ржавых «жигулях», которые мотались по городу, в поисках клиента уже не денежного — любого.
Вот такими «бомбилами» и были извозчики-«ваньки». Чаще всего — крестьяне, которые приехали в город на той же самой лошадке, на которой пахали землю, а, скорее всего, получили ее уже здесь, вместе с экипажем-пролеткой или, по зимней поре — с санями, со строгим указанием платить оговоренную сумму каждый день. А повезло тебе в этот день с клиентами или нет — твои проблемы.
* * *
Вот такой «ванька» потихоньку и нагонял Руслана, ведь, как известно, даже медленная лошадь быстрее идущего человека. Может быть, извозчик решил подцепить денежного клиента — хотя за остановку в неположенных местах их штрафовали не хуже, чем гаишники в наше время — оценив подбитую мехом николаевскую шинель с пелериной и меховую шапку-пирожок, а может и вовсе не имел никаких расчетов именно на Руслана, в конце концов, на улице он был не единственным прохожим.
Всхрапывающая морда лошади поравнялась с Русланом, следом за ней в поле его зрения вползли сани с сидящим на облучке «ванькой».
Типичный такой «ванька»: стоптанные валенки, без галош, подшитые протертой кожей, тулуп — на поле красовалась прихваченная несколькими грубыми стежками заплатка — на голове — шапка из овчины…
Типичный «ванька».
Вот только этот человек — и Руслан это точно знал — извозчиком не был.
— Садитесь, — коротко кивнул назад «извозчик».
Руслан вскочил в небольшие сани — только-только одному человеку поместиться — и они покатили вперед.
Планы на вечер резко поменялись.
* * *
— Куда сегодня? — коротко спросил Руслан.
— Как обычно, — буркнул «извозчик». По какой-то непонятной причине он недолюбливал Лазаревича и при каждой встрече, несмотря на внешнюю вежливость, это так или иначе прорывалось.
Как обычно…
Значит, «Квисисана».
Руслан поморщился. Не то, чтобы он имел что-то против, кормили там прилично и недорого, но вечером там творилось черте что, отчего этот ресторанчик служил прямо-таки притчей во языцех. А вечер, между прочим, уже, можно сказать, наступил. Нужна Руслану репутация гуляки и пьяницы? Вестимо, нет. Попадешься на глаза кому знакомому — а, несмотря на некоторую замкнутость и нелюдимость семьи «американцев» знакомые у них завелись в не таких уж и маленьких количествах — и конец доброму имени.
Впрочем, узнай кто-то, с кем он встречается в этой самой «Квисисане» — доброму имени тем более конец.
Глава 7
Фальшивый извозчик остановился на Невском, неподалеку от ресторана. «Лихачи», стоявшие у тротуара в ожидании клиентов, презрительно покосились, но ничего не сказали: клиент сказал — извозчик доставил. Вот если бы «ванька» вздумал со своей лохматой клячей ловить клиентов здесь…
Руслан остановился, чиркнул спичкой и закурил: здесь, в этом времени, правда, никто не сказал бы ему ни слова, закури он прямо в ресторане — разве что пепельницу бы поднесли — но привычки двадцать первого века так просто не исчезали.
Над дверью ресторана золотились буквы «КВИСИСАНА», под ними полукругом уточнялось: «Автоматическiй буфетъ. Кофе. Ресторанъ»
Выбор именно этого ресторана, при всей его скандальной известности, был понятен: его клиентами были, как говорится, и жук и жаба: от вполне солидных и обеспеченных купцов и бизнесменов, до богемы и полуголодных студентов — вон, парочка последних, в шинелях, вывалилась наружу, жуя на ходу здоровенные пирожки, из того самого буфета. Вкусные, Руслан в позапрошлый заезд не удержался, попробовал взять пару с мясом. Зря. В смысле — зря, что пару, один-то еле съел. А что до того, что приличные люди не едят на улице — так он дикий американец, если кому вдруг захочется прочитать ему правила этикета.
Стой, не стой, думай, не думай, а идти на встречу надо. Руслан бросил окурок в урну — хотя многие местные не заморачивались и бросали их прямо под ноги — и шагнул к дверям.
* * *
Пройдя мимо упомянутого на вывеске автоматического буфета, представлявшего собой огромный, стимпанковского вида, торговый автомат, за небольшую монетку выдававший тебе салат, пирожок, бутерброд, а по зимнему времени — стакан горячего грога, Руслан отдела пальто и шляпу в гардероб и шагнул в зал.
Столы, уже почти полностью заполненные посетителями, между столами скользят официанты, в черных фраках и белых манишках, забавно сочетавшихся с длинными, почти до пола белыми фартуками. Этакие шотландцы от сферы обслуживания.
Один «шотландец» подлетел к Лазаревичу:
— Вас ожидают-с.
Кто бы сомневался.
Следуя за официантом, Руслан прошел мимо биллиардных, где звонко стучали шары, в сторону отдельных кабинетов.
— Сюда-с.
За занавеской — столик, белая скатерть.
За столом — человек.
Молодой человек, в строгом костюме, не самом дорогом, но и не из магазина готового платья, по виду — один из современных деловых людей, которые с равной вероятностью могут заниматься производством локомотивов и продажей акций ростовских алмазных шахт. Это в наше время крупный бизнесмен может ходить в джинсах и водолазке, а здесь — ни-ни, дресс-код почище офисного.
Но, несмотря на внешность бизнесмена, данный человек им не являлся. По крайней мере — официально. Да и фамилия Иванов, которой он мел обыкновение представляться — была такой же фальшивой, как и внешность. Звали этого молодого человека Андрей Леонидович Андронов и он имел честь служить в Отделении по охранению общественной безопасности и порядка, более известном, как Охранка.
Хотя, насчет чести…
* * *
Попадалась на глаза Руслану, еще в нашем времени, теория, что нелюбовь русского человека к сотрудничеству с правоохранительными органами проистекает ни много ни мало — из блатных «понятий», широко распространившихся в народной среде после того, как миллионы людей, ранее с уголовниками не контактировавших, прошли сталинские лагеря. Мол, там и понабрались этих убеждений, что «Кто сотрудничает с полицией — тот стукач!».
Но вот он, Руслан, живет сейчас в 1910.. тьфу… 1911-ом году. И миллионы людей еще не прошли сталинские лагеря, сам Сталин еще сидит в лагере, ну или в ссылке, в этом… в Турухтанском крае… — а сотрудничество с полицией УЖЕ считается неприличным и неприемлемым. А уж сотрудничество с охранкой… Упаси боже, заклеймят как доносчика, никто и руки не подаст.
Это была одна из причин встречаться с Андроновым-младшим в тишине — пусть и относительной — ресторана, аки шпиону с резидентом. А вторая причина — в том, что их общение не имеет никакого отношения к службе сего молодого человека, и, узнай начальство, что за схему он проворачивает здесь за спиной этого самого начальства, набриолиненная — или, вернее, набриллиантиненная, бриолин здесь еще не изобрели — голова Андронова покатится до того самого Туруханского края. И в качестве охранника — в лучшем случае. В худшем же он окажется по другую сторону забора.
— День добрый, Руслан Аркадьевич, день добрый! — радостно заулыбался
