Лешка, удовлетворенный ответом согласно засопел и мы легкой трусцой поскакали в обход высотки, к большому ручью, находящемуся метрах в трехстах за холмом.
Когда все дела были закончены и я, отсторожив спокойную оправку подчиненного уже собирался возвращаться, Пучков, напяливавший в этот момент комбез, вдруг тормознулся, выглядывая что-то в свежей промоине образовавшейся после ночного дождя. Вниз, в овражек, где протекал ручей снова спускаться было лень, поэтому вытягивая шею, я поинтересовался:
– Чего ты копаешься?
Гек, еще с полминуты молча ковырялся в земле, а потом сполоснув руки вылез наверх и протянув мне ладонь, на которой лежал "смертник", сказал:
– Боец там наш. Давно лежит, видно с сорок первого – форма еще старая. От костяка почти ничего не осталось – звери растащили. Документов нет, зато медальон остался.
Взяв в руки черный пластмассовый пенал, я его раскрутил и попробовал вытряхнуть на ладонь лежавшую там бумажку. Она слегка подмокла и сразу не пошла, но осторожно подцепив ее ногтем, мне удалось вытащить рулончик, не порвав. Угу... снаружи синих пятен нет, значит писали не химическим карандашом и поэтому есть шанс прочесть, кого же мы нашли. При помощи иголки я развернул бумажку и с трудом разбирая расплывшиеся буквы, прочел:
– Голубцов Иван Никифорович. Красноармеец. Тысяча девятьсот двадцать первого года рождения. Занимаемая должность – снарядный. Уроженец Псковской области. Село... блин, непонятно... толи Гласовка, толи Власовка, толи вообще – Тарасовка. Ладно, позже разберемся.
Достав офицерский блокнот, я вложил находку между страниц, сказав:
– Сейчас пойдем обратно, пожуем, а потом вы со Змеем возьмете саперку у Жана и прикопаете парня по-человечески. Хотя бы что осталось, похороните.
Лешка согласно кивнул и взяв у меня пустой черный цилиндрик, закрутил крышечку на место, добавив:
– Этому Голубцову еще повезло. Документы в кадры сдадим, так хоть без вести пропавшим числиться не будет. А то сколько их таких по лесам да полям лежит – не счесть. Ведь тогда, когда отступали, не до похорон было...
Неопределенно хмыкнув я, молча повернулся и пошел к нашему НП. Мда... тогда действительно было не до похорон. Да и потом все как-то недосуг. Лет шестьдесят все руки не доходили у различных вождей, избранников и гарантов, отдать последний долг павшим солдатам. И неизвестно когда дойдут и дойдут ли вообще, так как новые войны подвалили и там тоже свои убитые и пропавшие без вести есть, на которых кстати так же махнули рукой...
Но Геку про это знать разумеется не надо. Ведь есть шанс что хоть в этом варианте истории все пойдет по-другому. Может, перестанет государство поворачиваться задницей к своим защитникам. Ведь должен же быть этому предел? Почему бы ему не настать сейчас? Тем более что этот предел сами люди могут обозначить. Да и я все силы к этому приложу...
От грустных размышлений меня отвлек вопрос Гека, который проходя мимо малинника сорвал несколько ягод и теперь, забросив их в рот невнятно поинтересовался:
– А чего ты на меня спросонья так набросился? В смысле – что приснилось, то?
Я ухмыльнулся:
– Да приснилось, как будто ты на фрицевском БТР подсветки целей, подкатил и в низинке встал. А потом еще орать начал, рассказывая, как замечательно устроился.
Лешка только хрюкнул, да и я вспомнив этот сон, сначала заулыбался, но потом, от внезапно пришедшей мыли чуть не сбился с шага. Блин! А может действительно – так? Окрыленный новой идеей я, когда мы пришли обратно, оставил Пучкова возле Жана, а сам порысил дальше – туда, где располагался НП Шарафутдинова. Марат как раз бодрствовал и увидев меня, сначала было вскинулся, но потом разглядев физиономию начальства, удивленно заметил:
– Ты чего бегаешь? Рации то уже включили...
Но я только отмахнулся и усевшись за вывороченным, полусгнившим березовым стволом, возбужденно сказал:
– Знаешь, мне кажется я понял, что за "барабан" эти орлы с собой притащили. Это действительно – фонарь "АА"! А в мешках – аккумуляторы. Поэтому они так тяжело шли! И в ящике сам прибор.
Шах только покивал на мою тираду и невозмутимо заметил:
– Угу... только зачем это все? Ну, поставили они эту бандуру – он на секунду задумался – хотя бы возле северной оконечности аэродрома, там где ельник. И что? До ВПП больше километра. До рулежных дорожек считай еще плюс метров двести. Про ангары, я вообще молчу. И что они рассчитывают там увидеть? Сам прилетевший самолет? Людей-то на таком расстоянии даже в танковый "ночник" не разглядишь. А главное – для чего? Ближняя зона будет оцеплена людьми Власика. И пусть про террор-группы поляки не знают, но даже с того расстояния на которое они рассчитывают безболезненно подобраться, ни один снайпер не сработает даже днем. А уж ночью... И кстати – от батарей вся эта конструкция проработает буквально несколько минут.
– Ой, ой, ой. Какие тут все умные собрались! А теперь слушай мою мысль: "ночник" они взяли для подстраховки. Ведь когда приземлится самолет с Верховным, то его не впотьмах встречать будут. Иллюминацию конечно никто устраивать не собирается, но пару выносных ламп точно поставят. И это не считая фонариков встречающих. До фронта считай восемьсот километров и поэтому сильно со светомаскировкой никто заморачиваться не станет. Тем более что освещение включится буквально на несколько минут, до тех пор, пока товарищ Сталин в машину не сядет. Поляки это учитывают. Но так же они учитывают и обострившуюся паранойю охраны, которая может просто запретить включать лампы и все тут. Поэтому и притащили дальнобойный "АА", чтобы при любых раскладах быть уверенными, в том, что прилетел не почтовик какой-нибудь, а именно самолет Главнокомандующего. Они это по поднявшейся суете поймут – которую, даже если света не будет в "ночник" разглядят...
В этом месте у меня фантазия как-то засбоила. Если бы все происходило в будущем, то я бы мог с уверенностью сказать, что эти подземные жители – наблюдатели, должные осуществлять подсветку цели для высокоточного оружия. Но сейчас таких ракет просто не существует, поэтому в моей славной гипотезе получился провал. То есть понятно – они не снайперы. И понятно то, что они должны убедиться в прилете усатого вождя. А вот дальше что?
По логике – дальше идет сообщение и подтверждение появления Сталина на аэродроме еще кому-то. И? Выстрел из орудия стоящего где-то вдалеке – исключается. Для попадания пристрелка нужна, тут и батареи будет мало... Самолет груженный взрывчаткой, да со смертником на борту? Тоже – не фонтан. Даже если не со смертником, а просто – давно захваченный трофейный "кукурузник" с бомбами – все равно не катит. Точного времени прилета спецрейса никто не знает, а барражировать поблизости такой бомбер не сможет – моментом засекут. Да и ночные истребители сопровождения после посадки "Ли-2" еще какое-то время будут крутиться над аэродромом, не подпуская никого чужого. Мда... чего-то я недопонимаю...
