Делает паузу, выпуская кольцо сигаретного дыма.
– А у тебя, вратарь, как дела?
– А я сегодня не вратарь, а нападающий. Товарищу Джеджелаве буду кросс сдавать. Вот в приёмной кроссовки оставил…
– Что за кроссовки? – интересуется начальник.
Блин. Опять подстава.
Приношу. Смотрит на "Даслеры", крутит в руках.
– Отдашь? Почём брал? – по-еврейски начинает генерал заранее зная, что получит за так. За него и в магазинах зачастую ординарцы платили, беря деньги заранее в кассе под отчёт.
– Не могу. Мне бегать сегодня. Завтра Изотову на вокзале передам. Какой размер? Есть такой. И Капе? Хорошо. Не спрашивайте откуда, не хочется хороших людей подводить. А Вы себе из Германии выпишите сколько нужно, а ещё лучше озадачьте обувщиков – пусть копию сделают. Как мы советский Б-29.
– А ты, борзый. По знаниям не лейтенант, а прям целый полковник. Ну, да ладно. Всё свободен.
Тут я припоминаю начало разговора и спрашиваю:
– А мы теперь что в ООН вето не сможем наложить?
– Ну, не сможем, и что? – кривясь продолжает разговор генерал.
– А то что мы могли бы лишить американцев статуса "защитников мира" который они себе выпишут сжигая Корею.
Сталин задумался, глядя на дымок папиросы:
– Я тебя понял. Дело говоришь…
На тренировке из-за начавшегося дождя со снегом кросс прервался. Команда в облепленной снегом мокрой форме двинула в зал. Снял бутсы, промокшие после бега по снежной каше. Колобок и Анисим следом за мной переобулись в кроссовки.
– Ну, что мальки, думаете переобулись и обогнали… А накося выкуси, – один из ветеранов даёт поджопник Анисиму завязывающему шнурки. Тот, под общий хохот валится на бок.
Помощник трэнэра поставил в углах спортзала метки и огласил правила:
– После каждого круга начиная с пятого по моему свистку последний заканчивает бег и идёт в центр зала. Бег продолжаем пока не останутся двое. Приз этим двоим. – билеты в СВ на поезд. Остальные поедут на юг в четырёхместных купе.
Некоторые переобулись. Кто во что, а кто-то в хлюпающих бутсах, есть те что босиком… Старт. Стараясь не упасть в толкотне, аккуратно вписываюсь в повороты, стараясь держаться сбоку в середине группы. Колобок с Анисимом выбрали другую тактику рванув впереди всех. Я, обходя на прямых на каждом стометровом круге одного или несколько бегунов, подтянулся к лидирующему дуэту. Свисток. Отваливает последний. Амосов. Нас осталось трое. Делаю ускорение, и обхожу сладкую парочку. Не охота ехать в вечно бухАющем купе и нюхать выбивающий слезу крепкий мужской амбре… Колобок поддерживает темп и входит в поворот следом за мной, а Анисим похоже после быстрой трёхи накушался и безнадёжно отстал.
После построения трое подошли и записались на кроссовки. Даже тот, что Анисима пинал. Я не удержался и подколол:
– Вот если бы у вас такие кроссовки были, то не видать бы нам с Васьком СВ как собственных ушей.
Очевидно переварив эту фразу, записались ещё трое. Подошли несколько дублёров, среди которых новичком оказался только, что получивший форму Валентин Бубукин. Вскоре разбившись на четыре шестёрки начали турнир с пятнадцатиминутными матчами. В две первые шестёрки трэнэр поставил игроков основы. Мы с Васечкой и Амосовым в третьей шестёрке. Договариваемся менять друг друга на позиции вратаря-гонялы (замены разрешены после остановки игры). Вначале играют "первые" против "вторых". Замечаю, что двигаются медленно. Много неточных пасов и толкотни из-за передерживания мяча. Мы же у художников привыкли к пасу в касание и удару без обработки, к постоянным торможениям и рывкам. Вообщем уделали мы "четвёртых" в одну калитку. Только с выходов один на один штук пять забили. Кстати, за "четвёртых" играл шестнадцатилетний Бубукин, которого трэнэр пригласил в дубль, прервав карьеру токаря четвёртого разряда. Он то нам и забил. Итого 9:1.
Хорошо, что Бубука пришёл. Я с ним в восьмидесятые ЦСКА тренировал, знаю чего от него ждать. Да и соперником – игроком "Локомотива" его запомнил…
Со вторыми долго шли ноздря в ноздрю. Ведём в концовке 5:3. Нам три штуки заколотил "двуногий" Володя Ильин. "Последняя минута" – объявляет помощник тренера. Я – вратарь-гоняла иду в атаку. Васёк стоя спиной к воротам принимает мой пас. Защитники наученные горьким опытом бросаются с двух сторон для блокировки удара. Колобок аккуратно катит мне назад под правую. Бью, закручивая под штангу. 6:3.
У "первых" Акимов по-яшински выходил далеко из ворот пока не получил от меня и Колобка пару парашютов. Ещё один гол основе Васечка забил со штрафного закрутив в левый угол. Мяч попал сначала в нижнюю часть перекладины потом ударился в штангу, а затем влетел в сетку. Нам к тому времени тоже три штуки забили. Анисим, Оботов и Фёдоров отличились. Ничья 3:3. "Последняя минута" – кричит помощник. Фёдоров со штрафного заряжает нам в дальнюю девятку. Колобок замешкался пятясь назад с поднятыми руками. Тут нас выручил котелок Амосова. Серый метнувшись в угол ворот выбил мяч своей красивой башкой.
Я, получив нежданный пас, рванул к воротам. Защитник громко сопел за спиной. Акимов вышел, и бросился в ноги. Я, откинув мяч, резко ушёл в сторону. Защитник бежал параллельно со мной закрывая ворота. Я резко затормозил, остановив мяч подошвой. Соперник не удержав равновесия, упал, сделав кувырок. Акимов на четвереньках попытался преградить путь мячу, но я успел на секунду раньше. "Ты чё творишь, козлина?" – вытягивая мяч из сетки бросил мне Оботов. Я благоразумно промолчал. Мы выиграли 4:3.
Проходя мимо Джеджелав, не удержался:
– Хотел, как Вы козликом забить, но как подумал, что козлиной станут называть, и передумал…
– А ти, Жаров – наглэц, – смеётся трэнэр, – будэш с Колобком в основе…
– А Серый? А Амосов? – кую я горячее железо.
– Посмотрым как он мужиков валыт на полэ будэт… Как жэнщин ми знаэм…
Дружное а-ха-ха-ха.
Весёлая у меня команда, но за выгибоны пришибёт, не спрося фамилии… Завтра у футболистов после тренировки политзанятия. Я то буду уже не нападающий, а вратарь. Хоть здесь повезло… Узнал по телефону, когда легкоатлеты на "Динамо" занимаются. Сходим с Большим посмотрим.
Записали семь песен. Больше не влезло. Плёнка на быстрой скорости закончилась через двадцать минут.
Прослушали. Нормально так получилось. Самуил Абрамович после записи быстро ушёл. Ему концерт вести в каком-то клубе. Сидим пьём чай. Наша троица, Мстислав и Любочка с Катей.
– А мне мама жениха нашла. Тридцать лет, а уже начальник отдела в министерстве. Говорит будешь за ним как за каменной стеной. А таких как Серёжа полно вокруг. Только свисни… – с улыбкой говорит Любочка, но глаза то грустные. Катя с жаром продолжает тему:
– А я вот по любви замуж выйду. Если родители будут против – уедем на стройку. В стране каждый год десятки огромных строек начинают. Поживём немного в общежитии, а потом и комнату или квартиру в "сталинке" получим.
– Наивная ты, – делает заключение Мстислав, – В общаге лет десять ждать будешь. А ты же привыкла жить красиво. Это вон твои оруженосцы рады будут такому жилью где каждый день пьянки, разборки на кухне, детский ор и крик до ночи, очередь в туалет…
– А давайте чай пить, – традиционно прерывает дискуссию Пилюля, видя, что Катя сейчас зарыдает…
– У тебя шарф "Торпедо" Горький откуда? – дипломатично перевожу стрелки.
– Папин племянник на прошлой неделе приезжал из Горького. Подарил на день рождения ручку "Паркер 51". Это просто чудо. Ей невозможно плохо писать… Дядя Миша… Так то он мне двоюродный брат. Но, на тридцать шесть лет старше и рождён вне брака. Мой отец его крёстным стал, а родной отец лишь деньги иногда присылал.
Мстислав, видя, что тема всем интересна, продолжил:
