его мысли были подслушаны. — Думаете, почему я не радуюсь вашему предложению? Угадал, — Сталин вдруг грустно рассмеялся. — Хм, ваше изобретение вносит в войну и последующий за ней мир сильную неопределенность… Помните легенду о данайцах, приносящих дары? Сейчас одним из таких данайцев являетесь именно вы, Николай Михайлович. Вы принесли советскому народу великий дар, который может обернуться грозными потрясениями. Не понимаете?
Ученый отрицательно покачал головой. Он, действительно, не понимал в чем может быть опасность для Советского Союза от его оружия. Наоборот, казалось ему, владение плазменными орудиями и, чем черт не шутит, технологией антигравитацией, позволит первому в мире государству трудящихся обезопасить себя от всех своих врагов и соперников.
— Я попробую объяснить, — Сталин похлопал по карманам в поисках курительной трубки; в такие минуты ему всегда хотелось курить. — Сейчас многое понятно и определено. Сильный враг пытается сначала поставить нас на колени, а потом уничтожить. Несмотря на тяжелейшее положение на фронте и в тылу, у меня нет сомнения в том, что Германию мы разобьем. Конечно, нам придется заплатить за это дорогую цену. Однако, это будет понятная победа, — тяжело звучал его хриплый голос. — Вы же предлагаете то, что изменит все войны на этой земле. Едва мир узнает о вашем изобретении, рухнет вся система международных отношений. Теперешние союзники станут нашими скрытыми или явными врагами, друзья превратятся в испуганных предателей. Вспомните про химическое оружие, мощь которого ужаснула всех. Теперь представьте, что будет, когда в мире станет известно о новом оружии. Мы останемся совершенно одни против всего мира. А мы не готовы к этому… Мы просто не успеем применить ваше изобретение. Понимаете, что я хочу сказать?
Замолчав, Иосиф Сталин опустил голову. Слабый лунный свет осветил его обрюзгшее лицо с темными мешками под глазами и глубокими морщинами на лбу. Остро ощущались его усталость и боль.
— Знаете, товарищ Теслин… — он вновь повернулся к ученому. — Приди вы со своим предложением лет семь или даже восемь назад, я бы не раздумывая согласился. Тогда многое виделось совершенно иначе. В Партии и армии царило шапкозакидательство и очковтирательство, которое аукнулось нам только сейчас. Думаю, в то время мы смогли бы успеть создать ваше оружие в достаточном количестве. Сейчас же вряд ли…
Когда он снова умолк, Теслин понял, что все его усилия тщетны. Изобретение оказалось слишком опасным, а его автор, по всей видимости, слишком умным и, соответственно, лишним. Ученый с горечью скривился. «Не вышло! Не вышло. История повториться снова. Круг замкнулся. Мама прости меня…».
— Но… оружие вы все равно должны сделать, — Сталин вдруг произнес то, что от него ожидалось меньше всего. — Все могут ошибаться. Я тоже… Вам предоставят все необходимое для работы, товарищ Теслин. А по поводу просьбы освободить вашу родственницу, ответственные товарищи все внимательным образом изучат и сообщат вам. Встречаться нам придется часто, поэтому не прощаюсь.
После ухода хозяина Кремля, ученый еще долго стоял на площади. Полностью опустошенный, он не замечал ни поднявшийся холодный ветер, ни мелкий моросящий дождь. Встреча, на которую он возлагал столько надежд, себя совершенно не оправдала. Его цель, по-прежнему, была столь же недостижимой, как и в первый день появления в этом мире. «Что теперь делать? Буду до конца своих дней ишачить в какой-нибудь шарашке, а мама подыхать в цехах подземного завода фон Брауна. Потом, к какому-нибудь очередному празднику мне в полной секретности вручат орден или премию». От этих мыслей о своей полной беспомощности что-либо изменить ему стало так горько, что он в сердцах сплюнул под ноги.
— Лучше сдохнуть, чем так жить… Стоп! Подожди-ка, старина! — вдруг его осенила мысль, от которой отчетливо повеяло надеждой. — Ты же добился того, что тебе дали добро на создание оружия. Теперь к твоим услугам настоящая производственная база целого завода с десятками, а может и сотнями квалифицированных рабочих и инженеров. Больше не нужно ломать голову, где найти оборудование или материалы для его создания. Мне просто достаточно показать чертеж и дать команду… Когда же оружие будет готов, кто сможет запретить его испытание?
Теслин понял, что этот шанс он ни в коем случае не должен упустить. С этой мыслью ученый развернулся и направился к выходу с кремлевской площади.
У широкого прохода с парой кутавшихся в шинели часовых его остановил коренастый капитан государственной безопасности из сталинской охраны. Он передал ему папку с бумагами, которые назвал особым мандатом на привлечение всех необходимых ресурсов.
— Товарищ Теслин, эта машина закреплена за вами, — капитан показал на массивный паккард, стоявший в стороне от кремлевского проезда. — Двое моих сотрудников — сержант Абросимов и старший лейтенант Колесников — будут постоянно вас сопровождать. Если возникнут какие-то вопросы, то сразу говорите им.
Бледный ученый с отрешенным видом кивнул и молча побрел к машине. Не успел он сесть внутрь, как раздался громкий автомобильный гудок. На территорию Кремля въезжал еще один автомобиль, из которого вылез невысокий человек с наметившейся лысиной на непокрытой голове. Одет он был в распахнутое темное пальто из шерсти, из-под которого выглядывал черный костюм. Весь его внешний вид выдавал в нем иностранца, каковым, собственно, он и являлся. Это был американский дипломат, посол Северо-Американских штатов в СССР, Лоуренс Штейнгардт.
Мазнув по сгорбленной фигуре Теслина глазами, он брезгливо поджал губы. Ученый показался ему очередным советским чиновником в мешковатом плаще и плохо сшитом пиджаке, вызванным на «ковер к ужасному дядюшке Джо».
— Oh, shit! — вдруг прошипел он, когда к нему пришло узнавание. — Mr. Tesla…
Штейнгардт узнал в этом странном старике гражданина Северо-Американских штатов Николу Тесла, имя и портрет которого больше десяти лет не сходили с полос центральных газет страны. Он прекрасно помнил его многочисленные фотографии, где фигура ученого в неизменном дорогом костюме позировала на фоне очередного изобретения. Запомнился ему и поднявшийся в прессе шум, когда великий серб таинственным образом исчез из своего отеля. Больше месяцы с того дня полиция Нью-Йорка предпринимала бурные усилия по его поиску: тщательно шерстили городские трущобы, хватали местных гангстеров, с помощью водолазов прочесывали залив. Постепенно страшные новости с европейских фронтов вытеснили с полос газет имя Николы Теслы.
Но сейчас все это мгновенно всплыло в его памяти. Множество картинок, образов, заголовков газет проплывали перед его глазами. Признаться, посол даже вздрогнул.
— Oh, my God! — беззвучно прошептал посол. — Nikolo Tesla in the Soviet Union.
Не веря своим глаза, он
