Их материальные потери, вероятно, будут сравнимы с потерями от войны с Германией.
Гуманитарная Катастрофа в Азии конечно страшная, но анализируя происходящее в долгосрочной перспективе, нельзя не оценить ее положительное и решающее влияние на Лигу Наций в свете возможного превращения этой организации из сборища безответственных и эгоистичных болтунов в вполне работоспособный орган.
… Скажите, господин Нейрат, как вы оцениваете позицию советской делегации!?
Надо сказать, что для меня их позиция достаточно ожидаемая, в свете событий последних лет, но от этого не меньше вызывающая удивление.
Первое, что обращает на себя внимание — это позиция предельно сдержанная, без крикливых политических лозунгов. Я бы даже сказал, что прошедшие несколько лет заставили их повзрослеть.
Второе, что обращает на себя внимание — это их нежелание злоупотреблять тем исключительным положением, в котором они оказались, как лидирующее по военному потенциалу государство и выполнять роль мирового жандарма.
Томас скептически заметил — Ну, на эту роль они явно позиционируют нас, причем, не спросив нашего согласия….
Барон рассмеялся — В жизни всегда есть место разочарованию. Опыт первой и, особенно, второй мировых войн был для нас слишком хорошим и наглядным уроком, что бы желать стоять посреди толпы, размахивая дубинкой.
Но это сейчас и не суть важно.
Меня заинтересовало другое — то, что Россия фактически продекларировала мораторий на применение атомной бомбы вне полномочий, данных Лигой Наций.
Сформулировано это было в такой форме, что ясно показывало желание исключить это оружие из военного арсенала, оставив только как средство последнего удара. Причем, право принятия решения о нанесении такого удара, оставлено за мировым сообществом.
Я, конечно, понимаю, что это оружие и его секреты они из рук не выпустят, но все было сделано слишком демонстративно и в такой категорической форме, что бы быть просто политической болтовней.
Канарис нехотя прокомментировал — У этого оружия есть серьезные негативные последствия не только для попавших под удар, но и для будущих поколений. Именно из-за этого, Советы не только тщательно обрабатывали территорию "партийных съездов", но и сейчас, через подставные фирмы, проводят дезактивацию мест нанесения ударов в Штатах.
Нейрат с интересом посмотрел на него, запоминая незнакомое слово и утверждаясь в подозрении, что существует еще один уровень секретной информации, к которому его не подпустили.
Самое интересное — продолжил он — что такая сдержанная политическая линия только прибавила весу их статусу в Лиге Наций. Вокруг них начала стремительно образовываться группа малых государств, которые видят в такой позиции гигантской, предельно милитаризированной державы гарантию своей политической стабильности.
Это еще одна вещь, которая меня крайне удивляет — нарастить за несколько лет, предельным напряжением такие военные мускулы и, одновременно стать убежденными пацифистами и конформистами!?
Вы сами сказали — задумчиво ответил ему Томас — у них были причины повзрослеть.
Томас встал — Господин министр, я благодарю Вас за предоставленную нам очень убедительную информацию и не смею Вас больше задерживать.
А вас господа — обратился он к министру внутренних дел и главе разведывательного управления — я попрошу остаться, у меня есть вопросы по работе ваших подразделений.
После того как министр иностранных дел прошествовал через приемную и дверь закрылась, Томас поднялся со своего кресла и сел напротив Мюллера и Канариса.
А теперь я хочу знать, что реально происходит в Америке и на Дальнем Востоке.
Надеюсь, господин адмирал, вы так же не забыли мою просьбу отслеживать текущую активность Гесты.
… Да, конечно, господин канцлер. Тем более, что на данный момент, он действует вполне официально и выступает как порученец Сталина, координируя усилия различных структур по ликвидации пандемии на Дальнем востоке. Хотя точнее сказать, не координируя, а, контролируя координацию и вмешиваясь только в случае крайней необходимости.
Видимо это тот стиль работы, который он считает оптимальным — не мешать специалистам и не вмешиваться до тех пор, пока их действия компетентны и ситуация позволяет им брать на себя ответственность.
Это серьезная проблема, да и не только в России — не многие компетентные люди, попавшие в такую экстраординарную ситуацию, хотят брать на себя полную ответственность, а инициативных дураков к решению таких вопросов подпускать нельзя.
Кроме того, как порученец Сталина он фактически, на данный момент, вне критики.
Потом, когда все явятся на раздачу "Розовых слонов", его действиями будут крайне возмущаться, но сейчас предпочитают молчать.
Очень жестко себя ведет!?
… Скорее вне принятых схем поведений.
Ну, например, приказал повесить проворовавшегося железнодорожника — это все приняли молча. Законы экстремальной ситуации, официально приравненной к военному времени.
А вот когда он на его места поставил политического заключенного, даже не сняв с него судимость, криков было много.
И как он решил такой вопрос!?
… Выбрал самого, громко возмущающегося, и спросил — "…Вы считаете, что справитесь с этой работой!? Подумайте хорошо. Оценивать ваши действия будут прямо на месте и по законам военного времени… После этого, все крикуны куда то резко заторопились…".
Мюллер рассмеялся — вполне удачное решение кадрового вопроса! Надо будет тоже так попробовать.
Томас, зная отношение своего министра внутренних дел к любителям крикливых лозунгов, улыбнулся.
Скажите адмирал, насколько и в какую сторону изменилась ситуация с начала эпидемии в регионе!?
… Довольно значительно и лучшую сторону. На советской территории ситуация контролируется полностью. Большую роль сыграло то, что у России там было очень много трудоспособного, привитого контингента.
Этот регион является вотчиной Советской пенитенциарной системы и они смогли на добровольной основе привлечь, на начальном, самом сложном этапе, из содержащихся в концентрационных лагерях осужденных почти двадцать тысяч человек, уже имеющих прививки.
Это, кстати, очень интересно характеризует и Гесту и заключенных советских лагерей — первый не побоялся привлечь к решению задачи такой не однозначный контингент, а вторые, большая часть из которых была репрессирована по распоряжению или с согласия Сталина, поддержала в тяжелой для страны ситуации его порученца, хотя он сразу предупредил, что ничего обещать не может, так как такие вопросы, еще даже, не рассматривались.
