, полностью уверенная, что сегодня я обязательно встречусь с Андреем. И пришедший тоже рано Александр Самуилович подтвердил, что Кравцов обещался подъехать перед обедом. Я никому из своих подруг не стала об этом говорить, иначе они мне просто работать не дали бы своими разговорами об Андрее. А потом в коридоре, когда мы шли с Вольфсоном подписывать очередную бумагу, я неожиданно увидела Андрея и застыла на месте. Значит, вот оно, сбылось. Хорошо, что я быстро пришла в себя и, надеюсь, этого никто не заметил. Я была ошеломлена ещё и тем, что на его груди сверкали уже две Звезды Героя.
И мы пошли не подписывать бумаги, как собирались, а направились в наш спецбуфет. Там я уже полностью пришла в себя и даже смогла что-то дельное вставить в доклад Александра Самуиловича. Но смотреть прямо на Андрея я пока не могла. Я боялась, что в моих глазах он прочтёт всё о моей любви к нему. И я старалась на него не смотреть. Я что-то заказала из того, что мне порекомендовал Андрей, и всё время опускала взгляд себе в тарелку, якобы увлечённая едой. Я ела и не чувствовала вкуса еды. А потом он достал из сумки мою заветную мечту — его английский диск, вышедший совсем недавно в Великобритании, которого в Москве ещё никто не видел. Только слухи о нем ходили.
Но я все песни слышала по ВВС, включая перед сном наш старенький радиоприёмник. Я знала, что его песни даже в Англии самые лучшие и занимают первые места. Я прижала диск к груди, как самое дорогое моё богатство, и увидела, что его взгляд проследовал вслед за пластинкой. А потом остановился на моей груди и я поняла, что она ему понравилась. Женщины это сразу чувствуют, уж поверьте мне. Значит, я ему небезразлична и я, окрылённая успехом и кучей подарков, убежала доделывать документы.
Потом приехала их бухгалтер и началась процедура окончательного оформления документов, после которой мы отправились к Пастухову. А там, в кабинете первого секретаря, сбылась ещё одна моя заветная мечта — Андрей позвал меня работать в свой молодёжный центр и я, не раздумывая ни секунды, согласилась. Я с трудом скрыла свою радость, чуть не запрыгав от восторга прямо в кабинете Бориса Николаевича. После этого я, счастливая, носилась по кабинетам и раздаривала открытки и значки с логотипом «Демо». За такие подарки я буквально за тридцать минут всё сделала и вернулась в отдельную комнату, где сидел один Андрей и ждал меня.
Я принесла ему кальки поэтажных планов здания, которые он внимательно изучал, а я ему всё подробно объясняла и показывала. Он сидел так близко от меня, что я ощущала запах его волос. Чтобы скрыть своё взволнованное состояние, я постоянно убирала падающие волосы назад, но они не держались и снова падали. Андрей рассмеялся, а потом меня поцеловал. Это было так неожиданно, но я так долго ждала этого, что даже зажмурилась от удовольствия.
Когда я открыла глаза, то увидела, что он внимательно смотрит на меня. Это был точно не взгляд пятнадцатилетнего подростка. Это был взгляд опытного мужчины. Как такое может быть? Но думать было некогда. Андрей сказал, что я очень красивая. Я чуть не умерла от счастья. А потом остальные подарки судьбы посыпались на меня, как из рога изобилия. Большая зарплата, в два раза больше той, что я получала. И вещи из «Берёзки», мечта всех советских женщин, за которыми мы поедем прямо сейчас.
И я не выдержала. Это была сказка, которая стала явью. Я сама в ответ поцеловала Андрея. Во мне бушевала такая буря чувств, что я, если бы он попросил, отдалась бы ему прямо в кабинете. Я знаю и мне многие мужчины говорили, что у меня очень красивая фигура. И я в тот момент очень хотела, чтобы он увидел эту фигуру без одежды прямо сейчас и здесь. Хорошо, что Андрей ничего не понял и не воспользовался моей минутной слабостью. Да какой минутной. Эта слабость по отношению к нему у меня длится уже месяц. А пока мы шли до его машины, он мне сказал, что если я справлюсь с концертом на Красной площади, то он возьмёт меня с собою в Лондон. Я всю жизнь мечтала съездить за границу, хотя бы в Болгарию, а Лондон — это вообще из области фантастики.
Потом мы поехали в «Берёзку». Когда Андрей дал мне тысячу чеков и сказал, что меня здесь обуют и оденут во всё французское, я поняла, что я ему нужна. Но вот зачем? Он богатый, обеспеченный, известный. А для чего я, вообще, задаю себе этот вопрос? Я сама очень хочу, чтобы я была ему нужна. Тогда к чему задавать себе ненужные вопросы. Хотя бы раз в неделю просто его видеть и этого мне достаточно. А тут я его смогу видеть каждый день. И не только видеть, но и быть с ним рядом.
В магазине продавщицы меня обхаживали со всех сторон, даже нижнее бельё пришлось мерить, а потом купить. Девушки всё время спрашивали меня, откуда я знаю Андрея и где мы с ним познакомились. Я отвечала сдержанно и кратко. Я сама его так долго, целый месяц, ждала и никому его не отдам. У него уже есть Светлана, а я просто буду с ним рядом.
Когда я увидела, сколько набралось пакетов в результате двухчасовых отборов понравившихся вещей, а затем их тщательных примерок, то я не знала, как я дотащу всё это до такси. Но мне помогли продавщицы донести пакеты и аккуратно уложить это всё на заднее сидение «Волги». В багажник я сказала не класть, потому, что они там могли запачкаться. Эта машина из таксопарка пахла бензином и маслом, а у Андрея в салоне его «Волги» стоял приятный аромат освежителя воздуха для автомобилей, который был сделан в виде синей елочки, висящей на зеркале, и был установлен телефон, по которому он разговаривал со своим заместителем, исполнявшим обязанности командира его фанатов. И их у него было, как он сам сказал, уже двести человек.
Когда водитель такси включил радиоприёмник, я аж вздрогнула. Из динамиков раздался голос Андрея и его веселая песня «Хоп Хэй Лала Лэй».
— Нравится? — спросил меня шофёр.
— Да, — ответила я. — Мне все его песни очень нравятся.
— Они всем нравятся. Говорят, он внук самого Брежнева.
Я улыбнулась и погрузилась в свои мысли. Ехать пришлось долго, поэтому было достаточно времени, чтобы подумать. А подумать было над чем. Я ему нравлюсь и это он мне сам сказал. То, что он мне не только нравится, но и я влюблена в него по уши, я вообще молчу. Светлану он свою не бросит, это точно. И что остаётся? Стать его любовницей? Да я сама этого хочу, аж сил нет терпеть. А он взял и уехал. И теперь думай, что делать.
