дочку Олину взять в город туфли свои рабочие, набойки сделать, денег дала пятьдесят копеек. Та сделала и брата попросила в деревню отвезти, когда тот к родителям собрался, записку положила, что это Ксюхе Михайловой. Брат в сумку заглянул, на записку внимания не обратил, решил, что сестра матери туфли свои старые отдаёт. А они совсем старые были. Говорит, мне стыдно стало такие туфли матери везти, я их и выбросил.
– О! – сказал я, уже прекрасно понимая, что произошло дальше.
– Вот Михайловы теперь и орут. Им и пятьдесят копеек уже отдали. И трояк за эти туфли предлагали. А им трояк не надо, им любимые туфли подавай!
Бабушка с Никифоровной рассмеялись.
– Представляешь, Паш, вторая неделя пошла, как они те туфли старые поминают! Скандалят все время.
– И правда, нарочно не придумаешь! – рассмеялся я. – Главное, брат виноват, а достаётся сестре и матери.
– Он появляться здесь теперь боится. – с хохотом ответила бабушка.
– Весело вы тут живёте, – рассмеялся я вместе с ними.
Москва
Из деревни вечером возвращался домой вымотанный, но с чувством глубокого морального удовлетворения. Вроде все, что могли, мы бабушкам помогли сделать. На душе спокойней будет. Да и порадовало, что они на Новый год решили там остаться. Значит обжились уже, влились в новый круг общения. По Святославлю особо и не скучают обе.
Дома погулял с Тузиком, постаравшись на этот раз побегать с ним подольше. Жалко пса. Молодой, ему выбегаться нужно. Хоть и валился с ног от усталости, но мужественно мчался по району и палочку кидал по первому требованию, пока песель не нагулялся. Легли с Галией спать практически не ужиная. У бабушек накормили, да и сил не было после целого дня работ на свежем воздухе. А у Жариковых за стеной какая-то возня допоздна продолжалась, стук, разговоры. Собираются, – удовлетворённо думал я, засыпая.
С утра пораньше все были уже на ногах. Машина за вещами должна была вот-вот прийти. Подъехали сослуживцы Петра помогать таскать вещи. Девчонки освобождали Жариковский холодильник. Нас вчера не было дома весь день, а Инна забыла разморозить холодильник, блин. Так и повезут со снегом и льдом, у себя уже разморозят.
– Ты смотри разморозь его полностью, а потом помой и протри насухо, – учила Галия Инну. – Просто так полуразмороженный обратно в розетку не включай. Испортиться может.
Судя по удивленному выражению лица сестры, предупреждение это оказалось совсем не лишним.
Предложил мужикам кофе попить, пока машину ждём. Набодяжили себе напитка, сели на кухне болтать. Не прошло и пятнадцати минут, как со двора требовательно посигналили. Выглянул в окно, так и есть: во двор заезжал небольшой грузовичок с открытым кузовом.
– Кажется, это к нам, – сообщил я присутствующим, и народ, побросав недопитые чашки, вскочил и засобирался.
Каждый по многу раз входил и выходил на улицу, таская какие-то ящики и тюки. Естественно, никто не тратил время, чтобы разуваться. Пол в коридоре и большой комнате очень скоро покрылся грязью и слякотью. Положенные заранее на пол газеты быстро промокли и порвались, больше добавив беспорядка, чем защитив пол. Галия поначалу пыталась улучить минутку и что-то протереть, но потом бросила это дело.
– Потерпи, малыш, – шепнул я жене, проходя в комнату и видя, с какой тоской она смотрит на грязь у нас в квартире. – Пока все не погрузили, дергаться бессмысленно, сама видишь.
Галия кивнула, вздохнув.
Зайдя в комнату, схватился за очередную коробку, но Инна остановила меня.
– Это оставь, – заявила сестра. – Поставь вон туда, – она показала в дальний угол. Там уже стояло несколько коробок и тюков, сложенных друг на друга. – Это остается.
– В смысле, остаётся? – опешил я. – Почему? Зачем?
– Ну, зачем мы будем таскать всё за собой? – с невинным видом сказала Инна. – Вот получим собственную квартиру, тогда и заберём.
– Инна! Ты чего? – я старался говорить спокойно и вежливо. – Вы уже получили квартиру! Вы переезжаете! Со всеми своими вещами.
Тут в комнату вошёл Пётр с одним из сослуживцев. Видимо, услышали часть разговора.
– Что такое опять? – вопросительно посмотрел Петр на жену. – Что с вещами?
– Зачем нам всё тащить туда? – раздраженно спросила Инна. – Всё равно потом на другую квартиру переезжать. Снова паковать все.
– А если мы через год только переедем? – возразил ей Пётр. – А если через два? Ты как без вещей собираешься хозяйством заниматься? Где посуду возьмешь? Постельное белье? Полотенца? Как детей растить, не имея необходимого?
– Да разберемся. – Инна уперла руки в бока. – Нам не так много вещей и надо.
– Точно. – Петр тоже начал злиться, устав уже от постоянных взбрыков жены. – Спать будем на голой софе, без простыней и подушек. А вместо одеял шторы используем… – с сарказмом сказал он. – Инна, хватит, пожалуйста, этой чуши. У нас не так много вещей. Когда из Перми уезжали, ты вообще говорила, что половины нужного в хозяйстве нет. Откуда сейчас эта странная идея появилась? Берем все. Носиться потом туда-сюда и таскать оставшееся на себе после работы я не собираюсь.
Инна, выслушав мужа, резко развернулась и вышла из комнаты. Ожидала, похоже, что муж за ней пойдет уговаривать. Но Петр не повел и бровью, быстро организовал освобождение квартиры от вещей. В конце еще сам прошел по всем комнатам и проконтролировал, чтобы ничего в каком-нибудь углу не осталось. Всё до единой коробки было вынесено. Молодец. Уж не знаю, какой у него мотив был, то ли вещи забрать все до одной, как он жене сказал, то ли понял, что я категорически не рад идее захламлять свою квартиру, главное – нужный мне результат.
Мужики загрузили машину, и она уехала в сопровождении Петра. Сослуживцы поехали вдогонку своим ходом. Надо же ещё разгрузить и вещи в новую хату перетаскать.
А Инна осталась зачем-то, решив ехать позже. Не совсем понял, чего она ждет, пошел искать сестру по комнатам, чтобы поговорить. Мне ее состояние категорически не нравилось. Я надеялся, что ей понравится хозяйничать в собственной квартире, и энтузиазма сегодня будет побольше. Но пока все получалось наоборот.
На кухне и в большой комнате сестры не было. Заглянул в нашу с женой спальню. Там Галия успокаивала рыдающую Инну.
– И чего мы ревём? – настороженно спросил я, заходя в комнату. – Инна, да в чём дело, можешь объяснить? Что такое? Почему ты так реагируешь на такое радостное событие, как получение служебного жилья?
– Ты не понимаешь! – вскинулась сестра. – Как жить с чужими людьми?! Опять начнут меня от веревок бельевых гонять и ругаться!..
Приплыли!..
Все стало на свои места.
