этом молчу не случайно,
А я тебе скажу — я при конях служу,
Остальное — военная тайна.
А я тебе скажу — я при конях служу,
Остальное — военная тайна.
Деревянным крючком и копытовой щёткой тщательно, но бережно, чтобы не зацепить нежную стрелку, очищаю от грязи и налипшего мусора копыта Бурушки, заодно осматривая держащие подковы железные ухнали: не ослабели ли? Лучше пусть Лука вовремя подправит, на то кузнецы при Конюшенном дворе и состоят, чтобы всякий «кавалерийский металл» в исправности содержать, чем из-за утерянной подковы кобыла покалечится. На московских улицах, да и в самом Кремле, какой-только дряни не валяется: от битой посуды до утерянных монеток и оружия. Мне самому удалось найти ржавый наконечник татарской стрелы, похожий на маленькую лопаточку. Как стрела залетела за кремлёвскую стену — непонятно. То ли это «привет-напоминание» о нападении крымчаков, спаливших Москву при царе Иване Васильевиче, то ли о Тохтамыше, проделавшем то же самое вскоре после Куликовской битвы — нападения на Русь и других соседей, как известно, старинный ордынский народный промысел. А может быть, трофейный боеприпас потерял кто-то из вернувшихся с войны русских воинов? Впрочем, это неважно: железо в стране нынче в дефиците, так что, насадив находку на смастряченную из ветки рукоять, я обзавёлся полезным в быту скребком, который таскаю в кошеле вместе с огнивом.
А ты меня не спрашивай, где я стою,
Эта местность тебе незнакома,
А я тебе скажу — я за правду стою
Далеко от родимого дома.
Это верно — далеко… Станица, где я когда-то родился, ещё не построена, Закавказье, куда перебралась от расказачивания наша семья, в семнадцатом веке то ли под турками, то ли под персами — как-то специально не интересовался датировкой тамошних завоеваний. А в Москву будущего я перебрался уже будучи давным-давно на пенсии и тот город отличается от нынешнего во всём. Здесь даже кремлёвские стены и башни не похожи на самих себя, какими их привыкли видеть уроженцы двадцатого и двадцать первого веков!
Кожаной, на мягкой липовой основе, скребницей, круговыми движениями счищаю грязь с лошадки. Шея, живот, крестец, ноги… А теперь повторим с другого бока… Лошадь — это вам не кошка и не болонка, на коленки не посадишь, приходится вокруг побегать. Я-то привычный, с детства при табуне крутился, да и в Красной Армии половину войны — в кавалерии. Вот и теперь, после переноса сознания в подростка, живущего в семнадцатом веке, навыки пригодились. Сам-то Стёпка, хоть и из пушкарской семьи, но жили они, мягко говоря, небогато и собственной скотины кроме коровы да пары коз, не имели. И это ещё неплохо: многие жители России, когда в недавнее царствование Бориса Годунова несколько лет подряд свирепствовал Царь-Голод. Не только порезали всю скотину, чтобы прокормиться, но не брезговали псиной, кошатиной, а кое-кто и человечиной оскоромился…
Впрочем, климат на Руси не стабилизировался до сих пор. Сразу после подавления попытки переворота в Москве ударили морозы — это в мае-то месяце! — лужи прихватило ледком, а поля и луга засыпало снегом: хоть и не так обильно, как зимой, но тем не менее…
По царскому распоряжению всех наших тягловых лошадей, как сказали бы в будущем, «мобилизовали на трудовой фронт» вместе с трудниками. Полторы недели пришлось мотаться по округе, укрывая поля соломой и даже сеном, возя хворост для костров-дымарей, разведённых, чтобы хоть как-то спасти посевы от мороза, нарезанный очерет, который собирали задубевающие от ледяной воды согнанные из порубов преступники… К слову, тогда же довелось наблюдать и местную агротехническую новинку: свежевырытые компостные ямы, куда мы также свозили наш груз. Мужики относились к ним резко скептически, дескать, сроду такого не было, деды-прадеды такое б не одобрили… Нет, всё-таки царь нынче прогрессивный, видно, нагляделся всякого, пока по заграницам в эмиграции жил…
Ну вот, скебницу можно и отложить, да за щётку взяться. Кобыла сама себя не вычистит, а таких, как Бурушка, за мной ещё три штуки закреплено. Умницы, красавицы, труженицы. На самом деле, большинство лошадей, содержащихся именно в Аргамачьих конюшнях Конюшенного приказа, где я тружусь и проживаю после того, как возжаждавший общения с отличившимся при штурме Фроловских ворот пареньком царь милостиво закончил аудиенцию, — верховые и предназначены для поездок царя, его приближённых и иноземных послов. Но есть и упряжные: попородистее — для царских колымаг (это такие прабабушки карет и фаэтонов далёкого будущего, на комфорт ужасные, но дорого-богатые внутри и снаружи) и попроще, чтобы «грузить больше, везти дальше». Кремль в Москве сам по себе не очень большой, а расположенный в его северной части Конюшенный двор и того меньше, так что в основном государевы кони обитают в раскиданных по окрестностям конюших слободах, и это правильно. Лошадям простор нужен, как птицам! В кремлёвских же конюшнях никакого простора им не видать и если нет никакой лошажьей работы, коняшек выгуливаем строго внутри периметра. Одна радость: вволю свежей воды! В конюшенном дворе функционирует единственный на всю нынешнюю Россию водопровод [143] с шнековым насосом, подающий водицу аж из Москвы-реки. Даже в царский терем колодезную воду таскают вёдрами слуги, а Бурушка и прочие наши непарнокопытные друзья человека пользуются таким вот благом цивилизации.
А ты меня не спрашивай, кого я люблю,
Ты поверь мне на честное слово,
А я тебе скажу, что тебя я люблю
И коня моего боевого.
Конь и кобыла — это вам не танк. Существа живые, а посему вынуждены кушать всякую растительную органику и, соответственно, опоражнивать кишечник и мочевой пузырь. Потому после того, как влажной тряпицей прочищаю лошадке глаза и «умываю» её морду, приходится браться за паклю и наводить чистоту в промежности и под хвостом. Теперь можно Бурушку и отвязать: так-то она спокойная, но, как говорится, «требования техники безопасности». Нынче кобылка в очереди на чистку была последняя. Но не пройдёт и суток, как процесс придётся начинать сызнова. Кони — это вам не велосипеды, у которых страшнее порезанной шины, порванной цепи и свёрнутого «восьмёркой» колеса неисправностей не случается… Горожанам из будущего не понять, что требующие к себе постоянного внимания и ухода коняшки — это не просто «лошадиные силы», а верные друзья и помощники…
К слову, о велосипедах. В двадцатом веке не раз доводилось слыхать выражение «не нужно изобретать велосипед», в том смысле, что идея давно внедрена
