«Птичку» — так, словно только вчера там был. О, чего там только не продавалось! В родном Саратове не приходилось видеть таких рыбок и попугаев и тем более — змей и черепах. Я тогда мечтал о цихлазомах, но им нужен был большой аквариум, в чем мне категорически отказали. Потому я просто вперился в аквариум, куда их поместили всей толпой, хотя этого делать категорически нельзя! Смотрел на небольшую рыбку, засевшую за корягой, пока остальные гоняли друг друга, и представлял, как посажу ее отдельно, сделаю корягу. О, какую корягу я нашел на берегу реки!
Аж захотелось сходить на Птичку. Не обзавестись питомцем — просто посмотреть, повспоминать. Я нашел информацию о рынке в Интернете… тьфу ты, в Комсети, и углубился в чтение.
Мне нужно было туеву хучу станций, выйти на «Площади Ногина», но это нестрашно, ведь я имел пятнадцать минут в запасе. Или даже больше, если доедем быстрее, чем за сорок минут.
Мы ехали, ехали и ехали, покачивался вагон, пассажиры сменялись. Если сравнивать с мне известной Москвой, особой разницы нет: так же чисто, так же люди читают, в вагонах — сборная всех народов СССР. Я глянул на табло, где бежали красные буквы: «Пушкинская». Через одну мне выходить. Что-то долго мы ехали. Хорошо, что оставил запас времени, а то опоздал бы на свидание.
— «Пушкинская»! — разнесся по вагону радостный голос. — Пожалуйста, не оставляйте свои вещи! Следующая станция — «Кузнецкий мост».
Через одну мне выходить. Я собрался пробираться к выходу, но у дверей собралась толпа школьников, пришлось ждать, когда они выйдут.
— «Пушкинская»! — прокатилось по вагону. — Пожалуйста, не оставляйте свои вещи! Следующая станция — «Кузнецкий мост».
Что??? Я рванул к выходу, расталкивая народ, но не успел — створки закрылись, и электричка покатила дальше. Это же сколько станций я проехал?
Рядом засуетилась женщина, нажала на красную кнопку сообщения с водителем и прокричала:
— Але! Да? Слышно меня? Тут это… неправильно станции объявляют! Люди нервничают.
Да уж, нервничают. На часах было без двадцати шесть. Твою налево! Но ничего, успеваю. Выскочив на очередной «Пушкинской», я глянул на схеме, где нахожусь: «Пролетарская». Фух, недалеко. Пять минут, и на месте. Развернувшись, я принялся ждать электричку в обратную сторону.
Ближайшая была так забита, что никак не втиснуться. Скрипя зубами, я дождался следующую. Оттолкнул толстую тетку и полез вместо нее. Двери не смогли закрыться, и под вопли недовольных пришлось подналечь. Дед передо мной аж весь затрещал, заскрипел, сыпля песком. Как бы не задавить его насмерть…
Вышел я на «Площади Ногина», как и планировал. Перекинул сумку через плечо и рванул к выходу, расталкивая пассажиров метро и извиняясь направо и налево.
Путь к эскалатору мне преградили два милиционера — один лет тридцати, с густыми рыжими усами, второй — лет двадцати на вид, маленький и широкоплечий.
— Дежурный сержант Михалев, — представился молодой. — Пройдемте с нами.
— Причина задержания, сержант? — поинтересовался я.
Звягинцев внутри понимал, что все нормально, обычная проверка, видимо сразу увидели во мне приезжего, а вот юный Нерушимый, опаздывающий на свидание, чуть не зарычал от ярости.
— Вот ты нам и расскажешь, от кого убегал… гражданин, — ответил Михалев.
— Проверка документов, — ответил товарищ постарше, усатый. Он продемонстрировал мне корочку — Капустин Е. В., старший лейтенант. — Не волнуйтесь, гражданин, проверим и отпустим. Побежите дальше по вашим, не сомневаюсь, очень важным делам.
Сержант Михалев гоготнул, и, перебирая ногами, как конь на привязи, добавил:
— Деловой, да? Вот и посмотрим, что ты за деловой.
Я присмотрелся к нему… Так, понятно. Очень хочет отличиться и очень надеется, что я в розыске. Что ж, придется его разочаровать.
Глава 3. А зачем нам кузнец?
Московские менты — это особый вид милиционеров в моем мире. Так сказать, привилегированный класс. Слышал, много среди столичных ментов приезжих, но эти двое, в этой Москве, таковыми не выглядели. Вряд ли они претендуют на взятку, скорее просто формальность — показался подозрительным резкий молодой человек, вот и решили проверить. Правда, очень не вовремя. Меня, наверное, Лиза уже ждет.
Рассчитывая на человечность стражей правопорядка, я потянулся в нагрудный карман за паспортом, достал его и протараторил:
— Систему оповещения метро заело, она стала неправильно объявлять станции, и я проехал свою. А дело у меня и правда очень важное — я к девушке опаздываю.
— Молодой человек, пройдемте, это недолго, — повторил Капустин, старший милиционер.
— Топай. — Сержант пихнул меня в плечо, качнув головой на будку.
— Ну пойдемте, раз так, — кивнул я.
И пошел в их сопровождении в пункт наблюдения, похожий на цветочный ларек в подземном переходе.
— Что в сумке? — не унимался молодой Михалев.
— Форма, — ответил я.
Форму эту мне выдали еще в Лиловске, от тамошнего «Динамо», а здесь она, разумеется, не пригодилась — клуб серьезный, все выдают новое даже дублерам.
— Ну-ну? — хмыкнул сержант. — Еще скажи — военная.
— Да нет, спортивная.
Я зашел в пункт наблюдения, где еще двое милиционеров глядели в многочисленные экраны, искали нарушителей среди пассажиров. Так-так… Похоже, в метро я вел себя нервно, толкался, бегал и привлек внимание еще в вагоне.
Пока старший пробивал меня по базе, Михалев распорядился:
— Показывай форму. Посмотрим, что еще за форма.
Я покосился на часы на стене, было без семи минут шесть вечера. Скрипнул зубами. Некрасиво, ой, как некрасиво опаздывать на первое свидание! После такого мне весь вечер придется вину заглаживать.
— Виснет система, — обернувшись, пожаловался наблюдатель справа.
Да, блин, именно что виснет! Давайте уже быстрее.
Постовой с усами сказал, щелкая кнопками своего компа и морщась:
— И правда ведь виснет, зар-раза!
Я сел на корточки, расстегнул сумку, надеясь, что, увидев динамовскую форму, менты станут добрее.
— Смотрите, обычная такая футбольная форма. Сегодня только выдали.
— Опаньки! — азартно воскликнул Михалев. — А это что?
Искренне изумившись его реакции, я заглянул в свою сумку. Помимо формы, там валялся пакетик с какой-то сушеной травой! Сердце заколотилось. Откуда? Кто? Неужели эти менты? Но как успели и когда? И почему именно я? Или это кто-то из недругов в раздевалке подкинул? Кадрами замелькало мое вероятное будущее: наручники — СИЗО — суд — поезд куда-то на север — камера — лесоповал — туберкулез…
Отпихнув меня, Михалев азартно закричал:
—
