Каждое полнолуние таверна Азми была забита до отказа желающими поглядеть на Черного тамплиера. Но, несмотря на двусмысленную славу этого места, столы здесь всегда сверкали от чистоты, а блюда, которые готовили два пожилых ливанца, пользовались большим успехом у тех, кто знал толк во вкусной еде. Законопослушный хозяин был преисполнен почтения к иерусалимским гербам, он принимал братьев Святого Гроба за важных королевских сановников и всегда предоставлял им лучшее место в обеденном зале.
Надо ли говорить, что все названия блюд так или иначе были связаны с тамплиерской легендой. Друзья, удобно разместившись у открытого окна, немедля получили кувшин сладкого тамплиерского вина «Командария», острую приправу «Сарацинский талисман» и маринованную рыбу под названием «Дочь Саладина». Лично обслуживающий их хозяин посоветовал в качестве основного блюда заказать жаркое «Тамплиер Годдар» и тушеную баранину «Валамонд», что они и сделали с огромным удовольствием.
Жак и Робер уже завершали трапезу, отдавая должное пирогу под названием «Магистерская башня» и краем уха прислушиваясь к тому, как один из нанятых краснобаев, не жалея красок, рассказывал сто раз уже слышанную историю развесившему уши болонскому мельнику, как вдруг тяжелая двустворчатая дверь растворилась от мощного пинка, словно плетенная из лозы калитка, и на пороге появился Недобитый Скальд.
На поясе у него, как обычно, болталось несколько разномастных булав, а мощный торс гентского рыцаря был затянут в посеребренную кольчугу, которую прикрывал темно-лиловый сюрко с эмблемами личного эскадрона коннетабля, или, на новый манер, бальи Иерусалимского королевства. Продолжая стоять в дверях, он обвел весь зал тяжелым оценивающим взглядом, словно прикидывая, кого бы из присутствующих «вежливо попросить», чтобы освободить себе столик. Но, разглядев в дальнем конце Жака с Робером, гигант сразу же просиял.
– Так и знал, что именно здесь вас застану! – громыхнул он на всю таверну и, не особо разбирая дороги, двинулся к ним.
Как выяснилось, Недобитый Скальд пришел не с пустыми руками. Он держал за шиворот и без малейших видимых усилий волочил за собой какого-то очень запыленного и изрядно побитого человека.
Скальд оказался в Акре немногим позже Жака и Роб-ера. Несмотря на то что в день казни он не успел выручить друзей, вассальную клятву, данную им королевскому бальи, всесильному Томмазо д'Арчерра, никто отменять и не думал, и ему пришлось возглавить рыцарский эскадрон. И, хотя Недобитый Скальд имел все, чего только может пожелать рыцарь, – собственные апартаменты во дворце, пять коней, двух оруженосцев и трех слуг, – сердце его продолжало тосковать по родному Генту. Он попросил дворцового писца сделать ему особую тонкую жердь и нанести на нее насечки, число которых совпадало с количеством дней, оставшихся до праздника святого Михаила – срока, когда истекала его вассальная присяга. Ежевечерне он отсекал мечом по зарубке, искренне радуясь тому, что жердь становится все короче и короче.
Скальд, то и дело задевая своей ношей за лавки и столы, добрался до друзей.
– Ну, приятель, ты как всегда с подарком, – вместо приветствия произнес Робер.
– А то как же! – ответил гигант, швыряя под ноги свою добычу.
Упавший тихо заскулил, с трудом поднялся на четвереньки и повернулся к ним лицом.
– Крест Честной и святые угодники! – охнул Робер.
У Жака широко раскрылись глаза. В нечесаном оборванце он с огромным трудом узнал жонглера Рембо.
– Где ты его нашел, сир рыцарь? – спросил он чуть не лопающегося от самодовольства Скальда.
– Так я же в Тире был вместе с сеньором Томмазо, – ответил Недобитый Скальд, подозрительно оглядывая предложенный стул, который, по его мнению, мог и не выдержать его веса. – Еду я по улице, гляжу – идет навстречу. Подайте, говорит, инвалиду, герою осады Акры. Сами мы, говорит, не местные, отстали от галеры… Тут я его сграбастал да поговорил по душам. Как, вопрошаю, ты, мошенник, до жизни такой докатился? Вот он мне и поведал, что после неудавшейся казни барон Ибелин – Жак Старый так разъярился, что приказал всыпать ему полсотни плетей и вышвырнул на улицу. Лютню ему, помнится, еще ты, Робер, разбил, а тирские жители жонглеру навет на вас с Жаком не простили. Так что все это время, не имея ни денег, ни еды, он ночевал на базаре да жил случайными подаяниями. Ну, я и подумал: возьму-ка его с собой, то-то друзья порадуются.
– Спасибо, конечно, сир, – пробормотал Жак, разглядывая бывшего жонглера с нескрываемым сочувствием, – да только на кой ляд он нам теперь сдался?
– Ну, я свое дело сделал. – Скальд с удовольствием отставил хлипкий стул – из кухни к ним бежал сам хозяин, держа в руках мощный табурет, который, похоже, мог выдержать не только огромного рыцаря в железном доспехе, но и слоновью тушу. – Ваш обидчик, вы и решайте.
– А я-то сегодня утром как раз и думал, на ком мне в стрельбе из лука попрактиковаться, – подмигнув друзьям, задумчиво сказал Робер. – Вот что, сир Скальд, ты его пока привяжи где-нибудь неподалеку, а мы пообедаем да поедем на стрельбище, к старому городу. Бегает он быстро, помню, это как раз то, что требуется моим…
– Не нужно к старому городу. – Жонглер встал на колени и сложил руки в безысходной мольбе. – Каюсь, господа рыцари, грешен перед вами, нечистый попутал. И обокрал я вас, и оболгал, что было, то было. Но Господь меня наказал уже за мою подлость, и такого наказания, клянусь, я бы и врагу не пожелал. Сохраните мне жизнь, и я буду преданным вашим рабом!
Приятели переглянулись. Недобитый Скальд пожал плечами, мол, делайте что хотите, Жак сочувственно кивнул, а Робер довольно сверкнул глазами и сердито насупил брови.
– Деньги у тебя есть, мошенник? – ни с того ни с сего спросил он у жонглера.
– Ни полушки, сир! – ответил, чуть не плача, Рембо. – Но ежели у меня будет разрешение выступать на здешней ярмарке, так я вам отработаю и верну столько, сколько скажете…
– Нужны мне твои гроши, дурак! – оскорбленно рявкнул Робер. – Вот тебе полдирхема, и мухой лети в пизанские бани – они самые дешевые, как раз для такой голи перекатной. Там смоешь с себя всю грязь, постираешь обноски, подстрижешься, а к заходу солнца прибудешь в квартал патриарха. Я там как раз буду караул сменять. Ежели вдруг задержусь – скажешь страже у ворот, что ты новый слуга брата Робера.
– Бог тебя вознаградит за твое благородство, сир достославный рыцарь. – Рембо, за время нищенства растерявший все свое жонглерское достоинство, попытался поцеловать Роберу руку, но тот брезгливо отстранился.
Не веря своему счастью, провансалец по-мужицки засунул серебряную монетку за щеку, еще раз рассыпался в благодарностях и исчез за дверью.
– Вернется, как ты думаешь? – спросил Недобитый Скальд, разливая вино по глиняным кружкам.
– Конечно, – ответил Робер, придерживая горлышко, чтобы налилось побольше, – а куда ему еще деваться?
– Злой ты человек, – вздохнул Скальд, – проявил бы милосердие да отсек бедолаге голову. А так будешь в страхе держать, пока он сам не изведет себя до смерти.
– Да не нужен мне его страх, – опустошив кружку и обтирая усы, ответил де Мерлан. – Когда мы с Жаком вначале лишились векселя, а затем, по несчастному стечению обстоятельств, и всех оставшихся денег, я спал и видел, как этот прощелыга по вечерам стягивает с меня сапоги. Вот, стало быть, сон-то вещим оказался. К тому же, кто его знает, как жизнь повернется, – пусть лучше пока побудет на глазах. Так от него, пожалуй, поменьше пакостей можно будет ожидать. А слуга мне и в самом деле нужен.
– Что-то мы редко тебя видим, сир рыцарь, – чуть пригубив из своей кружки, произнес Жак, – все в трудах, поди, все в заботах?
– Да что я, – отозвался рыцарь, единым махом уплетая половину «Магистерской башни», – это моему бальи на месте не сидится. Где мы с ним за это время только ни побывали – и в Тире, и в Триполи, и в Антиохии, и даже в Газе и Дамас… – поняв, что сболтнул лишнего, Скальд выпучил глаза и сделал вид, что подавился пирогом.
Жак и Робер тоже, в свою очередь, сделали вид, что полностью поглощены вином: в капитуле Святого Гроба было давно известно, что бальи; граф Томмазо, выполняя приказы Фридриха, ведет непонятные переговоры одновременно с двумя враждующими между собой султанами – аль-Муаззамом дамасским и аль-Камилом каирским. Томмазо Д'Арчерра чуть не каждый день то принимал у себя сарацинских послов, то, наоборот, получив с посыльным султанский фирман, в сопровождении эскадрона, возглавляемого Скальдом, отправлялся во владения Айюбидов. Но так как они волею судьбы оказались во враждующих лагерях, между гентским рыцарем и братьями Святого Гроба было заключено негласное соглашение – при встречах не делиться друг с другом никакими секретами враждующих партий.
– Как там Хафиза? – переводя беседу в другое русло, спросил Робер.
