и домашними пирожками, а в глазах отца, наконец, исчезло выражение вечной тоски.
Лидочка, милая женщина, уютная, домашняя. Отцу с ней хорошо, спокойно. И ко мне она старалась относиться как к родной дочери, но это было всё не то. Я словно чувствовала себя лишней на чужом празднике жизни. А когда у неё появился едва угадываемый животик, я решила, что пора мне дать отцу свободу, у них семья, скоро родиться малыш, потребуется комната.
В результате, доучившись до девятого класса, я забрала аттестат об окончании средней школы и отнесла документы в ближайшее училище, в котором давали бесплатное общежитие. Это было целиком и полностью моё решение.
По началу отец уговаривал меня вернуться домой, но, вскоре, у меня родился братик и времени на встречи со мной у него оставалось всё меньше, вскоре мы полностью перешли на телефонные звонки, которые со временем сократились до раза в месяц, а то и реже. А я неожиданно почувствовала вкус жизни! Словно вырвалась из душной клетки, подавлявшей мою волю.
Конечно, я пожалела, что не доучилась и не поступила в более престижное место, зато я была свободна. Отец давал мне деньги, но после того, как я ушла из общежития и стала снимать комнату их стало с натяжкой хватать лишь на самое необходимое. Начала подрабатывать в местной гостинице, летом выходило очень неплохо.
Хватиться он меня очень не скоро, если вообще хватиться!
Подруги? Нет у меня близких подруг. Так, приятельницы. Парня тоже не сподобилась завести, сначала по малолетству просто не обращала на них внимания, а потом банально не хватало времени.
Вот и получается — что ничего меня там не держит, то, о чём я могла бы жалеть. Разве только единственная фотокарточка мамы, лежавшая между страниц книги, спрятанной под подушку. Мама не любила фотографироваться и снимок этот случайный, я хранила как зеницу ока.
— Почему, кролик? — задала я мучивший меня вопрос. Почему хранитель древнего рода прыгает за мной мимимишным белым кроликом?
— Всё из-за тебя! Каждый раз, когда приходит очередь вступать в права наследования, хранитель рода оборачивается в существо, близкое по духу наследнице, способное защитить её и родовой источник.
— И чем же меня может защитить белый кролик? Милее существа я ещё не видела!
— Это всё потому, что ты находилась в другом мире, и попасть туда я мог только через кроличью нору, соединяющую между собой миры.
Других наследников в этом мире больше не оставалось, силы мои были на исходе, едва наскрёб на одно превращение, но теперь ты здесь и всё будет по-другому. Чувствуется в тебе потенциал. Знаешь, какой девиз был у твоих предков? Вижу цель, не вижу преград! Упрямцы, всегда добивались своего!
— Что ж, раз так, пошли, покажешь мне мои новые владения! — я поднялась со ступеньки, решительно оборачиваясь, чтобы, наконец, увидеть дом целиком и в дневном свете.
— Ммм да… — только и смогла сказать я, внимательно разглядывая свалившееся на меня наследство. Дом был высок — три полноценных этажа, открытая терраса, огибающая второй этаж и башенка со стрельчатыми окнами, венчающая дом, чудесно вписываясь в композицию.
Дом был старый. Нет, не так — дом был очень старый!
Потрескавшиеся стены и обвалившаяся штукатурка — это малое из бед. Оконные рамы рассохлись и покосились, когда-то чудесная терраса, на которой, наверное, было так приятно пить чай по утрам, опасно накренилась, грозя обрушиться с минуты на минуту. Когда-то белые колонны облупились, а часть черепицы на башне отсутствовала, и в крыше зияли безобразные тёмные дыры. Даже нахохлившиеся горгульи на углах дома словно покрылись сетью трещинок. От дома веяло упадком и запустением. То, что я ночью приняла за шикарный особняк, оказалось старой обшарпанной развалюхой.
Впрочем, участок вокруг дома выглядел ещё хуже — полностью заброшенным и одичавшим.
В большой чаше фонтана ветер гонял сухие листья и другой мусор. Трава проросла между плитками дорожки, а кусты вдоль аллеи разрослись вширь и ввысь. Вместо ярких цветов на клумбах рос высокий бурьян, некогда прекрасные статуи не было видно за густо разросшимся диким плющом и вьюнком.
— И что мне теперь со всем этим делать? — подумала я вслух, прекрасно понимая, что содержание такого дома очень дорогое удовольствие, а чтобы привести его в порядок ещё нужно очень сильно постараться.
— Нужно разбудить сердце дома, — ответил мне кролик, который не отходил от меня ни на шаг.
— А у дома разве есть сердце? — удивилась я.
— У нашего — есть! — с гордостью ответил Георг, — Я тебе уже говорил, что дом непростой, таких в нашем городе всего шесть. Шесть древних родов, основавших Розенвиль, построили здесь свои жилища, даровав им частичку своего сердца!
— И где у дома находиться сердце?
— В подвале, конечно, — словно само собой разумеющееся ответил пушистик.
В это время нашу беседу прервало голодное урчание моего желудка. Когда же я ела в последний раз? Утром выпила бокал зелёного чая с сушками, в обед перехватила на работе пару подзаветривших бутербродов, которые сняли с продажи в гостиничном буфете из-за их непрезентабельного вида и раздали на перекус персоналу. Поужинать у меня не получилось — слишком много работы навалилось, о чём сейчас настойчиво напоминал мой пустой живот.
— Кушать хочется! — я покосилась на кролика. Хорошо ему — пожевал травки и сыт. А травы у нас вон сколько — лес густой!
Георг задумался:
— С этим есть некоторые проблемы… дом слишком долгое время стоял пустым, припасов почти не осталось.
— Почти? Значит, что-то всё-таки осталось? — уточнила я.
— Пойдём, посмотрим, — кролик снова выступал в роли моего гида.
Сейчас, вернувшись в дом, я и здесь повсюду находила следы запустения. Обои кое-где отошли от стен и повисли неопрятными лоскутами, старые ковры местами полиняли и протёрлись до дыр, или здесь постаралась вездесущая моль? Обивка мебели вытерлась и поблёкла, повсюду лежал толстый слой пыли, стоял запах затхлости, который обычно бывает в давно не жилых помещениях. Даже не представляю, каких усилий мне будет стоить привести здесь всё в порядок.
Миновав столовую с длинным столом и двумя рядами стульев, мы попали на кухню. Помещение было просто огромным! Посреди комнаты возвышался широкий стол с мраморной столешницей, часть одной из стен занимал большой камин с вертелом, на котором при желании можно запечь целого быка! Рядом с камином я увидела странную печь, которая словно разделялась на несколько секций, во всяком случае, я насчитала у неё целых четыре дверцы.
Все остальные стены занимали шкафы с посудой. Вот её здесь было великое множество! Под большие казаны, сковородки и
