освобождения Крыма, что ж, подождём и поможем. С командующим Черноморским флотом мы не сошлись характерами, как-то сразу не понравились друг другу. Да тот ещё меня построить пытался, однако ткнув того носом в приписку рукой Сталина, показал, что я тут сам по себе и ему не подчиняюсь. Больше я его не видел, общаться тот со мной предпочитал через своих подчинённых. Много я что о себе услышал благодаря Взору. Меньшая часть командиров флота поддерживали отношение Октябрьского ко мне, игнорировали, а другая, куда как большая, наоборот приветствовала, как результативного подводника и военного моряка, награждённого трижды высшими наградами страны. Хорошо ещё я в Симферополе находился, тут моряков не так много, забавно, штаб обороны в Симферополе, а штаб флота в Севастополе, так что особо не доставали.
Так вот, неделя прошла с момента моего прибытия, пусть я пострадал, но плюсы тоже были, поднялся на две ступени в Исцелении и до вожделенной опции излечения фобий стало всё меньше. Плюс я ещё сам себе повреждения наносил, в основном ножом по разным местам, поэтому две и вышло, ничего, получу нужный бонус и излечусь от страхов. А за неделю армия освоила то что я ей передал, под Москвой началось полномасштабное наступление, прибыли-таки сибирские дивизии, и я решил, что хватит отдыхать. Вот о чём мы с Сафоновым договорились, я отправлюсь в тыл к немцам, тот давал мне пять дней, максимально ослаблю противника, мол, террор-группы готовы работать, дальше уже идёт наступление армии. Её усилили, полнокровную дивизию перекинули на судах, плюс местные пополнили за счёт добровольцев и излеченных раненых из госпиталей. То есть, всё готовилось к большому наступлению. И как стемнело, пятого декабря на «У-2», это самолёт связи что приписан к штабу обороны, меня перекинули в тыл противника, я лётчику описал где меня высадить, а то ночь темная не видно ни зги, пришлось световой ракетой подсветить место посадки, и тот улетел. Вот и всё, я в тылу, одет всё также форму командира военно-морского флота, и пора действовать. Чем я и занялся. У меня было двести мин готовых к применению, а я любил использовать полковой миномёт в сто двадцать миллиметров. Сто ящиков, в каждом по две мины. Этими боеприпасами и вооружением с армией я тоже поделился, но отдал не всё, себе оставил пару миномётов и тысячу мин. Весь боезапас я и планировал тут за эти пять дней потратить.
Высадили меня в глубине обороны немецких войск, тут именно немцы стояли, румыны левее, ближе к Евпатории. Достав свой любимый танк, «Т-28», я переоделся в армейскую форму, комбез танкиста, и устроившись на месте механика-водителя, покатил к ближайшей точке, где будет позиция миномёта. Нет, и на месте высадки, которую немцы кстати засекли, тоже пара целей приличных было, но если отъехать на пару километров, то с одного места я могу накрыть пять жирных целей, и уйти до того, как кавалерия прискачет. К слову, о кавалерии я не шутил, румынские кавалеристы не так и далеко были. А задача у меня, точнее террор-группам, была Сафроновым поставлена такая, обескровить дивизии немцев и румын, выбить артиллерию, особенно миномёты досаждали, авиацию, подвижные силы, резервы и запасы на складах. То есть, максимально ослабить противника, и на всё это мне давалось пять дней. Немного? Я бы так не сказал. А вот Октябрьский, что к слову и командовал обороной Крыма, Сафронов ему подчинялся, особо в наши планы не вмешивался. Похоже от него гадости можно ждать. Тот прикидывал, вслух, как бы нам навредить, не понимая, что вредит не столько нам как своей стране. Например, тот вернул крупные надводные корабли в бухту Севастополя и приказал провести ремонт и обслуживание машин. В ближайшие две недели те выйти в море не смогут, да и эсминцы отослал с разными приказами. То есть, на помощь от флота можно не рассчитывать. Интересно, Октябрьский за кого, за нас или противника? Я написал докладную записку по этому факту и приказал через секретный отдел флота отправить в наркомат лично на стол Кузнецову. И да, докладную записку перехватили, Октябрьский приказал, прочитал и с матом уничтожил. Особенно ему не понравились мои мысли на бумаге, за кого тот. Я об этом тоже написал, и с копией доклада направил другим маршрутом, через армейцев. Обещали доставить. Это было до вылета, за час можно сказать, но теперь это уже не важно, я в тылу противника, тем более Октябрьский всё же решил помочь, остановил ремонт и обслуживание корабельных механизмов, через пару дней флот будет готов помогать. С паршивой овцы хоть что-то. А командующего надо менять, я об этом тоже написал. Всё же снимать, это не в моей власти.
Добравшись до будущей позиции, я убирать танк не стал, тот рядом тарахтел на холостом ходу, глушить не стал, и установив миномёт, местность каменистая, вполне подходит, готовить позицию не нужно, и разложив рядом ящики с минами, взрыватели у них уже ввёрнуты, шестьдесят шесть мин приготовил, на глазок этого хватит обстрелять эти пять целей и если не уничтожить, то нанести максимальные повреждения. Так вот, убедившись, что прицел верен, я опустил первую мину в трубу, и держа вторую наготове, отслеживал куда попадёт первая. Убедившись, что прицел точный, опустил в ствол друг за дружкой ещё пять мин, вскоре прекратив обстрел и наводя на следующую цель. Первой была стоянка бензовозов, полыхали машины здорово, огненные ручейки растекались по полю, где была стоянка разнообразной техники, поджигая её. Дальше пожар всё доделает, тем более ветер помогал. Второй и третьей целью были две батареи крупнокалиберных гаубиц. Бил по палаткам с личным составом и местам хранения боеприпасов. Четвёртой целью пехотный батальон, куда и ушли все мины. А пятой цели, хватило двух мин, склад это был, с боеприпасами. К стрелковому оружию как я понял, плюс мины к ротным миномётам. Рвануло и горело красиво, а я, убрав миномёт, вернулся в танк и покатил прочь. Пока мины есть будет снижать поголовье противника на этом участке фронта.
За ночь, до наступления темноты, я использовал почти три сотни мин к полковому миномёту, между порочим пополнив запас за счёт немцев, у них были такие миномёты, использовали трофеи, пусть запас небольшой, склад на две тысячи мин, но я и этому порадовался. А за ночь я обстрелял пехотные части, особенно те что стояли и ночевали в палатках на открытой местности, а не прятались в окопах и блиндажах, этих поди ещё выковыряй, так что потери в живой силе были
