*
Два года медитации. Два года без церемоний.
Я просто пытался понять, что же произошло? Неужели в мире появился достойный противник? Достойнее Кодоку? Хоккори первый, кто смог сделать с моим телом такое, он воистину удивительный человек, но… Это пугает меня. Пугает, что смертный достиг подобной силы и прожил столько лет. Наблюдая за стариком-долгожителем и мысли не возникало о нарастающей силе. Выживший после великой войны Минамото и Тайра воистину столь опасен?
Два года я истязал себя вопросами.
Как вы там, Рёко-сама? Почему уже второй год не даёте о себе знать? Неужто поиск тела занимает столько времени? Интересно, что же вас так подкосило?
Не отвлекайся, Согия, твоя работа — саке.
Сегодня день рождения кого-то из предвестников, устраивают праздник не только у себя в резиденции, но и для народа. Удивительно. Но что уж тут. Работа есть работа. Сказали приготовить все бочки из запаса, опустошают мой склад, тьфу…
Я занимаюсь творчеством помимо всего. По установленной Токугавой системе классов мне это делать не пристало, но если в концентрации духа самураям помогает сложение хокку, то почему оно не может помочь мне, правда? Всё-равно идеи кодекса «Бусидо» и подобного были взяты из монументального труда Рёко Ша. В отличии от пути воина, «Акогаре-но доу» — есть ни что иное, как служение самому себе, дисциплина самостоятельности, совмещённая с искусством владения катаной, безо всяких «самурайских» излишеств. Ведь будь ты крестьяном, бродягой или купцом — демоническая угроза нависает над каждым, и «спасительный» орган в виде проповедников справляется не всегда. В конце концов, всем надо уметь защищаться. Н-да… Скажи я это отцу в прошлом, он бы подавился трупной гарью.
Уносит же меня в потоке мыслей…
Говорю же, не отвлекайся!
Сконцентрируйся только на том, как катится по снегу бочка с саке, как несколько из них становятся друг на друга, как громилы исши погружают их в повозку. Теперь я обрёл своё место и любимое дело, а когда встаёт вопрос, что же изменилось со времён моего плена у проповедников, могу спокойно подытожить — теперь я свободен. Я чувствую, что могу уйти отсюда, хоть и знаю, что никогда этого не сделаю…
Согия!
Ты опять за своё!
Давай же! Склад, бочка, повозка. Склад, бочка, повозка. Склад, бочка, повозка. Склад. Бочка. Повозка…
— Больше не влезет, — как только я дотащил последнюю, меня остановил исши.
— А больше и нету, — улыбнулся я.
— … — он только молча захлопнул крышку, — Езжаем!
— Заходите ещё! — крикнул вслед удаляющейся сквозь метель упряжке лошадей, — Надеюсь, вам понравится моя выпивка!..
Эх, всё-равно, от них ответа, как от луны.
Пора возвращаться в идзакаю, там наверняка заждались посетители… Кого я обманываю! Все ведь собрались на праздновании у проповедников, какое им дело сейчас до меня. Но, а вдруг случайный путник в зимнюю ночь явится опрокинуть крепкого? Нельзя оставлять всё без присмотра.
Вошёл внутрь.
— Ну, давай, беглец. Порадуй девушку в день рождения стаканчиком саке! — быть не может. Это она — Йуруши! Почему не празднует со всеми?
— Э-э-э…
— Чего застыл?! А ну метнулся кабанчиком! Не всё же ты им отдал, бутылочка в укромном месте точно найдётся!
— Д-да… Есть.
* * *
— Странный у меня господин, не так ли, беглец? — распиналась Сэкико, наблюдая за тем, как я наполняю сосуд, — То хочет, чтобы все нас боялись, то созывает близлежащие деревни на пир. Он, видно, в ссоре с головою, — она покрутила пальцем у виска, — Ха-ха-ха!
Это ты, видно, в ссоре с головою.
Чего тебе от меня нужно?
— Давай, не стесняйся, и себе тоже наливай, — Йуруши подмигнула, — Не буду же я одна тут напиваться. Нужно праздновать!
— А почему не с остальными?
— Эх, — только поднеся нагретое саке к губам, она резко погрустнела, — да потому, что он мне весь праздник испортил!
— «Он»?
— Хоккори-сенсей, наш господин. Ну, я, конечно, предложила остальным кётаям со мной отпраздновать, но они предпочли общий пир, и меня туда тоже зазывали!
— Так, а что мешало вам, то бишь, тебе остаться с ними?
— Нудный ты какой-то, беглец. Лучше пей больше, повеселее станет… Не люблю я больших компаний, понимаешь? — жаловалась она, — Когда много людей, суетятся, поздравляют, дарят подарки, не для меня это всё.
— Понимаю…
— Ичиро мой ещё маленький, оставила его там, пусть повеселится. А то со мной ему не до радостей.
— Неправильно свою неприязнь к Тамаши вымещать на ребёнке.
— Ишь какой умный нашёлся! Все вы умные, пока со стороны смотрите..
— … — я решил тактично промолчать, но пьяная голова Йуруши продолжила:
— Всё держишь обиду за нападение на особнячок ваш? Так я тебе расскажу, беглец, что там на самом деле произошло.
— Тебя тогда ещё не было.
— Но историю подлинную знаю. Слушай. Клан ваш — подлецы. Это первое. Второе — изначально, наши люди хотели дом купить, но «защитники» поместья, среди которых был твой любимый самурай, кинулись на наших переговорщиков, тогда уж, извините. Око за око. А для ставки сёгуната всё было выставлено как разборки за наследство главы клана.
— Подожди-подожди. А почему именно наш дом вам понадобился?
— А вот это, беглец, тайна! Если скажу — мне того самого, — она многозначительно провела большим пальцем по горлу.
— Поверить, в любом случае, сложно.
— Естественно сложно! Ведь ты рос как обычный богатенький наследник, не зная всей подноготной.
— Возможно…
— А с вашими-то что? Имею в виду дружков твоих. Одного уже знаю лично, он заявился к нам с намерением вступить.
— Тэгами?!
— Ага.
— И что?
— Ну, приняли. Срок у него испытательный. Посмотрим, не загрызут ли демоны. Ха-ха-ха!
— Жестоко…
— Не боись, он силён. По крайней мере, я так думаю. Так вот! А второй-то что? Как же его звали… Тот, который ещё истерику устроил посреди улицы…
— Кен Кё?
— Вот! Да! Как его история завершилась?
— Никак. Она, наоборот, продолжается. Тэгами вступил к вам, именно чтобы отыскать его.
— Вот оно как… — задумалась Йуруши.
Знает, но скрывает? Неужто всех проповедников посвящают в тайну, за разглашение которой они могут лишится головы? И почему я всего этого не знал, пока находился там, всю свою сознательную жизнь. Хотя, кто будет говорить о таких делах порицаемому слуге…
— Вижу по лицу, ты испугался, беглец. Этот Кен, что с ним произошло в ту ночь?
— Он попал под влияние катаны Тамаши.
— Мгм, это я помню. А что с катаной не так?
— Как я понимаю, в ней осталась частичка души Ханты, как и полагается Акогаре. И эта часть, непосредственно, являет
