– Ты остался, – мягко сказала она.
– Да, остался, – ответил он с улыбкой.
И, взяв ее за руку, он пошел домой, к пещере.
Это случилось спустя два с половиной года, в последние дни осени, когда клан возвращался с большого схода. Как раз когда они достигли перевала, в небе что-то вспыхнуло, и маленький голубой корабль, каких Реми никогда не видел, приземлился на равнине метрах в пятидесяти от них.
– Не ходи к ним, – взмолилась Агри. Услышав тревогу в голосе матери, двухлетняя Типфа заплакала.
– Ну-ка тихо, – сказал Реми, гремя костяшками и зубами, нанизанными на его волосы, и наклонился пониже утереть слезы на щеках дочурки. – Лунные люди тебя не тронут. – Потом повернулся к Агри. – Пойдем со мной. Тебе больше нечего их бояться.
Оставив остальных членов клана возле саней с припасами, Реми и Агри подошли к кораблю.
Люк был открыт, и оттуда выглядывала женщина лет тридцати. Даже когда она вышла на свет, Реми не сразу узнал ее.
– Юта? – удивленно воскликнул он, автоматически назвав ее именем, данным ей кланом.
– Давно меня никто так не называл, – ответила она по-английски, и Реми не сразу смог разобрать подзабытые звуки своего прежнего языка.
– Ты… ты хорошо выглядишь, – запинаясь, сказал он, с трудом подбирая полузабытые слова.
– Ты тоже. На сколько ты сейчас старше? На два года? На три? Жаль, что не могу сказать того же о себе. Ты почти не изменился… Вот разве что шрамы.
Реми пощупал выжженные следы у себя на бровях.
– Они… показывают, кем я теперь стал.
Она улыбнулась – вовсе не насмешливо, как раньше. Ее улыбка была улыбкой повзрослевшей и более зрелой женщины.
– Да, я вижу, – сказала она.
– Так что ты тут делаешь? – спросил Реми. Английские слова вспоминались теперь гораздо легче.
– Я привезла вам кое-что. Или, пожалуй, кое-кого. Моего сына.
Она махнула рукой, и из корабля вышел мальчик лет пятнадцати. Несмотря на свой ухоженный вид и современную одежду, он выглядел настоящим неандертальцем – невысокий, крепкого телосложения, с такими крупными надбровными дугами, что они полностью затеняли его серые глаза.
– Я – Эрик, – сказал он на языке клана. Смысл того, что он сказал, был понятен, а вот произношение и интонация совершенно неверные.
– Я научила его нескольким словам и выражениям, – покраснев, объяснила Джози, – тем обрывкам фраз, которые смогла вспомнить. Все это так быстро забывается, а ведь меня не было почти пятнадцать лет.
Сбитая с толку всем этим непонятным для нее разговором, Агри широко улыбнулась Эрику.
– Какой красивый мальчик, – с восхищением сказала она, не понимая еще, кто это такой.
– Да, – согласился Реми, – им можно гордиться. – Потом добавил по-английски для Джози: – Он очень похож на отца.
– Да уж, вот они, мои доминирующие современные гены, – рассмеялась Джози и взъерошила волосы сына. – Кстати, о Леппо, как он там? Я часто о нем думаю.
Вопрос прозвучал непринужденно, но Реми не мог не заметить, как взгляд ее метнулся к кучке людей у саней, и на лбу у нее залегла складка.
– Дела у Леппо идут неважно, – честно ответил Реми и отметил, что складка углубилась. – Последние два года он не охотится. С тех самых пор, как ты улетела на корабле. Большую часть времени он сидит и о чем-то думает.
Ничего не сказав, Джози отвернулась, а когда снова взглянула на него, лицо ее разгладилось.
– Ну что ж, может, приезд сына все изменит, – сказала она с напускным весельем. – Во всяком случае, я на это надеюсь, потому что Эрику потребуется отцовская помощь. Он должен стать хорошим охотником.
– Ты хочешь сказать, что оставишь его здесь? – изумленно спросил Реми. – Оставишь насовсем?
– А что ж еще? – В ее голосе послышался прежний юношеский задор. – Я держала его при себе до тех пор, пока он не подрос настолько, чтобы выжить в здешних условиях. Теперь очередь Леппо присмотреть за ним.
– Да зачем его вообще было сюда привозить? – Реми озадаченно покачал головой. – И почему ты выбрала именно это время – через два года после твоего отлета? Клану будет трудно понять, кто он такой. С их точки зрения он слишком большой, чтобы быть сыном Леппо.
– Я хочу, чтобы он познакомился с людьми типа Льены, – призналась она. – Я боялась, что если мы прилетим через пятнадцать ваших лет, то некоторые из них уже умрут.
– Я все равно не понимаю, зачем тебе нужно, чтобы он жил здесь, – настаивал Реми, – в том месте, от которого ты отвернулась. Не пойми меня неверно, – добавил он, обращаясь к Эрику. – Мы рады тебе. Клан найдет место для одного из своих. Это я могу обещать тебе уже сейчас. Но это такой смелый шаг! Мне трудно поверить, что ты решился бросить все ради земли и людей, которых ты почти не знаешь.
– Но ты-то решился, – заметила Джози.
– Да, но я ведь не просто вышел из корабля и решил остаться. Я застрял здесь, а когда представилась возможность выбраться, было уже слишком поздно – это место стало моей родиной.
– Может, это родина и для Эрика, – тихо сказала Джози.
– Что ты имеешь в виду?
Она снова взъерошила волосы сына.
– Посмотри на него. Как ты сам сказал, он вылитый отец. Физически он не подходит для будущего. Это ясно ему, мне и всем остальным.
– И поэтому ты думаешь, что среди нас он будет счастлив?
– Есть и другая причина, – осторожно сказала она, и они с сыном быстро переглянулись. – Мы много говорили с ним об этом. Видишь ли… – Она некоторое время не решалась, но потом выпалила: – Если верить экспертам – господи, как же они меня мучили, когда я вернулась! – одних только твоих генов может быть недостаточно, чтобы замкнуть виток времени. Да, кстати, сейчас все поддерживают теорию витков времени и все противоречия, которые с ней связаны. Вот почему тогда, много лет назад, тебя не заставили вернуться вместе со мной. В любом случае для поддержания витка времени нужен больший генетический резерв. Больше разнообразия. Например, совсем другая генетическая линия, на случай, если первая вымрет. Потому что если эта современная линия пропадет, такого будущего, каким мы его знаем, уже не будет.
– Так ты прилетела для того, чтобы пополнить генетический резерв?
– Мы не просто прилетели, – ответила Джози. – Нас послали.
– Какая разница? Ты здесь и готова отдать сына ради будущего.
– Ради него самого тоже.
Реми взглянул на Эрика.
– Что ты обо всем этом думаешь?
– Я думаю, что мое место здесь, – решительно сказал тот.
– Ты говоришь в точности как твоя мать.
– Почему бы и нет? – В глазах Эрика мелькнула свирепость Леппо. – Она объяснила мне, кто я такой.
