Попробуй подобное делать осознанно и свихнешься уже через пять минут. Начнешь видеть то, чего нет и в помине, ошибаться, не замечать не то что ветку, но даже дерево. Алексей же отмечает это неосознанно. Он уже давно миновал тот порог, когда не стараешься быть бесшумным и незаметным, а просто идешь по лесу. Даже прогуливаясь с девицей, он неосознанно будет идти тихо, как матерый котяра, подкрадывающийся к зазевавшейся пичуге.
Такие навыки вколачиваются в голову только длительными тренировками, и никак иначе. Савин в свое время был вынужден обзавестись подобными умениями. Имение у них было небольшим, с малой деревенькой, всего-то в десять ревизских душ. Потому и жили небогато. Охота для молодого барина была не развлечением, а необходимостью.
Нередко он охотился в казенных лесах, за что можно было и поплатиться. Но и выхода иного не было. Они владели небольшим, клином росшим лесом, но избытком дичи тот клин не баловал. Вот и приходилось рисковать. Случалось, что везло. Ценного зверя уже давно повыбили, но соболь все еще встречался в их лесах. Опять же лисица, волк, медведь – их шкуры также можно было продать, что являлось подспорьем для семейной казны. Мясо же шло в закрома или прямиком на стол.
Батюшка в ту пору был на службе, служил поручиком в пехотном полку. Да только деньги от него были редкостью. Нет, он не проматывал свое денежное довольствие. Просто задержка в выплатах порой бывала слишком уж значительной. Хозяйство брошено на жену. Крестьяне без крепкой руки совсем от рук отбились. И службу не бросишь. Редкие же наезды в отпуск вразумить крепостных не могли.
Вот через эту охоту Алексей и попал на службу к Ушакову. В ту пору верстах в ста от их имения случился крестьянский бунт. С ним разобрались довольно споро. Те, кого не изловили, подались в бега, хотели пробираться на Дон. Вот и накрыли их в лесу, а заодно и молодого барина. На месте особо разбираться не стали, сграбастали до кучи с крестьянами. Потом был подвал Тайной канцелярии. Ушаков лично вел допрос молодого дворянина, задержанного вместе с бунтовщиками. Парню тогда было уже восемнадцать, пришла пора поступать на государеву службу. Вот и стал служить экспедитором Тайной канцелярии.
Потом много чего было. И отличия, и провалы. Случилось и жизнь государю спасти. Казалось бы, удача. Солдату, что государя от медведя прикрыл, и дворянство потомственное, и деревеньку куда больше, чем у них, и денежный оклад. Савину же за труды ратные только и того, что сто рублей премии.
Ушаков еще и попенял. Мол, премия та на будущее, и никак иначе. Гвардейцу-де, тому по долгу положено грудью государя от опасности защищать. А им, при их делах, этого мало, нужно еще и татя живым изловить, дабы было с кого спросить. Он же, негодник эдакий, приволок два трупа, с которых уж ничего не спросишь. Тоже умник нашелся! Да те мертвяки перед тем шестерых в ножи взяли. Ну как их было живыми вязать?
Ладно, чего уж о былом. Нынче у него, считай, карьерный рост. Сержант особой роты КГБ, по табели о рангах вровень с гвардейским сержантом стоит, и жалованье соответствующее. Хотя по его потребностям – скромное жалованье. Только на себя грешного и хватает.
Хорошо хоть батюшка домой вернулся. Навел порядок железной рукой да культей деревянной, коей нерадивому, бывает, так наподдаст, что тот трижды пожалеет о том, что барину ногу оторвало, а не руку. Но матушка довольна, что муж вернулся. Хоть и без ноги, зато живой. Вот и нужда из дома ушла. Богатство, конечно, не подвалило, но с прежними временами не сравнить. Опять же братишку и сестренку на свет народили…
Что это? Никак по дороге кто-то скачет. Алексей присел за деревом. В новой форме, которую, поговаривают, измыслил сам государь, его и с десятка шагов не разглядеть. Это, конечно, смотря кто прячется, не рохля какой. Алексей таковым не являлся.
Прислушался. Точно. Скачут. И много. Приложил руку ко рту и трижды крикнул сойкой. Это сигнал отделению, чтобы замерли до поры и ждали дальнейших указаний. А то случится, что проезжие задержатся, парни дальше уйдут, и образуется разрыв в боевом порядке. А это дело недопустимое. Сейчас-то время мирное, вот только к особой роте это никак не относится.
Как только государь затеял строительство этого самого Саглино, так все и началось. В городке еще только земляные работы шли, как Ушаков начал собирать вторую особую роту. Алексей поначалу к тому отнесся с легкостью. Уж кого-кого, а его в солдаты не забреют. Он канцелярии куда полезнее в иных местах. Угу. Хвалился гусь, да в суп попал.
Оказывается, ему-то как раз в эту самую роту прямая дорога. А все его недюжинные способности в охоте и стрельбе. Ушаков еще и пошутил – мол, не можешь совладать со шпионами, будешь служить охранником у умников. Умниками он нынешних обитателей городка прозывал.
Странный этот Саглино. Нет, с виду ничего особенного. На центральной площади трехэтажное здание института, с большими стрельчатыми окнами. Там же небольшая церковь. Две улицы и четыре переулка. В центре пара десятков двухэтажных домов, в которых проживают умники и офицеры. Еще десятка четыре одноэтажных, там обретаются уже мастера и работники со своими семьями. Все дома стоят как по линейке, построены по единому петербургскому стандарту. Все улицы мощеные, грязи и в самую слякотную пору не сыщешь.
Словом, в лесной глуши появился эдакий Санкт-Петербург в миниатюре. А то и получше. Все же даже в столице не доведено все до ума, а тут… Вон и фонтан на площади соорудили. А вот народу проживает здесь всего-то пятьсот восемьдесят два человека. И это вместе с детишками и особой ротой, которая охраняет городок. И как охраняет.
Окружающий лес по периметру буквально усеян различными смертельными ловушками. Безопасный путь лежит только по дороге, отходящей от основного тракта и оканчивающейся в городке. По окрестностям, как внутри, так и снаружи периметра, постоянно передвигаются патрули, в основном из бывших охотников. На въезде крепкая застава. На вооружении роты имеются даже четыре полевые пушки, обслуживаемые опытными пушкарями.
А еще каждые два дня отделение пластунов (название это с легкой руки государя, он тот еще затейник) отправляется в патрулирование до самого Санкт-Петербурга. За день бросок до столицы, отметка в канцелярии, и на следующий день обратно. Маршрут только вдоль тракта, по лесам. Это чтобы никто ничего эдакого не умыслил. Кто? Да мало ли. Хоть тати, хотя окрестности и почистили, хоть шпионы иноземные.
Алексей точно знает, что Ушаков предлагал императору не устраивать из всего этого секретов. С одной стороны, траты дополнительные, на ту же роту, с другой – ему лишняя головная боль. Ну и самое главное. Как не бережешься, живешь открыто, так и дела никому до тебя нет. А как стал запираться на большой замок, так у всех глаза на твоем дому будут. Еще и желающие пошуровать найдутся.
