О своей истинной должности, как и о романе с Ал’Беритом, Лея почему-то вовсе не рассказала другу. Подумала, что не стоило, как смущать его, так и жаловаться самой. Поэтому пересказанная ещё на Земле ему история содержала в себе лишь размытые общие факты.
— А стоит, Андрей. Я далеко не высокий чиновник… Но ваши дела мне несколько подконтрольны.
Несмотря на дружбу, свои обязанности ей следовало исполнять. А для этого нужно было, чтобы Андрей действовал соответственно её ожиданиям. И стоило дать ему об этом понять с самого начала.
Стараясь воспроизвести мимику и интонацию Ал’Берита, которую она считала соответствующей данному моменту, Лея сурово и холодно посмотрела на мужчину и произнесла:
— Я должна знать.
— Должна…
Тот сделал небольшую паузу, словно пытаясь переварить то обстоятельство, что образ подружки в его воспоминаниях следовало менять. После чего откашлялся и быстро, чтобы как можно скорее закончить с неприятным вопросом, затараторил, как о чём-то незначительном.
— Да освежевали они пятерых ребят, что сбежать решили. Живьём. На глазах у всех. И кости закрепить приказали на домах в центре.
— Куда ж они сбежать то надумали?! Питомник — закрытая территория. Это просто невозможно! — в сердцах воскликнула Лея.
— А кто их знает? Кто эту землю знает?! — философски заметил друг. — Была надежда. А теперь во всех поселениях висят. Трое у нас скелетов, и по одному в двух других.
— Если бы отсюда было так легко выбраться, — с сожалением сказала молодая женщина.
— У каждого из нас здесь своя тюрьма, да? — он подмигнул, и ей стало немного легче на душе.
— Своя. Это точно… С водой проблем нет?
— Как сказать. Для питья хватает, конечно. Но вот всё остальное. Приходится с ежедневной нормы по каплям экономить, чтобы умыться… Помнишь как, когда мы с тобой встречались, в районе на полторы недели из-за аварии воду отключили?
— Не напоминай, — содрогаясь от воспоминаний, ответила Лея.
— А потом ещё под конец и свет, и газ на три дня.
— Да-да. И всё это зимой в крещенские морозы. Помню, что дома куталась в бабушкин пуховый платок. Тёплые рейтузы, колготки, поверх штаны и два свитера. Самой себе бомжа напоминала. А ты ещё и пришёл без звонка, чтобы погулять. И так холодно. Так ещё на улицу на ветер позвал. Сразу всё лицо застыло от мороза.
— Зато ресницы были красивые. Белые и пушистые, как у Снежной Королевы… Да и что в таких условиях ещё делать?
— Надо было брать палатку, утеплённые спальники и уходить из города. Вроде условия почти теми же остались бы, зато воспоминания приятнее.
— М-да. Не додумался, — даже расстроился приятель.
— Самой только что в голову пришло.
— Как и всё гениальное. Не в том месте, и не в то время, — он улыбнулся и продолжил. — Так вот. Я сейчас себя ощущаю примерно так же, как и тогда. Только жара летняя, а не зима. Но это как-то настроения не поднимает. Потому что понимаешь, что авария тут не причём. И жить так придётся до самого конца.
— Так. Давай подумаем о позитивном. Самое главное же — слово «жить».
— Знаешь. Сразу вспоминаю песню одну. Там ещё такие слова были: «В мире жить совсем не сложно. Нелегко — существовать». Так вот. Мне кажется, что слово «жить» здесь не вполне верное. Выживать ради существования.
— Увы. Это всё, что я могла сделать. Если могу помочь чем-либо ещё — просто скажи. Я постараюсь. Честное слово.
Она остановилась, чтобы посмотреть в его светлые, голубые как земное небо, глаза. Такие надёжные. Человеческие. Понятные… Ей очень хотелось стереть, хоть немного, из этого взгляда боль.
— Приезжай в гости почаще. У меня своя комната, пусть и небольшая. Но остановиться можно. Не то гостеприимство, конечно, что хотелось бы предложить, ведь мебели никакой нет, но, — парень развёл руками, и Лея искренне засмеялась.
— Обязательно приеду.
— А ты далеко отсюда? Где живёшь?
— На мансарде одного дома. Но он в городе, хоть и на самой окраине. И до него действительно не близко.
Уточнять, что на этой «скромной» мансарде имелся ещё и бассейн, девушка не стала, несмотря на то, что водоём пустовал. Ибо затраты на такое удовольствие выходили невероятными, а во что его переоборудовать — в голову не приходило. Неиспользуемых помещений в особняке и так хватало.
— Жаль. Значит, не так часто сможешь бывать, если по чесноку.
— Но я буду стараться, — уверила его она.
— Что же. Постарайся… Ловлю на слове! А по поводу здешних хлопот. Я так понимаю, что электричество — это миф?
— Миф, — рассмеялась Лея. — Как и Солнце. И Луна.
— И ночь… Ну никакой романтики! — деланно возмутился Андрей. — Так что тогда у всех жителей два основных пожелания. Больше воды и разнообразие в еде.
— Прямо-таки пирамида Маслоу, — вспомнилось ей.
— Ну да. Начинаем с фундамента.
* * *
Пока первый заместитель наместника Аджитанта осматривала Питомник, в самом городе жизнь тоже не стояла на месте. Его заполняли события. Даже с неба сыпался крупными хлопьями пепел, нарушая привычную однообразность адского пейзажа. Он мягко ложился на мрачные каменные здания, но его светлый цвет быстро превращался в чёрную смазанную сажу под ногами прохожих. Как обычный снег, тот становился просто грязью. И демоны недовольно ворчали, совсем не радуясь подобным осадкам. Однако не всех их занимало это природное явление. Некоторым не нравились совершенно иные обстоятельства.
— Иногда решение занять эту должность не кажется мне столь верным, — задумчиво сообщил жене Аворфис.
Он лежал в большой ванне и, вдыхая аромат благовоний, наслаждался отдыхом в своём доме по окончании рабочего времени. Однако расслабиться из-за последнего разговора с наместником Аджитанта так и не мог.
Супруга барона, уже покинувшая купель и расчёсывающая влажные волосы, сидя на пуфике у зеркала, спросила с беззаботной интонацией:
— И часто тебя посещают такие сомнения?
— Помимо спонтанных мыслей, каждый раз, как захожу в кабинет повелителя.
— Из-за твоей матери? — уже более серьёзно поинтересовалась демонесса, так и оставаясь спиной к Аворфису.
— Да. Её тело неузнаваемо, но он до сих пор сохраняет в ней жизнь сознания! Даже если не брать во внимание их близкие отношения, она всё равно ему сестра! Однако поддерживает ступени пьедестала. И каждый раз, как дядюшка поднимается по ним, это напоминание, что он всегда идёт к своей цели. А его враги придают лишь высоту престолу.
Рыжеволосая красавица невозмутимо закончила своё занятие, отложила щётку и только потом обернулась, внимательно посмотрев на обеспокоенного мужа. В её взоре светилась спокойная уверенность, которая ярко отразилась в последующих словах.
— Это волнение необоснованно. Ты его сторонник, а не противник.
Она подошла вплотную к ванне, склонилась над Аворфисом. Затем провела кончиками пальцев по щеке демона и, неотрывно глядя в лиловые глаза того, продолжила ровным голосом:
— Ашенат пошла на то, что являлось непростительным. Иначе её судьба стала бы иной. Ведь семейные связи не рвут без существенных оснований… А кроме тебя у него не осталось иных родственников.
— Повелитель склонен к обстоятельному воспитанию своего окружения в соответствии с собственными усмотрениями, — вздохнул Аворфис безо всякого недовольства. Он просто констатировал досадный факт. — И хотя остальные сотрудники с появлением человека вздохнули свободнее, ибо ею он занялся досконально в «ущерб» остальным, наше родство усиливает его внимание ко мне в разы. Так что это лишь добавляет беспокойства.
— Вот, что тебя тревожит! — рассмеялась демонесса, присаживалась на край мраморной купели. Бортик являлся достаточно широким, чтобы ей было комфортно. — Всему Аду известно, сколь неординарен Хранитель летописей. Но, как сказали бы люди, у каждого свои тараканы в голове. И разве ты не достаточно умён и опытен, чтобы не дать ему усомниться в твоей безупречности?
— У Его превосходительства там акридайи, — мрачно заметил барон и, сделав небольшую паузу, продолжил. — Прошло достаточно времени, чтобы эти сомнения перестали быть актуальными.
